Паси овец Моих
Шрифт:
Мы должны помнить, что Христос «уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек» (Фил. 2:7), что «мы, сильные, должны сносить немощи бессильных и не себе угождать».
Чтобы кормить агнцев и овец, истинный проповедник должен научиться употреблять простые слова. Помните, что Христос находил людей там, где они были, и нам следует поступать так же. Ясные истины Он выражал простым и в то же время очень сильным языком. Конечно, употреблять короткие простые предложения намного сложнее, чем длинные. Выходя на проповедническую работу, оставьте дома все богословские
Было бы неплохо, если бы каждый проповедник почаще перечитывал Путешествие пилигрима. Говорят, что Сперджен прочел эту книгу восемьдесят семь раз, поэтому неудивительно, что, размышляя над ней, он написал книгу О Джоне Плойгмане. И неудивительно, что церкви, в которых проповедовал Сперджен, всегда были переполнены -люди хорошо понимали его.
Иисус говорил самым простым и популярным для Своего времени языком, и этот язык стал языком Нового Завета. Прочтем, что сказано об этом на странице 50–й книги Служители Евангелия.
«Самые бедные, самые малограмотные люди через веру в Него могли понять возвышенные истины. Никому не приходилось обращаться к ученым, чтобы они растолковали значение Его Слов. Он не обескураживал простой народ таинственными неясными выводами. Он также не употреблял непривычные для слуха научные термины, которые они не могли знать. Самый великий Учитель мира всегда был понятен для всех, очень ясен и прост в Своих поучениях».
В журнале Literary Digest за 6 октября 1923 года была помещена статья президента Тихоокеанского колледжа в Ньюберге, штат Орегон, Леви Т. Пеннингтона, который ручается в достоверности своего повествования. Его история показывает, что многие проповедники, прошедшие всеми тропами науки, в разговоре с людьми начинают порой срывать самые вычурные листья с дерева богословского языка. Если такой проповедник не будет следить за своей речью, то ему весьма трудно будет преподнести пищу людям так, чтобы они смогли все понять и воспринять. Они начнут скучать на его собрании, сожмутся в своих креслах и в конце концов просто уснут. Они не смогут так высоко поднять свои головы, чтобы дотянуться до той духовной кормушки, из которой доктор философии мог бы накормить их. Иными словами, они будут рвать траву под своими ногами, вкушая ту пищу, которая вполне соответствует их умственным способностям.
Итак, один фермер рассказывал, что как–то в свободное время он забрел в собрание квакеров, где выступали два очень ученых проповедника. Оба они были весьма знамениты. Один из них был профессором греческого языка, другой также имел несколько ученых степеней (я вовсе не говорю, что это плохо). Каждый из этих проповедников, по словам крестьянина, выступал блестяще, но многое в речи этих ораторов было выше его понимания, и он чувствовал, что многие понимали из сказанного не больше, чем он. Вот что рассказывал позднее фермер: «Впереди меня сидела старая женщина, которая, как я знал, твердо держалась своих убеждений и обладала пронзительным голосом. Как только второй оратор сел на свое место, эта дама встала и в воцарившейся тишине своим резким голосом произнесла следующие слова, которые, казалось, рассекали воздух: «Иисус сказал: «Паси овец Моих», но не «Моих жирафов».
«Видишь ли, Парсон, — писал крестьянин своему адресату, рассказывая об этом переживании, — меня обуяли тогда противоречивые чувства. Старая дама села на место с суровым и бесчувственным видом оракула. Проповедники выглядели так, словно их рассчитали с работы, как будто пол провалился под ними, и они рухнули в подземелье. Мои чувства раздирались между симпатией к проповедникам и к этой даме, которой мне хотелось пожать руку, признавая справедливость ее отзыва. К тому же я не мог удержаться от смеха».
Быть может, слова той дамы, слова, в которых содержалась истина, помогли ученым проповедникам осознать ошибочность своих стремлений к высокопарным выражениям и витанию в облаках.
Далее в своем письме крестьянин обращается непосредственно к проповеднику: «Обычно ты, брат Парсон, даешь нам подходящую пищу, но три недели тому назад, когда ты говорил на тему об Элементах синоптической проблемы, мне показалось, что твоих слов не понимают по крайней мере 90% слушателей. Я думаю, что такая пища более подходила бы для жирафов и, боюсь, что овцам не досталось ни одного кусочка».
Он советует своему пастору помнить три вещи:
Во–первых, что в каждом Божьем стаде овец всегда больше, чем жирафов.
Во–вторых, жирафы всегда могут поднять пищу с земли, хотя это и не всегда удобно им; но если пища находится высоко над землей, то жирафы, возможно, и дотянутся до нее, но овцы умрут с голода.
В–третьих, если появляется необходимость кормить жирафов с высоких кормушек, то следует построить и кормушку пониже, чтобы можно было накормить и овец, а еще лучше найти для жирафов другое место для кормления.
Затем крестьянин продолжает: «Но я вообще сомневаюсь, есть ли в стаде Божьем жирафы. Самые мудрые из детей Божьих — это самые кроткие люди, которые понимают, что в сравнении с Богом их мудрость ничто, их сила — это их слабость, а их праведность подобна грязной одежде».
Далее крестьянин поздравляет своего пастора с тем, что тот хорошо кормит свое стадо. Он добавляет: «Но и тебе было бы неплохо помнить, что произнесла старая дама своим пронзительным голосом». Нам тоже неплохо было бы помнить это.
Если мы кормим в субботу наш народ проповедью, то люди должны понимать ее. Она должна достичь их сердец и осчастливить церковь. Каждую неделю тысячи людей, уходя с собрания, говорят своим пасторам: «Я очень счастлив, что слышал твою проповедь». И это не ложь, проповедь действительно может осчастливить человека. Но все же следует помнить слова опытного проповедника собора Св. Патрика в Манхеттене Роберта Вуда: «Проповедь произносится не для веселья, но для научения и вдохновения, дабы она рождала в вас тревогу о вашем состоянии. Любая проповедь, которая не достигает этой цели, сказана напрасно».
В восьмой главе книги Неемии мы читаем об одной проповеди, которая продолжалась с утра до вечера, которая указывала на грехи людей; это была очень длинная проповедь. Она заставила людей задуматься над своей жизнью, она поставила их перед лицом многих серьезных проблем, а потому эта проповедь доставила людям немало горьких минут. Но все же эта проповедь оставила в их сердцах неизгладимый след. В этой проповеди было много того, от чего «весь народ плакал, слушая слова закона» (Неем. 8:9). И тогда проповедник сказал: