Печать Индиго
Шрифт:
На это заявление молодого человека Слава промолчала, потому что явственно ощущала, что от этого браслета на руке молодого человека, исходит Темный поток энергии, который как туман окутывает все его существо. Девушка чувствовала, что этот браслет не может никак помогать живому существу, потому что его Темная сила явно была мертвой. Но Кристиан, видимо, не видел этого и явно не понимал, о чем она говорила.
– Я думаю, мин херц, вам не стоит рассказывать о ваших, как вы говорите исцелениях окружающим. Вы же, наверняка, знаете, как попы, да и вообще, люди мнительны. Они могут принять вас за ненормальную. Вы понимаете, о чем я говорю?
– Да вполне, – кивнула Слава. –
– Ваша мать была мудрой женщиной, – кивнул Кристиан, отчетливо понимая, что девушка должна скрывать своей дар, а более всего, даже не помышлять развивать его, ибо тогда, она могла прозреть и выпутаться из того капкана, в который они с Верховным нынче заманили ее. Да, Слава помогла ему теперь, но это ничего не меняло, поскольку фон Ремберг не собирался отступать от своей цели. – Вот и вы должны поступать так же.
В тот день, молодые люди провели остаток вечера вместе. Около одиннадцати, фон Ремберг проводил девушку до ее спальни. Холодновато, он поцеловал ей руку и быстро удалился. Но отчего-то в тот миг, когда его высокая широкоплечая фигура исчезла во мраке коридора, Слава подумала о том, что нынче они стали немного ближе друг к другу. И то, что сегодня она помогала избавиться ему от невыносимых болей, приблизило ее к молодому человеку. И возможно вскоре, она станет еще ближе к нему, так как она очень хотела этого.
Глава X. Целительница
На следующий день вечером, после ужина молодые люди как обычно беседовали в гостиной. И едва Слава заметила, как лицо фон Ремберга исказилось мукой, и он стремительно встал с диванчика, намереваясь выйти, девушка быстро вскочила на ноги. Она быстро придержала его за локоть и порывисто произнесла:
– Кристиан, не уходите! Присядьте со мною, я помогу вам!
Молодой человек нахмурился, не в силах смотреть в ее чистые глаза. Ощущая, как боль в его теле начинает нарастать с каждым мигом, он попытался отстраниться от нее, буркнув:
– Я не думаю, что вы вновь должны…
– Но я хочу помочь вам, Кристиан! – вымолвила порывисто Слава. – И если я могу это, отчего вы не хотите принять мою помощь?
– Я…, – он замялся, и в следующее мгновение его лицо исказилось от судороги. Видя это, Слава почти насильно усадила Кристиана обратно на диванчик. Более не говоря ни слова, она присела рядом с фон Рембергом и, проворно подняв свои руки к его вискам, начала вливать в сущность молодого человека свою живительную энергию. Порыв Кристиана выйти прочь быстро улетучился, ибо новый приступ, который должен был быть гораздо сильнее предыдущего, наоборот уменьшился, а следующий вообще не был ощутим. Уже через несколько минут он, стараясь не шевелиться и осознавая, что девушка, как и накануне, избавляет его боли, тихо глухо выдохнул. – Я весьма поражен, мин херц. У вас опять получилось это.
– Я рада утешить вашу боль, Кристиан. Если желаете, я могу ежедневно делать это. Мне это совсем нетрудно, – с нежностью заметила она. Однако Кристиан только теперь отметил, что живительная энергия девушки идет прямо из ее сердца, а проводником ее служат ее тонкие руки, находящиеся у его головы. С каждой минутой, ее живительная аура становилась тоньше, как бы уменьшалась. Он видел это и прекрасно понимал, что она отдает свою энергию жизни ему и уменьшает свою защитную оболочку.
– Разве вы не ощущаете слабости? – невольно спросил он. – Или головокружения?
– Нет. Я умею лечить животных и это обычно для меня. После сна моя сила восстанавливается, как и была до того.
– Я не понимаю, о чем вы говорите, – соврал молодой человек, хотя отчетливо все понял. – Но если это не обременит вас, то попрошу вас помочь мне. У вас такие ласковые целительные ручки.
Слава тут же растрогалась и, кокетливо улыбнувшись ему, пролепетала:
– Я так счастлива, ведь я могу помочь вам, преодолеть ваш недуг.
– Вы позволите? – спросил фон Ремберг и, тут же не дожидаясь ответа девушки, пересадил Славу к себе на колени, как и вчера. – Вам так удобнее?
– Да, – кивнула смущенно девушка. Действительно на его коленях она была гораздо выше, и ей не надо было высоко поднимать руки. Она старалась сосредоточиться на своем действе, не прерывая его. Все-таки эта интимная близкая поза была непривычна для девушки, а близость молодого человека была невозможна притягательна. Она прямо таяла от близости Кристиана, ощущая его приятный запах и видя его дорогое лицо очень близко. Он чуть придерживал ее за талию, как и вчера, и долгое время молчал.
Через полчаса, когда приступ окончился, Кристиан осторожно пересадив девушку со своих колен обратно на диванчик, заметил:
– Я надеюсь, все это останется тайной между нами?
– Если вы хотите этого, Кристиан, – согласно кивнула Слава, нежно улыбаясь ему.
С тех пор ежедневно девушка помогала фон Рембергу справиться с его недугом. Закончилась уже вторая неделя замужества Славы, а отношения между молодыми людьми не менялись. Кристиан так и не приходил в ее спальню, вел себя вежливо, располагающе, но довольно отстраненно. Лишь получасовые тайные лечения в гостиной или в его кабинете происходили ежедневно, во время которых молодой человек осторожно придерживал талию девушки, сидящую у него на коленях. Но более фон Ремберг ничего не позволял себе. Ни объятий, ни поцелуев, ничего интимного. Славе казалось, что все дело в его болезни, которая забирала у него силы. Потому что уже давно она жаждала получить от Кристиана поцелуй и более смелые ласки. Все же она прекрасно помнила атаки Федора, когда была под замком в его тереме. Как Артемьев несколько раз мучил ее своими поцелуями и крайне дерзкими объятиями. Тогда Слава явственно чувствовала, что Федор только и ждет венчания, чтобы овладеть ею полностью.
В тот вечер, десятого октября, девушка снова утоляла его боль. Фон Ремберг уже привык к их ежедневному тайному действу, которое до крайности нервировало его существо. Он понимал, что она Светлая, и что он не должен был пользоваться ее силой, но не мог ничего поделать с собой, думая только о том, что пока ее руки находятся на его челе, жуткие невыносимые муки не терзают его. Слава сидела у него на коленях и молодой человек, опустив лицо, смотрел вниз в одну точку, на пуговицу своего камзола. Врачевание девушки задевало его за живое, вызывая в его существе невозможные недопустимые человеческие чувства благодарности и нежности к этой золотоглазой девице. Он понимал, что она для него делает, но упорно в своем жестоком сердце не хотел взращивать расположение к ней. Он упорно не смотрел ей в лицо, и всегда, пока она сидела у него на коленях, прикрывал глаза. Однако запах девушки, свежий еле уловимый, нежный, немного сладковатый дразнил его обоняние и это крайне нервировало Кристиана. Все эти полчаса целительства он старался держать свои мысли и чувства в узде, и как будто абстрагировался от происходящего. Но в тот вечер, когда она избавляла его от боли что-то пошло не как обычно, после того, как Слава задала вполне невинный вопрос: