Пауки в банках. Есть ли альтернатива сырьевой экономике?
Шрифт:
С поправкой на изменение структуры конечного спроса из-за изменения экспорта и импорта, разница в темпах роста цен в 1992 г. и выявила степень отклонения «позднесоветских» цен от равновесных цен открытой экономики с недостаточными пошлинами.
Развитие ситуации с ценами в последующие годы показано в таблице 4.
Данные в таблице разбиты на два периода – 1991–1997 и 1998–2003 гг. Первый период характеризуется гиперинфляцией (цены выросли в тысячи раз) и высокой неравномерностью роста цен на продукцию различных отраслей. Темпы роста цен варьируют в несколько раз: от 1900 раз в животноводстве и 5400 раз – в легкой промышленности до 21 тысячи раз – в электроэнергетике и почти 26 тысяч раз – в нефтепереработке. Отдельно отметим газовую промышленность. Пусть не смущают сравнительно невысокие темпы роста цен на продукцию этой отрасли. Дело в том, что в таблице приведены данные по ценам производителей, а они отличаются от тех цен, которые платят потребители на величину торговой
Именно на период 1992–1997 гг. пришлось и наибольшее падение объемов производства, причем наиболее сильно пострадали те отрасли, цены на продукцию которых выросли меньше всего.
Второй период, продолжающийся по настоящее время, – это полоса умеренной инфляции и выравнивание темпов роста цен по отраслям. Можно сказать, что после кризиса 1998 года было достигнуто, наконец, относительное ценовое равновесие. Разброс темпов роста цен сократился до нескольких процентов. Но, тем не менее, в целом картина осталась в том же виде, который сложился в первой половине 90-х годов. Продукция отраслей-фаворитов продолжает дорожать быстрее продукции отраслей-аутсайдеров, а возникший в первой половине 90-х годов перекос и не думает исправляться.
Неравномерное падение производства и неравномерный рост цен привели к резкой отраслевой дифференциации зарплат (официальных, учитываемых статистикой, хотя, как показывают специальные исследования, размеры «серой», выплачиваемой в конвертах зарплаты достаточно плотно коррелируют с размерами «белой» оплаты труда). Все перечисленные факторы привели, во-первых, к общему снижению занятости в экономике и, во-вторых, к переходу работников из одних отраслей в другие, см. табл. 5.
Явными лидерами по привлекательности стали все те же сырьевые отрасли плюс торговля. За период с 1990 по 2001 г. численность работников газовой и нефтедобывающей отраслей выросла в 2,5 раза, электроэнергетики и торговли – в 1,7 раза, цветной металлургии – в 1,2 раза и нефтепереработки – в 1,1 раза. И это при том, что в целом в промышленности общая численность занятых уменьшилось в полтора раза! В то же время во всех обрабатывающих отраслях произошло уменьшение численности работников. Своеобразным «рекордсменом» является легкая промышленность. Здесь к 2001 году осталось всего 35% от численности 1990 г. Примерно в два раза уменьшилось число работающих в угольной промышленности, машиностроении, лесной промышленности и строительстве. Несколько лучше обстоят дела в сельском хозяйстве – в нем осталось 80% от числа занятых в 1990 г. Правда, здесь имеется собственное объяснение: большинству сельских жителей просто некуда деваться, альтернативы у них практически нет, вот они и трудятся вполсилы или просто числятся работающими на сельхозпредприятиях.
Итак, открытие границ резко изменило ценовую структуру относительно прежних пропорций, так что прежде рентабельные предприятия не смогли продолжить работу. Соответственно изменению цен и рентабельности изменились и масштабы производства в отраслях.
Разумеется, либерализация внешней торговли была далеко не единственной причиной разделения предприятий на успешные и неуспешные группы. Такие меры правительства, как обвальное сокращение военных расходов и замена традиционного механизма дотаций социальными выплатами (и то недостаточными), привели к сокращению спроса на важнейших предприятиях, чувствительных к уровню загрузки, и их последующему разорению. Сокращение расходов на инвестиционную деятельность тоже не способствовало реальной экономии, поскольку сокращался спрос на продукцию заметной части народного хозяйства, а высвободившиеся средства направлялись на импорт. Отсутствие должного контроля над ценами монополистов усугубило проблему. Экономика разделилась на полупаразитические секторы легкой жизни и чахнущие в невыносимых условиях предприятия обрабатывающей промышленности и сельского хозяйства.
Возрастающая отдача в обрабатывающей
Есть и другой фактор, обусловивший обвал производства в России при снятии внешнеторговых барьеров. Вообще говоря, к снижению относительных цен на свою продукцию могут худо-бедно приспособиться многие отрасли. Они только «съежатся» до оптимальных размеров, но продолжат производство, тогда как лишние работники перейдут на более производительные рабочие места. Но для этого нужно, чтобы, говоря научным языком, в отрасли была выражена убывающая отдача. Это значит, что увеличение задействованных ресурсов дает все меньшую прибавку к продукту на единицу вложенного «комплекта» ресурсов. Тогда всякое сокращение количества работников и капитальных вложений в данной отрасли повышает производительность оставшихся работников и прибыльность уменьшившегося объема капиталовложений. Убывающая отдача свойственна добывающим отраслям, сельскому хозяйству, отчасти сфере услуг. Однако в обрабатывающей промышленности теория действует только при незначительном сокращении спроса или цены товара. Скажем, наступили сложные времена – и директор уволил пару уборщиц или племянницу-секретаршу, которых и раньше-то наняли не для того, чтобы производство увеличить, а чтобы «пристроить». При этом сами технологические процессы продолжают функционировать в прежнем режиме, без спада. Тогда производительность труда на предприятии, в натуральном исчислении, увеличивается. Разоряются и прекращают производство либо существенно сокращают его только самые устаревшие и неэффективные предприятия, которых немного.
Но если спрос на продукцию завода падает вдвое, то завод не может сократить производство вдвое и сократить число работников вдвое из-за нелинейной зависимости производства от затрачиваемых ресурсов. Среди отраслей, ценовое положение которых ухудшилось, как на беду, оказались именно те отрасли, в которых заметно проявлялась экономия от масштаба – например, машиностроение.
Поэтому резкое сокращение производства, прежде всего, в обрабатывающей промышленности, влечет и падение производительности труда и капитала. А падение производства в сокращающихся отраслях было столь большим, что они не могли уже уволить нескольких работников и повысить эффективность – они просто остановились. Те из высвободившихся работников, которые имели возможность устроиться в нефтянке и газодобыче, пошли туда, остальные пристроились в торговле. И национальный продукт не вырос, а упал. Интересно, что на сбой теории сравнительных преимуществ в подобной ситуации, возможность страны увеличить свой национальный доход за счет протекционистской защиты отрасли с возрастающей отдачей указывал еще классик экономической науки Альфред Маршалл [30]. Но вряд ли учет экономической теории был приоритетом российских реформаторов.
«Сто человек к услугам»
Отдельного внимания при оценке реформ 90-х заслуживают созданные экономическим руководством привилегии для торговли и других отраслей сферы услуг. Действовали целые программы по облегчению перевода экономической активности из сферы материального производства в сферу услуг. Налоги они поначалу почти не платили или платили рэкетирам: в отличие от заводов, остававшихся без оборотных средств на банковских счетах, изъять наличность у челнока и проконтролировать его финансовые операции намного сложнее. Тем самым, правительство создало социальную нишу, в которой можно было «укрыться» в случае крайней беды.
Нет слов, предоставленная рабочим и инженерам возможность подработать «челноками» или таксистами дала им возможность прокормиться и улучшила социальную обстановку по сравнению с той, которая сложилась бы, если бы производство обвалилось точно так же, а такой возможности у них не было. Проблема в том, что сами по себе привилегии в торговле, позволявшие людям приспособиться по отдельности, позволили затушевать катастрофу обрабатывающих производств, не предпринимать меры по их спасению. Не говоря уже об оттягивании в сферу услуг трудовых ресурсов с тех предприятий, которые вполне могли бы выжить, если бы не уход работников в торговлю. Деятельность же «челноков», фактически освобожденная от нормальных налогов и пошлин, дополнительно подрывала остатки легкой промышленности.
Иными словами, сама по себе политика привилегий для сферы услуг усугубляла обвал материального производства. Не будь этой политики – не потребовалось бы такого количества рабочих мест в торговле для безработных!
В этой связи полезно разобрать один из наиболее частых аргументов реформаторов, который они приводили для обоснования привилегий, создаваемых для сферы услуг. Сравнивая структуру ВВП России со структурой ВВП развитых стран, они делали вывод, будто сфера услуг все еще занимает в России недостаточную долю экономики. По словам проправительственных экспертов в 90-е годы, структурная перестройка экономики как раз и должна была заключаться в росте сферы услуг за счет «ненужного» производства. Уже в 2000-е годы, когда эксперты добились своего и доля услуг в ВВП намного увеличилась, роль кандидата на привилегии в суждениях экспертов занял пресловутый «малый бизнес», который, якобы, принесет спасение России. Необходимость его приоритетной поддержки тоже иллюстрируют низкой долей малого бизнеса в ВВП России по сравнению с развитыми странами и тем вкладом, который вносит малый бизнес в их экономический рост на данном историческом этапе.