Париж
Шрифт:
Январский день близился к вечеру. Облака висели в небе так высоко, что казалось, будто они не двигались со времен постройки дворца. Большой канал рассекал нижние сады пополам. Людовик XIV и его придворные любили устраивать на нем лодочные катания. Но сейчас канал был пуст и сер, как небо. Только Мари с братом, Фокс и Хэдли стояли, словно статуи, у края неподвижной воды, а вокруг них раскинулись ровные террасы, разлинованные дорожками лужайки, бесконечные партеры и далекие фонтаны – все пустое и безмолвное.
И с новой силой Роланда пронзила мысль о том, что если он женится на Мари, то привнесет в свою жизнь тепло и уют, которых не найти в этих необъятных пространствах, где рука человека
Жизнь французского аристократа полна призраков – призраков королей, предков, великих событий. Они кружат вокруг него, словно тени в опустевшем саду. Как и положено призракам, они отчужденны и холодны, и потому обладание ими отдаляет Роланда от других людей – он и сам не мог бы объяснить, в чем это выражается, и вряд ли Мари Бланшар когда-нибудь разделила бы с ним это ощущение, да и не захотела бы. Зато она принесла бы тепло, которого ему не хватало всю жизнь. Но сможет ли он жить с этим теплом? И сможет ли она жить с теми холодными призраками, с которыми он не расстанется никогда? Роланд этого не знал.
К своему удивлению, он ощутил необходимость посоветоваться с отцом. И решил сделать это как можно скорее.
Десять дней спустя к Жюлю Бланшару пожаловал неожиданный посетитель – Джеймс Фокс – с просьбой побеседовать наедине. Усевшись в маленькой библиотеке Бланшаров, вежливый англичанин начал издалека:
– В нашей деятельности между Лондоном и Парижем, месье, у нас часто просят совета в семейных делах самого разного рода. И мы всегда рады оказать содействие, если это в наших силах. В некоторых случаях требуется особая деликатность, другие более просты. – Он сделал краткую паузу и продолжил: – В настоящий момент двое из наших клиентов в Англии обратились к нам за помощью. Одно дело довольно обыкновенное: некая добропорядочная обеспеченная семья в Лондоне ищет няню для своих детей. Они хотят, чтобы дети хорошо говорили по-французски, и потому желают, чтобы няня одновременно была бы и гувернанткой, пока дети не пойдут в школу. У вас, полагаю, обширный круг знакомых, и потому я решил спросить: не знаете ли вы подходящую девушку?
– Сейчас я не могу сказать ничего определенного, но поговорю с женой. А в чем заключается второе дело?
– Оно из разряда конфиденциальных. Мы с вами давно работаем вместе, и я имел удовольствие познакомиться с вашей семьей, потому не испытываю сомнений в том, месье, что могу довериться вам – с вашего позволения.
– Конечно.
– Дело касается семьи, которая живет за пределами Лондона. Они являются клиентами нашей фирмы уже несколько десятков лет. К сожалению, эта пара не может иметь детей, и поэтому они захотели усыновить ребенка. Им все равно, будет это мальчик или девочка. Разумеется, можно найти подходящего ребенка в одном из множества сиротских приютов, но им хотелось бы знать, кто родители. А еще они ищут малыша, способного воспользоваться теми благами, которые они готовы предложить ему. А это немало. Муж в этой семье – банкир, а жена – дочь профессора и сама обладает значительным художественным талантом. Наше лондонское отделение в настоящее время ничем не смогло помочь этой семье, и меня попросили подыскать варианты в Париже. Сам я не слышал о ребенке, нуждающемся в новых родителях, но, памятуя о вашем широчайшем круге знакомств, решил попросить: не можете ли вы осторожно дать знать нужным людям о существующем интересе? – Он развел руками. – Каким бы ни оказался усыновленный ребенок, его ждет счастливая жизнь. Пара, о которой я говорю, имеет прекрасное положение.
Последовало
– Я понял вас, – произнес наконец Бланшар. Фокс ждал. – И вы не знаете никого в Париже, кто мог бы подойти? – спросил Бланшар.
– Нет. – Джеймс посмотрел ему прямо в глаза.
– Лжец, – тихо сказал Бланшар и улыбнулся. – Но я ценю вашу деликатность. Итак, вы предлагаете замечательное решение двух проблем, которые у меня возникли. Во что мне это обойдется?
– Я не предвижу особых расходов с вашей стороны. Билет на корабль в Англию, может быть.
– Вам пришлось приложить много усилий. Ради чего?
– Обе семьи – наши давние клиенты. – Фокс продолжал уже с меньшей сосредоточенностью. – Обычно с подобными делами обращаются к священникам. У них есть информация и опыт суждения о людях. И это хорошо, что они занимаются этим. Но мне нравится думать, что юристы тоже могут оказаться полезными.
– Если все сложится, – сказал Жюль, – я буду в долгу перед вами, месье Фокс.
– В таком случае вы окажете мне любезность, если поверите, что ничем мне не обязаны.
Это были красивые слова, пусть и не совсем соответствующие истине, но Фоксу требовалось, чтобы отец Мари был благодарен ему.
Роланд де Синь прибыл в отцовский дом ранним вечером. А перед самым уходом из казарм он узнал весьма приятную новость.
Власти намерены арестовать Эмиля Золя, того неприятного писателя, который устроил досадную шумиху из-за «дела Дрейфуса». Говорили, что он узнал об этом и поспешил скрыться в Англию.
– И ради бога, лишь бы во Франции не появлялся, – отреагировал один из сослуживцев Роланда по полку, и Роланд согласился с ним.
Отцу он написал сразу по возвращении из Версаля. Не вдаваясь в подробности, Роланд предупредил, что хотел бы попросить совета по личному вопросу. Виконт ответил мгновенно. Зная, что полковые обязанности не позволят сыну отлучиться так скоро после отпуска, он решил, что сам приедет поездом в Париж в тот же день, и пригласил Роланда поужинать вместе с ним дома. Как он добр, подумал Роланд с нежностью, и стал ждать встречи.
Поезд, которым обычно отец приезжал в Париж, прибывал в конце дня. За виконтом на вокзал отправили экипаж. Когда Роланд явился в особняк, отца еще не было, и он с приятностью коротал время в беседе с няней. Час прошел незаметно, но затем старая дама сверилась с маленькими часами на каминной полке и заметила, что либо поезд задерживается, либо виконт не успел на него. Уже спустились сумерки, но двумя часами позднее шел следующий поезд, и кучер, разумеется, дожидался его.
Роланда эта задержка раздосадовала, ведь она означала, что времени на разговор о Мари почти не останется. Но ничего не поделаешь, рассудил Роланд, и налил себе виски.
Прошло еще полчаса. Потом у парадной двери раздался звон колокольчика. Не дожидаясь слуги, Роланд пошел в холл и сам открыл, готовый приветствовать отца. Но это был не виконт, а капитан, друг Роланда. Он приехал из казарм:
– Мой дорогой товарищ, вам в казармы пришла телеграмма. Я не знал, насколько она срочная, но все же решил, что лучше передать ее, благо мы знали, куда вы отправились. Судя по всему, телеграмму прислали из вашего замка.
– Спасибо, вы так любезны. Прошу, заходите.
– Нет, мне нужно возвращаться, – сказал капитан, однако Роланд заметил, что сразу он не ушел.
Роланд вскрыл телеграмму.
Она была краткой. Утром у его отца случился удар, и вскоре после этого он скончался.
Роланд опустил голову и протянул телеграмму капитану. Тот прочитал ее.
– Мои глубочайшие соболезнования, – произнес капитан. – Если вам нужно остаться здесь, я позабочусь, чтобы в казармах все было в порядке.