Печать Индиго
Шрифт:
Туман начал стелиться сильнее, и с силуэт матери стал удаляться. И уже через миг душа Миры исчезла в тумане. Девушка бросилась вслед за нею, но ничего более не увидела.
– Матушка! – прокричала в туман Слава, но ей лишь ответил тихий ветер, который трепал кроны высоких деревьев.
Кристиан, настойчивым мрачным взором проследил за стройным силуэтом девушки, которая медленно направилась в сторону усадьбы, и невольно услышал приглушенный мелодичный женский голос, сбоку от себя:
– Отпусти меня… – голос чуть прервался, и фон Ремберг резко повернул голову к прозрачной розоватой душе Мирославы, которая стояла в пяти шагах от него. Она глухо добавила. – Я сказала все, как ты велел…
– Ты сделала все верно, – кивнул Кристиан, положив свою ладонь на перстень-амулет с темным изумрудом на своем безымянном пальце.
От амулета тянулась длинная невидимая энергетическая цепь к душе Мирославы, которая оканчивалась на ее руке. Еще в тот день, когда молодая женщина умерла в полутемном коридоре, Кристиан дождался пока Артемьев с девушкой уйдет и вышел из мрака. Быстро приблизившись к душе Миры, которая стояла сбоку от тела и не решалась отойти от себя покойной, фон Ремберг сосредоточившись, накинул энергетическую невидимую окову на руку души Мирославы. Он никогда не делал ничего подобного, и это был первый его опыт. Этот магический перстень с изумрудом был у него уже несколько лет, и Кристиан в древней книге Светлых вычитал, что этот древний изумруд может управлять душами умерших. Фон Ремберг не знал, как это делать, но проштудировав несколько десятков книг по магии и алхимии, написанных на разных языках, молодой человек сложил в своей голове некий порядок действий, которые следовало подкрепить сильным энергетическим влиянием, и тогда ему, возможно бы, удалось поймать душу некоего умершего.
Именно это и задумал осуществить Кристиан с душой Мирославы, думая о том, что возможно эта душа может еще пригодиться ему в дальнейшем. И когда невидимая окова сцепила руку Мирославы, и ее душа, испуганно обернувшись, начала вырваться, отлетав от него, а энергетическая цепь, которая оканчивалась на его запястье с амулетом, натянулась и не позволила отдалиться душе женщины, фон Ремберг довольно оскалился, понимая, что сделал все верно, и смог, впервые, поймать умершую душу. Позже, не обращая внимания на стенания и мольбы Мирославы, которые он отчетливо мог слышать, фон Ремберг привязал изумрудный перстень – амулет на лапу своего верного волка, заявив ее душе, что пока Мира будет находиться у него в плену. Более месяца душа Мирославы томилась в оковах на земле, и он не отпускал ее на тот свет. И теперь, понимая, что Слава никак не может решиться выйти за него замуж, Кристиан вознамерился прибегнуть к этому коварному плану. Он велел Мирославе сказать девушке, что было нужно ему, взамен обещая отпустить ее душу. А дабы девушка не заметила энергетическую цепь, которую она могла как “избранная” увидеть, он напустил тумана на дорогу, чтобы скрыть оковы Миры.
– Отпусти меня, – вновь повторила с мольбой Мира.
– Ты выполнила уговор, я держу слово, – вымолвил сухо Кристиан, проводя ладонью по амулету с изумрудом, и невидимая цепь исчезла. Мира тут же вспарила в воздух и устремилась ввысь, на расстояние безопасное, чтобы ее вновь не поймали. – Мирослава! – окликнул ее фон Ремберг уже внутренним голосом. Она остановилась и обернула к нему лицо. – Я буду рядом с твоей дочерью постоянно. Оттого не советую тебе возвращаться и говорить ей что-либо, иначе твой капкан на земле будет вечным. И ты знаешь, что я смогу это сделать…
Глава VIII. Брачный обет
Москва, церковь св. Троицы,
1717 год, (7225 лето С.М.З.Х)
Сентябрь, 25.
Церковь Святой Троицы, расположенная на западной окраине города, построенная еще в прошлом веке, была деревянной, с позолоченными куполами и высокой колокольней. Под руку с Семеном Слава, одетая в светло-голубое свободное платье, кружевную плотную вуаль, скрывающую полностью ее голову и лицо, вошла под своды храма. Правый и левый пределы церкви были пустынны. Церковный мрак и тишина наполняли старую церковь.
Сегодня жизнь Славы менялась коренным образом, ибо отныне ее судьба навсегда была связана с Кристианом фон Рембергом. Будущее не страшило ее, а ее существом владело некое нетерпение. С Артемьевым девушка прошла до красной выстланной дорожки, где ее ждал жених, Кристиан фон Ремберг. Невольно подняв голову, девушка через кружевную светлую вуаль окинула взором высокую фигуру молодого человека. Он был гладко выбрит и одет по последней моде в темный бархатный камзол, кюлоты того же цвета, в белую шелковую рубашку и высокие ботфорты и являл собой изысканный образчик интересного молодого мужчины. Кристиан имел исключительно выигрышную фактуру – мощное гармоничное атлетическое телосложение, мускулистые руки и ноги, смелое, красивое, мужественное лицо с ярко выраженными волевыми чертами и дерзким, цепким взглядом. Волосы его темно-русые собранные сзади в хвост, открывали его бледное лицо с плотно сжатыми, словно лезвие губами. Ведь облик молодого человека показался девушке невероятно притягательным и приятным. И она при приближении к жениху, чуть смутившись, опустила голову, пытаясь успокоить свое гулко стучащее сердце. Фон Ремберг подал ей руку, и они вдвоем прошли до аналоя, где молодых уже ждал священник.
Стоя перед закрытыми вратами алтаря, фон Ремберг невольно холодно взирал на свою невесту. Девушка, была с ног до головы закутана в голубую ткань, а ее лицо закрывала кружевная фата. Кристиан чуть повел углом рта, ехидно поморщившись. Он вновь убрал взор на иконы алтаря впереди. Поп начал службу, пропев первый псалом:
– Слава тебе Боже наш, слава тебе…
Немигающим взором, смотря перед собой, Кристиан лишь изредка подергивал кончиком рта, с каким-то цинизмом и насмешкой, но этого никто не видел. Рассматривая позолоченные иконы, молодой человек ощущал непонятный холод, который разливался волнами по его телу. Священник все читал и читал молитвы. Невеста стояла рядом с ним и не шевелилась. Кристиан в очередной раз искоса кинул взгляд на ее изящную фигурку среднего роста. Она показалась ему одной из застывших статуй. Единственная мысль кружилась у него в голове – забрать у нее древний алмаз. Как будто издалека Кристиан услышал последние слова священника:
– Отныне, вы муж и жена, во веки веков. Аминь.
Фон Ремберг оторвался от своих мыслей и повернулся к девушке. Она уже смотрела на него, подняв голову.
– Сударыня, – обратился Кристиан к молодой жене, протягивая ей руку.
Слава вздрогнула от его низкого хриплого баритона. Она знала, что сейчас положено поцеловать невесту. И сердце девушки забилось сильнее, предчувствуя желанный поцелуй от молодого человека. Но фон Ремберг упорно протягивал ей руку, видимо, совсем не собираясь целовать ее. Услышав за спиной удивленные приглушенные возгласы немногочисленных приглашенных, Слава поджала губы и быстро вложила свою ладонь, затянутую в голубую кружевную перчатку в широкую ладонь фон Ремберга.
Кристиан задержал взгляд на кисти девушки и отметил, что ее рука изящна и мала. Однако эта мысль сразу же покинула его голову и он, едва касаясь руки жены, повел ее к выходу из церкви. Они вышли на паперть. Их ожидала карета, к которой фон Ремберг подвел девушку и помог ей сесть. Захлопнув дверцу, Кристиан обернулся к подошедшему к нему Семену.
Слава увидела в окно, что Любаша по велению мужа осталась стоять на паперти. А Артемьев, затравлено выдавив из себя неискреннюю улыбку, угодливо поклонился Кристиану.
– Вы исполнили свой долг, – услышала Слава слова новоиспеченного мужа. Семен вновь поклонился. Но фон Ремберг уже отвернулся от него. Девушка в этот миг заметила взгляд Кристиана и напряглась, так как взор молодого человека показался ей ледяным и страшным, а выражение его лица увиделось ей злым, извращая его облик, делая его до крайности неприятным. Он быстро отвернулся от нее и, ловко вскочив в седло, сделал знак своим людям. Карета тронулась и Слава, печально отметила, что ее муж не горит желанием общаться с ней, ибо даже не сел рядом с ней карету.