Пастырь из спецназа
Шрифт:
Священник поработал на славу. Уже после обеда по улицам Усть-Кудеяра, где прячась внутри кварталов, где короткими перебежками, пошли группки сектантов, и все они направлялись в одно-единственное место, где им обещали хоть какую-то защиту, – в храм Николая Угодника, к старинной намоленной чудотворной иконе.
Это было закономерно: за кого бы сектанты себя ни выдавали, какими крутыми и продвинутыми ни хотели бы в свое время казаться, за каждым из них стояли поколения и поколения православных пращуров, и, когда речь пошла о спасении живота и души, вся заморская шелуха просто отлетела, обнажив истинное, тысячелетнее нутро этих растерянных, перепуганных людей.
Отец Василий кружил по улицам города, отлавливая и приглашая в храм тех, кто еще не знал об объявленной им «территории защиты», и ликовал. Чем дальше, тем больше людей отвечали на его приглашение. И вот, когда он, казалось, объехал весь Усть-Кудеяр, прямо перед капотом его «жигуля» метнулась и исчезла в проулке очень знакомая фигура. И тут же машину священника подрезал черный «Рено». Отец Василий ударил по тормозам.
– Креста на вас нет! – привычно ругнулся он и оторопел. Из навороченной импортной машины вывалились крепко сбитые, самого разбойного вида ребятки и на своих двоих кинулись догонять убегающего.
Отец Василий аккуратно сдал назад и, не торопясь обогнуть импортного красавца, проехал в следующий проулок. Он знал город как свои пять пальцев и прекрасно понимал, почему «Рено» не смог проехать за беглецом – именно в этом проулке уже лет восемь-десять как стояли два железобетонных блока, намертво перегораживая проезд не только подобным иномаркам, но и «Скорой помощи», и даже милиции.
– А вы ребя-ата не ме-естные! – с улыбкой пропел он, но, едва проехав квартал, снова увидел перед своим капотом все ту же фигуру.
Мужик замер в растерянности: он явно не знал, что делать. И это был… костолицый.
– Садись, Боря, подвезу! – приоткрыл окошко священник. – А то, я вижу, у тебя неприятности.
– И большие! – обрадованно вскричал костолицый и в мгновение ока запрыгнул на пассажирское сиденье. – Давай, поп, гони!
Отец Василий утопил педаль газа почти до предела и, проскочив под самым носом у выбежавших из проулка ребятишек, выгнал «жигуль» на ведущее в город шоссе.
– Кто это за тобой так усиленно топал? – повернулся он к бывшему миссионеру. – Снова дружки?
– Они самые, будь они неладны! – кивнул костолицый.
– А не будешь на чужое зариться! – весело рассмеялся священник.
Ему было на удивление хорошо: давно он не проводил день с такой эффективностью, и он был собой доволен.
– Ты лучше на дорогу смотри! – оборвал его костолицый. – А то я даже на свое не смогу претендовать! Грохнут, блин, и фамилии не спросят!
– А ты, значит, жить хочешь?
– Ты на дорогу, блин, смотри! – судорожно вцепился в руль костолицый. – Чуть, блин, с «КрАЗом» не поцеловались!
– Не бойся! – снова засмеялся священник. – У меня машина застрахована…
– И это повод меня угробить? – криво улыбнулся бывший сектант.
– Нет, просто по закону подлости охотнее бьются машины незастрахованные. – Отец Василий резко вывернул руль и нырнул в очередной проулок.
– Ты бы лучше «хвост» сбросил! – нервно засмеялся костолицый.
Он проделывал этот трюк только однажды, много-много лет назад. Только тогда он был совсем еще «свежим» выпускником средней школы Мишаней Шатуном.
Их было шестеро, семнадцатилетних пацанов, битком набившихся в старенький «москвичок» папаши Саньки Рубцова. Перед тем они почти без закуски вылакали восемь пузырей портвейна и, поскольку деньги кончились, а кураж – еще нет, намеревались быстренько смотаться в совхоз «Красный труд» за дармовым самогоном. Но было им так хорошо и свободно, что не увидеть этого было нельзя, и гаишники, естественно, заметили и устроили настоящую погоню.
Водителю, а за рулем находился Мишаня Шатун собственной персоной, приказали остановиться, а Мишаня утопил педаль газа в пол и помчался вдоль шанхайских улочек в сторону дома. Он проскочил Дворец железнодорожников, миновал здание райпотребсоюза, но, лишь выскочив к огромному, золотистому от осенней листвы растущих на дне берез шанхайскому знаменитому оврагу, понял, что следует делать.
На полном газу он вылетел к мосту через овраг, резко сбросил скорость и, нагло развернувшись прямо на встречной полосе, медленно спустил «Москвич» по насыпи вниз, на дно оврага. Верещали от ужаса и восторга однокашники, отчаянно сигналили съезжающие с моста до предела возмущенные водители, но все это было уже неважно, потому что по дну оврага разбегалась в разные стороны и терялась в золотых березовых зарослях целая паутина хорошо накатанных грунтовок. Отсюда можно было попасть в любой район Усть-Кудеяра совершенно незамеченным.
И теперь отец Василий намеревался повторить «подвиг юности младой». Тщательно следя за дорогой и неотстающим «Рено», священник набрал скорость и где-то на восьмидесяти подошел к мосту. Пора было сбрасывать скорость…
Он быстро огляделся по сторонам и, только начав тормозить, вспомнил, что буквально минувшей осенью дорога на подъезде к мосту с обеих сторон была огорожена маленькими бетонными столбиками!
– Ты что делаешь?! – заорал костолицый, увидев, что отец Василий сбрасывает скорость. – Они же прям на хвосте!
– Вижу! – злобно огрызнулся священник; ему отчаянно не хватало времени на принятие нового решения.
– Они догоняют! – охнул костолицый. – Жми-и!!!
Священник резко ударил по тормозам и подставил зад «жигуля» под крыло настигнувшей их иномарки. Машину подкинуло.
– Ты что делаешь, гад?! – заверещал костолицый. – Ты что…
Шедший сзади «Рено» развернуло на сто восемьдесят градусов и отбросило на встречную полосу, а отец Василий снова добавил газу и наконец оторвался.