Пехотная баллада

Пратчетт Терри Дэвид Джон

Спуститься на равнину в потемках было нетрудно. С сержантом пошли только Полли и Маникль. Джекрам сказал, что большая компания будет слишком заметна. Вокруг, конечно, ходили патрули, но внимание у них изрядно притупилось из-за однообразия. И потом, союзники не ожидали, что кто-нибудь попытается проникнуть в долину – по крайней мере, маленькими группами. Вдобавок мужчины в потемках производят гораздо больше шума, чем женщины. Отряд обнаружил одного борогравского часового в темноте по звуку, который он издавал, пытаясь языком извлечь крошку из зубов. Зато другой обнаружил

их самих, когда они подобрались к палаткам на вержение камня. Солдат был молод, а потому еще не утратил бдительности.

– Стой, кто идет? Друг или враг?

На арбалете сверкнул отблеск огня из походной кухни.

– Видите? – шепнул Джекрам. – Сейчас мундир твой – друг твой. Небось рады, что сохранили его?

Он вразвалочку шагнул вперед и сплюнул табачную жвачку прямо под ноги часовому.

– Меня звать Джекрам, – сказал он. – Сержант Джекрам. Что касательно остального… решай сам.

– Сержант Джекрам? – переспросил парень, и у него отвисла челюсть.

– Да, дружок.

– Тот самый, который убил шестнадцать вражеских солдат в Зопском сражении?

– Всего десять, парень, но все-таки приятно, что ты об этом знаешь.

– Тот самый Джекрам, который пронес генерала Фракка четырнадцать миль по вражеской территории?

– Да.

Часовой ухмыльнулся, блеснув в темноте зубами.

– Мой папаша дрался с вами в Блундерберге!

– Да уж, битва была что надо, – подтвердил Джекрам.

– Нет, он имел в виду кабак. Он опрокинул вашу кружку, а вы двинули ему в рожу, а он пнул вас по шарам, а вы дали ему под дых, а он подбил вам глаз, а вы врезали ему столом, а когда он очнулся, ребята весь вечер поили его за то, что он почти три раза по вам попал, сержант. Он каждый год об этом вспоминает в тот самый день, когда напье… когда воспоминания одолеют.

Джекрам ненадолго задумался, а потом ткнул в парня пальцем.

– Джо Хубукурк?

Улыбка расширилась так, что Полли испугалась, не отвалится ли у молодого человека полголовы.

– Он прямо прыгать от радости будет, когда я скажу, что вы его помните, сержант! Папаша говорит – там, где вы нужду справите, трава не растет!

– Ну, что я могу на это сказать, – скромно заметил Джекрам.

Парень нахмурился.

– А папаша думал, вы померли, сержант, – сказал он.

– Спорю на шиллинг, что нет, – ответил Джекрам. – Как тебя звать, парень?

– Ларт, сержант. Ларт Хубукурк.

– Рад, что служишь?

– Да, сержант, – верноподданно ответил Ларт.

– Мы тут прогуляемся, парень. Передай папаше привет.

– Обязательно, сержант! – парень стоял по стойке «смирно», как в почетном карауле. – Это такая честь для меня, сержант!

– Вас правда все знают? – шепотом спросила Полли, когда они отошли.

– Многие. По крайней мере, на нашей стороне. Не сочтите за похвальбу, но большинство врагов, которые мне попадались, не знают уже ничего.

– А я и не думала, что здесь будет так, – произнесла Маникль.

– Как?

– Тут женщины и дети! Лавки! Я чую запах свежего хлеба! Похоже… на город.

– Да, но то, что нам нужно, стоит не на главной улице. За мной, парни.

Сержант Джекрам воровато нырнул в проход между двумя грудами ящиков и оказался рядом с кузней. Во мраке рдел горн.

Здесь стояли палатки с откинутыми пологами. При свете фонарей работали оружейники и седельщики, в темноте мелькали тени. Полли и Маникль уступили дорогу мульему каравану. Каждый мул был нагружен двумя бочонками – но все они посторонились, пропуская Джекрама. Наверное, они тоже знакомы, подумала Полли. Похоже, сержант действительно знает всех и каждого.

Джекрам шел как человек, которого ждут великие дела. Он приветствовал сержантов кивком, лениво отсалютовал нескольким попавшимся по пути офицерам, а всех остальных просто не замечал.

– Вы здесь уже были, сержант? – спросила Маникль.

– Нет.

– А откуда же вы знаете, куда идти?

– Вот именно, парень. Я тут не был, но я знаю, что такое военный лагерь, особенно когда успеешь окопаться… – Джекрам принюхался. – А, вот оно. Вы двое ждите тут.

Он исчез между двумя грудами досок. Послышался негромкий разговор, и через несколько секунд сержант вернулся с небольшой бутылкой.

Полли улыбнулась.

– Ром, сержант?

– Умница, мой маленький трактирщик. Ей-богу, вот было бы славно, будь это ром. Или виски, или джин, или бренди. Но эта штука называется иначе. Чистейшая бражка, вот что это такое. Натуральный «висельник».

– Висельник? – переспросила Маникль.

– Вышибает почву из-под ног – и ты труп, – объяснила Полли. Джекрам улыбнулся, как учитель, услышавший ответ смышленого ученика.

– Точно, Маникль. То еще пойло. Стоит мужчинам собраться вместе, непременно кто-нибудь заквасит бражку в сапоге, очистит ее в старом чайнике и загонит остальным. Судя по запаху, эту штуку гнали из крыс. Вообще-то крысы неплохо бродят. Хотите глотнуть?

Маникль попятилась от протянутой бутылки. Сержант засмеялся.

– Умница, парень. Пей лучше пиво.

– А почему офицеры не запретят? – спросила Полли.

– Офицеры? Да что они знают, – сказал Джекрам. – И вообще я это купил у сержанта. Никто на нас не глядит?

Полли всмотрелась в темноту.

– Нет, сержант.

Джекрам плеснул из бутылки на мясистую ладонь и вытер лицо.

– Ах-х ты… Жжет как огонь. А теперь прополощем горлышко. Чтоб все как положено, – он быстро хлебнул из бутылки, сплюнул и воткнул пробку. – Ну и дерьмо. Ладно, пошли.

– Куда мы идем, сержант? – спросила Маникль. – Теперь-то вы нам скажете?

– В одно тихое местечко, где есть все, что нужно, – ответил тот. – Оно где-то тут…

– От вас пахнет спиртным, сержант, – заметила Маникль. – Вас туда пустят, если почуют?

– Да, Маникль, мальчик мой, в том-то и дело, – сказал Джекрам, шагая вперед. – В карманах у меня звенит, а изо рта разит выпивкой. То есть я богат и пьян. Что может быть лучше? Ага… сюда, в переулок… вот и оно. Да, я не ошибся, именно сюда нам и надо. Подальше от глаз. Деликатненько. Что-нибудь сушится на веревке, парни?