Париж… до востебования
Шрифт:
Молодость беспечна и если тебя окружает счастье, то кажется так будет всегда. Переживания ушли на второй план, волнения забылись, и я снова зажила беспечной жизнью женщины, которую любят и оберегают от всех забот повседневности.
Один только раз меня насторожил разговор Клода, который я невольно подслушала, проходя мимо его кабинета. Дверь была приоткрыта, я видела своего мужчину, нервно теребившего шариковую ручку и с кем-то быстро говорившего по-русски.
Дома мы общались исключительно по-французски, Клод считал, что ежедневная языковая практика совершенствует мое произношение. Русский язык он знал хорошо, но в Париже у него, кроме друзей и коллег лингвистов,
Я не прислушивалась специально, не подслушивала, но уловила, что речь шла о каких-то медицинских исследованиях, о лаборатории, которую он, видимо посетил во время поездки в Африку. Интересы Клода были настолько разнообразны, что меня не удивила такая тематика. Но почему он говорил по-русски? Это он звонил, или ему звонили из России? Я остановилась за дверью кабинета, прислушиваясь. Мне слышалась нервная интонация в голосе Клода.
– Я повторяю, – говорил он, – у них уже практически завершен эксперимент… они готовы к производству! Да, я уверен! Нет, я не мог ошибиться… эта информация стоила жизни трех моих человек, они погибли, добывая ее для меня! Лаборатория готова и полностью укомплектована для выпуска первой партии вирусных контейнеров… да, отсчет идет на месяцы, а, может быть и на недели.
Тут он почувствовал мое присутствие, подошел к двери и плотно закрыл, не давая мне возможности услышать продолжение разговора.
Когда же я спросила с кем это он разговаривал, ответил, что с одним из ученых-коллег, русским ученым, которого я не знаю и который занимается медицинскими программами ВОЗ для Африки.
Теперь, спустя время, когда любимого человека уже нет в живых, в моей голове начинал складываться пазл. Если речь шла о лабораторных исследованиях, то, будучи не совсем уже идиоткой, теперь, я поняла: в дебрях африканских джунглей могли быть только секретные лаборатории! Значит та его поездка была связана вовсе не с антропологией, не с племенными распрями, он разузнавал об опасных исследованиях, ведущихся вдали от цивилизованного мира, о разработках вирусов.
Глава 14. Жизнь продолжается, или новое знакомство
Больше всего я люблю гулять вдоль правого берега реки. Если у меня есть время, особенно после работы, это мой маршрут от Марэ до Мэзон де ля Радио, где я живу в уютной квартирке, доставшейся мне после смерти Клода. По пути открываются самые красивые виды: остров Святого Луи, Консьержери, Дворец правосудия, Собор парижской Богоматери, Орсэ и, конечно же Эйфелева башня. На этом маршруте город показывает себя с «выгодной стороны». Словно опытная кинодива, он прекрасно знает свои лучшие ракурсы и подставляет под камеры туристов и профессиональных фотографов самые известные строения, свою историю. Чтобы узнать добрую часть туристического репертуара городских гидов, достаточно просто пройтись вдоль реки и, как говорят: «Посмотрите направо, посмотрите налево».
Как же это хорошо вырваться иногда из ритма города, из его шумного и, порой, бестолкового уличного движения, спуститься по крутым ступеням к реке и идти, идти, при этом не переставая находиться в самом эпицентре Парижа. Неторопливая прогулка возвращает гармонию в мысли и чувства, а если идешь вдоль воды, то еще и наполняет чем-то хорошим, спокойным. Я давно заметила этот эффект и поэтому, как только чувствовала, что дело пахнет керосином и неприятности любого сорта конкретно угрожают моей нервной системе, устраиваю себе такую терапию: просто иду к реке. И, как ни странно, помогает! Не берусь утверждать, что это не самовнушение, но важен результат, ведь так?
Парижские набережные прекрасны в
Но иногда классический образ набережных претерпевает трансформации. Летом мэрия Парижа организует на реке городские пляжи. Первые годы парижане злились на то, что проезд транспорта по скоростному, без светофоров маршруту блокируется аж до сентября, но потом привыкли и ворчать перестали, оценив возможность спокойного отдыха возле воды.
На набережную вываливают тонны песка, откуда-то привозят кадки с пальмами, высоким пушистым бамбуком, киоски фаст фуда, которые наполняют воздух запахами уличной кухни, выставляют шезлонги, а для детишек сбивают песочницы. Парижанам, особенно тем, кто не имеет возможности уехать на лето к морю, нравится здесь загорать и кайфовать.
Мои прогулки вдоль причалов практически всегда проходят одинаково. С верхней набережной я спускаюсь вниз по каменным ступеням и просто бреду мимо покачивающихся на воде плавучих ресторанчиков и частных пенишей. Кружевная тень платанов накрывает каменные скамьи, стоящие вдоль крутых высоких стен. На скамьях сидят, лежат, загорают, читают и целуются парижане. Иногда, они просто бросают коврики прямо на камни и устаиваются буквально под ногами проходящих мимо людей. Перспектива реки открывает берега, вдоль которых высятся узнаваемые силуэты Эйфелевой башни, Гран Пале, Трокадеро. Арки пролетов мостов гулко отвечают шагам. По вечерам на набережных звучит музыка, здесь собираются музыканты-любители, наигрывают мелодии французского шансона, или несложные джазовые композиции. Иногда, когда я поздними вечерами бродила по любимым местам, наблюдала как под музыку из айфонов танцевали парочки.
С наступлением темноты зажигаются огни пенишей, там идет своя жизнь. Владельцы плавучих домов рассаживаются в креслах на верхних палубах, пьют вино, ведут разговоры.
Живущие на воде – особая каста людей, они предпочитают скитаться по рекам, останавливаясь в живописных местах, наслаждаясь свободой передвижения. Жизнь на воде полна своих прелестей!
Зимой, когда листья с платанов опадают, осыпая каменные ступени, ведущие к воде, скользкими желто-бурыми пятнами, большинство пенишей уплывают в теплые края. Вода в реке меняет цвет на темный, становится совсем мутной, а запах влажных камней набережных становится острым с сильным привкусом грусти.
В тот вечер после приема по случаю открытия салона Поля Мюриэля, я шла в сопровождении своего нового знакомого вдоль набережной Сены. Как галантный кавалер, он вызвался меня проводить.
Жорж Д’Иссеньи оказался близким другом хозяина салона драгоценностей. Это он разыскал и привез самые красивые и ценные камни, составившие гордость экспозиции, которой я сегодня любовалась. В течение всего вечера мужчина не отходил от меня и с увлечением рассказывал о камнях, их свойствах, где они были найдены и много-много всего интересного о драгоценных минералах.
Когда мы вышли из салона Поля, Жорж предложил пройтись по вечернему городу. Я видела, что мужчина хочет продолжить общение, я тоже испытывала к нему интерес и интерес этот был не только как к рассказчику, мне он нравился как мужчина.
Покинув прием, мы окунулись в Марэ, который жил своей обычной ночной жизнью.
Ресторанчики были еще открыты, за столиками на улицах сидели местные жители и туристы, парочки шли в обнимку, снаружи возле баров толпился народ, попивая коктейли, дымя сигаретами, гей клубы впускали внутрь и выпускали «на покурить на улице» однополую веселую публику.