Пароль получен
Шрифт:
— Показывай документы, документы им покажи, — сквозь зубы прошептал полицай и, кивнув на немцев, добавил: — А то эти ребята сейчас дух из тебя вышибут… У нас свой бог, у них свой…
— Аусвайс! — Патрульный протянул руку.
— Что ему надо-то? — спросила Вера полицая.
— Да говорю тебе — документы! Проверят и отпустят. Ты, я вижу, богомольная… Таких мы не ловим.
Не переставая осенять себя крестным знамением, косясь все время на распятие, Вера достала справку, которой снабдили ее в отряде, и протянула гестаповцу.
Патрульный долго читал бумажку. Томительно тянулось время. Наконец он махнул рукой:
— Битте, фрейлейн, — сказал он, возвращая справку. — Аллес ин орднунг.
Село как вымерло. Вера подошла к одному палисаднику, открыла калитку, подбежала к хате и постучала в окно.
На крылечко вышел взлохмаченный мужчина.
— Подайте христа ради… — пропела Вера.
— Входи в дом, входи, — сказал мужчина.
Он пригласил ее за стол, поставил перед ней горшок с теплой кукурузной похлебкой.
— Ешь. Хлеба у нас нет.
Вера поискала глазами икону, но углы в комнате были пусты. Тогда она перекрестилась три раза, прошептала молитву и принялась за еду.
Мужчина внимательно следил за ней.
— Чтой-то не очень ты и голодна… — сказал он наконец. — Я ведь знаю, как голодные-то едят. Давятся…
Вера и вправду чуть не подавилась — от неожиданности, от сознания, что в чем-то сплоховала. Но тут мужчина сам выручил ее, оказав:
— Небось дома полные погреба, а ходишь вот, побираешься…
— Матушку я ищу… Пошла она по людям, да тут, где-то в ваших краях, видно, солнце ее в голову ударило. Сказывают, подобрали на дороге, а куда доставили — не ведаю. Не слыхали чего?
— Да нет, чтобы бабу на дороге подобрали — не слыхал. У самого жинка помирает… И что за хворь такая — понятия не имею…
Вера до войны училась в медицинском институте в Москве. И к партизанам она была направлена как врач. Мгновение она колебалась, а потом сказала:
— Дозвольте посмотрю вашу жинку.
— А ты что? И ворожишь, что ли? Ей бы доктора… Да чего там — смотри. Худа не будет.
Вера прошла в комнату, где на постели стонала молодая женщина. Лицо у нее было желтое, все в каплях пота. Женщина жаловалась на боль в животе.
Вера ощупала живот больной, велела поворачиваться на левый бок, на правый… Она без труда определила, что у женщины острый приступ аппендицита.
— Надо везти ее, сердешную, в больницу, везти прямо сейчас, сразу. Годить нельзя. Там ей операцию сделают. Вези ее!
Мужчина удивленно смотрел на нищенку, которая вдруг так переменилась, стала решительной, строгой, как настоящий врач.
— Что у нее, сестренка?
— Надо везти в больницу! Вези скорее!
— Ну дела… — пробормотал мужчина, застегивая ворот рубахи. — Пойду искать телегу. А тебе спасибо, не знаю, как тебя величать. Ты уж извини, коли что не так…
В ожидании хозяина Вера присела на лавку, прислонилась спиной к стене, закрыла глаза.
В памяти почему-то ожило не такое уж давнее прошлое.
…Это было в один из осенних дней сорок первого года. На территорию Украины вступили фашистские войска. Где-то неподалеку от Ровно пробивался сквозь темные облака советский самолет — он искал костры на поляне в лесной чаще, чтобы выбросить в тыл врага еще одну группу партизан.
Фашисты заметили самолет. Заговорили зенитки. Раздумывать было некогда. Открылись люки, и вниз один за другим устремились парашютисты. Резким порывом ветра парашют Веры отнесло в сторону, и он зацепился за верхушку высокой сосны.
Вера повисла между небом и землей. А кругом тишина… Прошел час, другой. Отекли руки и ноги. Но освободиться от парашюта так и не удалось. Ветви были далеко. Как ни старалась Вера, но дотянуться до них не могла. А перерезав стропы, упала бы с большой высоты… Так неудачно начиналось ее пребывание в тылу врага.
Из предутренней мглы как бы вспыхнул чей-то добродушный голос:
— Глянь, Вася, якась дивчина на сосне растет!
Вера глянула вниз и увидела двух парней, опоясанных патронташами и с автоматами за плечами.
— Ты що дурочку валяешь? Какие-такие дивчата могут на сосне быть?
— А ты глянь ось сюды…
— Долго еще говорить-то будете? — отозвалась Вера. — Лучше бы помогли…
— Точно: дивчина! Товарищ командир, можно снять ее оттуда?
— Лезем!..
Привели Веру в отряд, командир разведки доложил командиру отряда:
— Ось, яку птыцу на сосне споймалы!
В тот же день партизанского врача ожидало боевое крещение. После схватки отряда с карателями Вере пришлось сделать первую операцию.
Чем она больше занималась — врачеванием или боевыми делами? И на Волыни, и под Луцком, и под Ровно ее можно было видеть то в белом халате, со скальпелем в руках во время операции, то в тяжелых солдатских сапогах и гимнастерке.
…В сенях послышался шум. Это вернулся хозяин.
— Выпросил телегу у старосты, — сказал он. — Собирайся, жена! — Потом подошел к Вере, присел рядом с ней на лавку и тихо заговорил: — Так ты… насчет того, не подбирали ль, мол, на дороге твою маманьку? Ну так вот что… Когда стали стрелять, я в садик выбежал, затаился. Вижу — падает самолет за селом, как факел. А в небе парашютисты. Семь. Один уже совсем низко. А остальные шесть еще высоко, и по ним немцы вовсю из автоматов лупят… Те шестеро все погибли. Их через село утром везли. А седьмой… Пропал седьмой!