Пассажирка из Кале (сборник)
Шрифт:
– Почему вы так решили, мсье Дево? – возбужденно воскликнул сыщик. – Говорите напрямую все, что знаете. Это крайне важно.
– Хорошо, я расскажу. Как вы знаете, когда мы приехали на этот вокзал, нам велели выйти из вагона и перейти в зал ожидания. Первой в него вошла женщина, и, когда вошел я, она уже сидела. На ее лицо падал яркий свет.
– Вуаль не была опущена?
– Тогда нет. Я видел, как она ее потом опускала, и я знаю, почему она это сделала. У мадам прекрасное лицо. Я засмотрелся на него, подумал, как жаль, что такая красивая женщина угодила в такую неприятную историю, но вдруг лицо ее преобразилось.
– Каким образом?
– На нем появилось выражение ужаса, отвращения, удивления… Вернее, немного от всех трех. Не могу сказать конкретно, что именно, потому что выражение это очень быстро сменилось мертвенной бледностью, и она тут же опустила вуаль.
– Вы можете как-нибудь это объяснить? Что стало причиной такой перемены?
– Думаю, что-то неожиданное, какое-то потрясение или вид чего-то поразительного. Меня это так изумило, что я обернулся и посмотрел себе за спину, ожидая увидеть эту причину. И увидел.
– Причиной было…
– Появление итальянца, который вошел сразу за мной. Я уверен в этом, он сам это подтвердил, не словами, а тем, как усмехнулся ей. Это была неприятная, коварная, зловещая усмешка, и она доказывала, что их связывает какая-то тайна, возможно неблаговидная.
– И это все? – одновременно воскликнули судья и мсье Фльосон и даже подались вперед, так им хотелось услышать продолжение.
– Да. Но меня это так заинтересовало и насторожило, что я стал наблюдать за итальянцем, ожидая развития событий. Ждать пришлось долго.
– Прошу вас, расскажите как можно скорее, что было дальше.
– А было вот что, мсье. Когда все мы расселись, я обернулся и сначала не увидел итальянца, но потом все же заметил. Он занял место в самом конце, быть может, из скромности, быть может, для того, чтобы на него поменьше смотрели – не знаю. Он сидел в тени возле двери. Кстати, двери в эту комнату. Таким образом, он все время оставался на этой незаметной позиции, но все же я видел, как в этом дальнем углу сверкают его глаза. И направлены они были в нашу сторону, а точнее, на эту женщину. Она все время сидела рядом со мной. Потом, мсье, вы начали вызывать нас по одному, и мы вместе с мсье Лафоне появились перед вами первыми, если помните. Когда я вернулся, он все так же смотрел на нее, но уже не так прямо и безотрывно. Время от времени он косился на стол, стоявший рядом, прямо на проходе, по которому к вам шли люди. Я чувствовал, что это неспроста, но не сразу сообразил, что означают эти его движения глазами. Потом-то я понял. На столе лежала скомканная бумажка, и итальянец очень, нет, изо всех сил старался привлечь к ней внимание женщины. Если у меня и были сомнения на этот счет, они испарились после того, как он вошел сюда, в эту комнату. У двери он немного повернулся и кивнул, незаметно, но многозначительно на бумажку. Это, господа, убедило меня в том, что таким ловким способом он пытался общаться с этой дамой, и, если бы она ответила, я бы немедленно сообщил вам, законным представителям власти. Но то ли от по глупости, то ли от страха или нежелания иметь какие-либо отношения с этим человеком, дама не захотела, во всяком случае, не стала брать бумажку, что легко могла сделать, когда шла к вам мимо этого стола. Я не сомневаюсь, что бумажку туда бросили специально для нее, и вы, возможно, со мной согласитесь, но в такие игры играют вдвоем, а дама не захотела участвовать. Послание она не взяла, ни выходя из зала, ни возвращаясь.
– И что с ним стало? – с замиранием сердца спросил сыщик.
– Оно у меня. – Мсье Дево раскрыл ладонь и показал свернутую в маленький тугой шарик бумажку.
– Когда и как оно у вас это оказалось?
– Только что взял, когда меня сюда позвали. До этого я не мог двигаться, сидел, как привязанный, потому что мне было строго приказано не вставать с места.
– Превосходно. Вы правильно себя вели. А теперь скажите… Что там? Вы заглядывали?
– Нет! Я же только что ее взял. Господа, возьмите это послание и, если посчитаете нужным, скажите мне, что там. Наверняка там какая-то записка.
– Да, здесь слова. Написано карандашом, – сообщил сыщик, разворачивая бумагу, и передал ее судье, который прочитал записку вслух:
– «Будьте осторожны. Ничего не говорите. Если предадите меня, тоже пропадете».
Последовало долгое молчание. Первым заговорил судья.
– Мсье, – торжественно обратился он к Дево, – именем правосудия позвольте вас поблагодарить. Вы проявили недюжинную рассудительность и мудрость и оказали нам поистине неоценимую помощь. Вы можете что-нибудь добавить?
– Нет, господа. Это все. А вы… Вы больше ничего не хотите спросить? Нет? Тогда я могу идти?
Как видно, судьбе было угодно придержать факты, определившие сам характер расследования, до последнего свидетеля.
Глава XIII
Когда допрос закончился и были отданы необходимые распоряжения, официальные лица задержались на вокзале, чтобы посовещаться.
– Все крутится вокруг этих троих, двух женщин и итальянца. Они сообща замешаны в этом деле, хотя степень виновности каждого сейчас невозможно выяснить, – важно произнес сыщик.
– И все трое на свободе! – прибавил судья.
– Мсье судья, если вы выпишете ордера на арест, мы можем взять их… по крайней мере, двоих, когда посчитаем нужным.
– Немедленно! – вскричал комиссар, как всегда охочий до решительных действий.
– Хорошо. Будем действовать в этом направлении. Приготовьте ордера, – сказал судья, повернувшись к своему секретарю. – А вы, дорогой коллега, – продолжил он, обращаясь к мсье Фльосону, – не могли бы проследить за исполнением? Мадам остановилась в гостинице «Мадагаскар», и найти ее будет не сложно. Об итальянце Рипальди нам сообщит ваш инспектор Блок. Ну а горничную, Гортензию Петипри, придется искать. Вы, разумеется, займетесь и этим.
– Конечно! Я об этом позабочусь. Сейчас должен прийти мой человек, я тотчас отдам распоряжения. Найдите его. – Последние слова были обращены к вошедшему охраннику.
– Инспектор там, – сказал охранник, указывая на соседнюю комнату. – Он только что вернулся.
– Вернулся? Вы хотите сказать, прибыл.
– Нет, мсье, вернулся. Это Блок. Он уходил около часа назад.
– Блок? Значит, что-то случилось. Он принес вести, какую-нибудь хорошую новость. Позовем его, мсье судья?
Когда появился Блок, сразу стало понятно, что с ним случилась какая-то неприятность. Лицо его горело от сильнейшего возбуждения, держался он, как человек, который не может себя простить за совершенную ошибку.
– В чем дело? – резко спросил маленький шеф. – Вы одни, где ваш человек?
– Увы, мсье! Он исчез… Пропал. Я потерял его!
– Это невозможно! Вы шутите? Исчез сейчас, когда он нам больше всего нужен? Нет!
– К несчастью, это так.
– Идиот! Трижды идиот! Вы будете отстранены, уволены! Вы – позор полиции. – Мсье Фльосон рвал и метал, забывая, что совсем недавно против итальянца не было подозрений. Иногда мы склонны наделять других знаниями, которые сами получим намного позже. – Как это случилось? Объясните. Вы наверняка пили. Это либо пьянство, либо обжорство. Вас заманили в какую-нибудь закусочную.