Пендрагон
Шрифт:
— Господь свидетель, — сказал он, — вы окажите нам честь, поужинав с нами.
— Мы бы с радостью, — ответила Гвенвифар, но, к сожалению, не можем. Мы пришли предупредить вас. Приближается беда. На остров высадились захватчики. Сейчас они на северном берегу недалеко отсюда.
— Захватчики... — Священник повторил это слово без особого страха. — Вы знаете, кто это?
— Раньше я с этим племенем не сталкивался, — сказал ему Артур. — Но флот у них такой же большой, как у Императора, а корабли и паруса черные.
— Вандалы, — кивнул Киаран.
— Ты знаком с ними? — спросил я.
— У прочих
— А ты не припомнишь, никто не говорил, как с ними сражаться? — спросил Артур.
Киаран медленно покачал головой.
— К сожалению нет. По правде говоря, я слышал, что их невозможно победить. Из всех варваров вандалы самые свирепые и жестокие. Они убивают ради удовольствия и не уважают жизнь — ни свою, ни чужую. Для них нет ничего святого, кроме собственной доблести, и они живут только ради возможности убивать и грабить. — Священник помолчал. — Не стану врать: противостоять им трудно, если вообще возможно. Вандалов боятся все, кто их знает. Даже готы бегут от них, как только увидят. — Киаран помолчал, а затем добавил: — Это все, что я знаю. Хотел бы рассказать больше, но нечего.
— И я бы хотел услышать побольше, но благодарен и за это немногое, — ответил Артур. — Фергюс и его люди покидают крепость. Если выйдете сейчас, успеете присоединиться к ним в укрытии.
— Мы хотим поднять королей, — сказала Гвенвифар. — Сначала поедем в Конэйр на Рат Мор.
— Да пребудет с вами Бог, друзья мои, — сказал Киаран. Он благословил нас, и мы отправились дальше.
Крепость Конэйр Кробх Руа, или Крепость Красной Руки, была почти такой же, как крепость Фергюса, только больше, а у ворот стояла большая, вырезанная из огама колонна. Да и отряд у короля превосходил отряд Фергюса. Четыре короля-данника поддерживали его. Каждый из них содержал воинов за свой счет, и все они при необходимости подчинялись Конэйру. Могущественный союзник. Если он поддержит Фергюса, для выживания Иерна это будет иметь решающее значение.
Гвенвифар понимала, что воинство собрать надо как можно быстрее. Увидев ворота открытыми, она въехала в каэр, не обращая внимания на вялые крики стражников.
Она подъехала прямо к залу и закричала:
— Конэйр! Выходи, Конэйр! Надо поговорить.
Ее услышали. В дверях из простой белой воловьей шкуры с нарисованной на ней красной рукой появилась голова человека.
— Король глух ко всем требованиям, кроме своих собственных, — заявила голова.
— Просто скажи своему глухому королю, что он дурак, раз спит в своем зале, когда его владениям грозит вторжение, — рявкнула королева, насупив брови.
Голова мгновенно исчезла.
— Ты меня слышал, Конэйр? — крикнула она.
Мгновением позже воловья шкура отлетела в сторону, на пороге появился высокий светловолосый мужчина с рыжевато-каштановой бородой. Красивый мужчина, надо сказать. Он скрестил голые руки на груди.
— А-а, Гвенвифар, — сказал он, увидев королеву, — я должен был догадаться, что это ты устроила такой переполох. — Он быстро оглядел нас. — Я думал, ты уже в Инис Прайдейн. Ты пришла, чтобы выйти за меня замуж?
Гвенвифар одарила его пренебрежительной улыбкой.
— Конэйр Кроб Руа, я никогда не выйду
— Тогда о чем нам говорить? — Король Улада повернулся и собрался уйти обратно в зал.
— Мой муж, — продолжала Гвенвифар, — Артур, Верховный Король бриттов.
Конэйр остановился и повернулся.
— Что, в самом деле? — Он оглядел Артура с ног до головы, а затем, как будто решив, что не увидел ничего стоящего, из-за чего бы стоило утруждать себя, с насмешкой заявил: — Вот уж не знал, что у бриттов появился еще один новый король. Мне интересно, почему они теперь-то беспокоятся?
Артур рассматривал ирландского лорда, словно ученый-друид забавного зверька. Он ничего не сказал. А вот лицо Гвенвифар покраснело от гнева. Однако на оскорбление Конайра ответил молчаливый Лленллеуг.
— Твое невежество превосходит только твое высокомерие, Конэйр, — сказал он. — Этой ночью тебе придется решать — жить или умереть.
Ирландский лорд с ненавистью посмотрел на Лленллеуга.
— Похоже, — сказал он с отвращением в голосе, — что я не один буду принимать это решение.
— Ты не понял, — сказала Гвенвифар. — Вовсе не копье Лленллеуга похитит дыхание твоего тела. Пока мы тут препираемся, захватчики идут по нашей земле. У нас только одна ночь, чтобы приготовиться к обороне, иначе наше королевство перестанет существовать.
Взгляд Конэйра медленно переместился с Лленллеуг на Гвенвифар.
— Какие еще захватчики? — растерянно спросил он.
— Вандалы, — коротко ответила Гвенвифар. — И они пришли грабить Иерну.
— Ну, вряд ли опасность настолько велика, иначе я бы о ней обязательно услышал, — ирландский король горделиво выпрямился. — Но я вовсе не удивлен. Вас прислал Фергюс. Как только у него неприятности, он тут же приходит просить моей защиты. Передайте ему, что я обдумаю этот вопрос и отвечу, когда мне будет удобно. — Всем своим видом он показывал, что аудиенция закончена.
— Стоять! — приказал я голосом Истинного Барда — А теперь слушай меня, лорд Конэйр. Я знавал многих королей: некоторые отличались глупостью, другие — высокомерием. Но мало кто сочетал в себе и то, и другое. А уж о том, что они прожили долго, никто не слыхивал.
Гордый король ощетинился. Глаза полыхнули гневом. Но я не дал ему возможности говорить.
— Мы пришли сюда, чтобы предупредить тебя и просить твоей помощи. Ты понятия не имеешь о силе, угрожающей тебе. Если мы не выступим против нее вместе, никто из нас не выживет. — Конэйр нахмурился. Ему было очень неуютно ощущать силу моего голоса. — Если сомневаешься, почему бы тебе не проехаться с нами на побережье и не убедиться своими глазами, что тебе говорят правду?
Ирландский лорд молчал.
— Что скажешь, Конэйр? — спросила королева.
— Лошадь мне! — рявкнул Конэйр. Потом обратился к Гвенвифар: — Я поеду с тобой и сам посмотрю. Если все, как ты говоришь, я буду защищать тебя. — Он позволил себе лукавую улыбку. — А если нет, я взыщу с вас по-своему.
Говоря это, Конэйр так смотрел на Гвенвифар, что нетрудно было догадаться, что у него на уме. Артур помрачнел от этой глупой издевки. И я не винил его. Будь я Артуром, король уже лежал бы на собственном пороге, разрубленный от макушки до промежности. Но положение спасла Гвенвифар.