Париж… до востебования
Шрифт:
Тогда кошмары с участием моих смертельных врагов, доводили меня до безумия. Я отказывалась спать, литрами пила кофе, требовала от Клода, чтобы он выводил меня на ночные бессмысленных хождения по городу, но в конце концов все равно засыпала. И все опять шло по, ставшему уже почти привычным, жуткому кругу ночных страхов.
И тут опять решение проблемы нашел Клод, сказал, что нужно искать альтернативу. И он нашел. Назначил встречу с "народным целителем", как он сказал.
Он не стал объяснять в чем будет состоять «народный метод», только сказал, что лечение мне поможет. Я так была измучена, так напугана,
Глава 11. Ну, ты, Париж – Вавилон!
Десять лет назад.
Клод привез меня в один из самых грязных и опасных районов Парижа. Север-западная окраина города, где проживали, в основном, выходцы из африканских стран. Мы приехали на метро. Оставлять дорогую машину в таком месте было опасно.
Был поздний летний вечер, возле выхода из станции метро праздно шатались группки чернокожих мужчин. Они громко обменивались шуточками, пританцовывали, делали какие-то реповые движения, мне показалось, многие были выпившими, или обкуренными.
Стены ближайших к метро домов подпирали толстые проститутки в коротких юбках и ярких обтягивающих легинсах, подчеркивающих их пышные зады. Женщины курили, громко смеялись, всячески старались привлечь к себе внимание. Тротуар был грязным, словно его никогда не убирали, валялись бумажные обертки, железные банки из-под пива, окурки, пахло отнюдь не розами.
Еще до того, как отправиться на встречу, мой друг предупредил, что место, куда мы едем находится в опасном районе. Теперь я увидела и поняла, о чем он говорил.
Я жила в Париже совсем недавно, еще плохо ориентировалась в городе и в подобных местах мне бывать не доводилось. Одна я бы точно сюда не сунулась, даже днем. Обитатели этого квартала разительно отличались от тех, кто жил со мной по соседству в благополучном и чопорном шестнадцатом аррондисмане.
Проходя сквозь строй темнокожих мужчин, я кожей чувствовала их похотливую неприязнь и, что каждую секунду они были готовы сорваться в агрессию, даже без повода. Но внушительная фигура Клода, его накачанные мышцы и твердый взгляд давали понять, что нас лучше не трогать.
Во Франции нет такого понятия как «гетто». Это слово у французов ассоциируется с холокостом и употребляется исключительно, если речь идет о геноциде евреев. Но в Париже "гетто" существуют. Это этнические коммуны, где полностью сохраняется образ и стиль жизни тех стран откуда приехали иммигранты. Многие из них, даже прожив десятки лет в этой стране, так и не научились нормально говорить по-французски. В основном, такие городские образования располагаются на севере столицы. Иммигранты из бедных стран Африки, оттуда, где не прекращались этнические конфликты и локальные войны, оккупировали когда-то красивые османновские здания, превратив их в трущобы. Там царит бедность, грязь, насилие. В таких кварталах этнические банды правят свои законы, полиция не любит туда соваться. Это котел, где варятся преступления, процветает проституция, безнаказанно ведется торговля наркотиками.
Пройдя вглубь квартала, мы подошли к воротам облупленного, когда-то красивого, а теперь требующего ремонта, дома. В окнах сушились какие-то тряпки, пахло незнакомой пищей, слышались звуки телевизора.
Возле ворот отирались темнокожие подростки.
– Нас ждут, пойдем, – Клод сунул в руку паренька монету.
Нужно было пересечь двор, и войти в темный подъезд. Дверь в одну из квартир была открыта, нас ждали. Оттуда по полу тянулась дорожка света. На пороге стояла очень полная черная женщина, одетая в пестрое длинное платье и с таким же пестрым тюрбаном на голове. Она молча указала рукой внутрь квартиры.
Осторожно ступая вглубь темного длинного коридора, я почуяла душный запах, он был одновременно раздражающим и будоражащим. И тут я пожалела, что не выспросила у Клода в подробностях куда и к кому он меня везет. Я доверяла своему другу и знала, что рядом с ним ничего плохого со мной не случится, но все-таки мне было не по себе. Почувствовав мое состояние, Клод прошептал мне в ухо:
– Не бойся, я рядом.
Я несмело перешагнула порог полутемной комнаты. Помещение было слабо освещено горевшими тут и там толстыми свечами и плошками с плавающим в них маслом. Именно от этого масла шел тот тяжелый аромат, он заполнял все помещение, забивался в нос и горло. Было тихо, только треск горящих фитилей слышался в этой зловещей тишине. Кто-то захлопнул дверь позади нас. Я вздрогнула и огляделась.
Пол комнаты устилали разноцветные полоски шерстяных циновок, в углу стоял низкий стол, покрытый пестрой материей, в центре его – примитивная статуэтка, женская фигура из черного эбенового дерева, африканская богиня, она была отполирована до блеска, вокруг этой, как я поняла, самой главной богини, стояли еще несколько, поменьше. Фигуры были явно очень старые, грубо вырезанные, у всех были трудно различимые лица, большие отвисшие груди и обширные ягодицы. Это был алтарь. Фитили масляных светильников коптили черным дымом, там же были расставлены блюда с фруктами и открытые бутыли с алкоголем, разложены пучки трав – подношения богине.
К запаху масла добавлялся запах горелых трав и еще чего-то неприятного, похожего на запах крови. Взгляд упал на предмет, который привел меня в ужас. В глубине стола, позади фигурки главной богини я разглядела отрезанную голову барана. Длинный синий язык вывалился, полузакрытые глаза мертвой головы животного мутным блеском отражали пламя свечей, лужа почти засохшей крови растекалась по ткани, покрывавшей алтарь, и я поняла, что кровавая вонь исходила именно от этой жертвы богине.
У меня тут же вспотела спина и начала кружиться голова, ноги превратились в ватные. Клод стиснул мою руку и незаметно провел пальцем по ладони.
Ну, почему он ничего не объяснил заранее? Это же черная африканская магия! Я бы не за что не согласилась прийти в какое место! Теперь со страхом я водила глазами по сторонам. На веревках, протянутых под потолком, висели пучки трав, какие-то странные предметы болтались на веревках, мне показалось, что это были амулеты изготовленные из кусочков глины, бусин и торчащих во все стороны перьев. Стены этого капища, как я мысленно назвала комнату, были раскрашены примитивными рисунками. Я увидела прислоненные к стене ритуальные маски. Потолок закопчен, в углах паутина.