Пепел и кокаиновый король
Шрифт:
Белорус приставил ладонь козырьком ко лбу.
— Наши! — Потом, опомнившись, бульбаш хорошенько подумал и исправился, — Ваши.
И он был прав. Родной триколор полоскался над кабиной. К оазису подъезжал «КАМАЗ» без кузова, с выведенным на капоте и на дверцах номером «16» и залепленный трафаретами с названиями фирм-спонсоров. Еще один ловец дорожной удачи, участник ралли «Париж-Дакар». Трогательно, конечно, повстречаться с соотечественниками под палящим солнцем Сахары, но тем все равно налево от оазиса, когда Пеплу нужно
С визгом и скрежетом «КАМАЗ» залихватски затормозил перед пальмами. Отпрыгнула дверь, на песок соскочил крепыш в серебристом комбинезоне.
— Эй, селяне! Ду ю спик инглиш? Пурле ву франсе? Шпрехен зи дойч? — гонщик подошел, вытирая пот кепкой, к загадочным восточным людям, восседающим посреди пустыни на покрышках.
— Ай шпрехе бьютифул по-русски, мон колонель, — отозвался Пепел, поправив белую, под обручем бедуинскую накидку на голове. — Ну, и пошто ты к нам явился, голубь?
— Вы что русские?! — ахнул гонщик. — Ну ни хрена себе! Что вы здесь делаете?!
— Да вот, — Пепел обвел рукой оазисное хозяйство, — шайбу гоняем.
— Эй, Петя, вылазь! — закричал крепыш. — Слышь, тут наши!
Он вновь повернулся к людям пустыни.
— Второй раз участвую, но ничего подобного не видел.
— Второй раз — это мало, — наставительно сказал Витась, выводя железкой на песке пятиконечную звезду.
— На этой помойке вода есть? — спросил крепыш.
— Это не помойка, — обиделся Витась. — Это узловой пункт. Что-то вроде города Дно, что в вашей, кстати, Псковской области. Кстати, от Дно полтора часа до Витебска. Дно — железнодорожный узел, а это узел пустынный, барханный, караванный, понял? В Витебске-то бывал?
— Да погоди ты с Витебском, — перебил бульбаша Пепел. — Зачем вам вода, своя что-ли кончилась?
— Да хоть сколько-нибудь, — коренастый гонщик попробовал закурить, но после первой же затяжки выкинул сигарету. — Всю в радиатор залили. Хоть просто горло смочить.
— Горло, говоришь…
Пепел потянулся и взял прислоненную к пальмовому стволу пластиковую двухлитровку. Посмотрел на свет.
— При дележе на четверых, выходит по полстакана. Витась, вытаскивай стакан. А вообще — отстаете, парни, — покачал головой Пепел. — Нехорошо, державу позорите.
— «Татра» с Карелом Лопрайсом и «Татра» бразильца Андре ди Азеведо не проходили? Нет? Тогда все путем, остальные нам не соперники. Нам бы набор гаечных ключей, — это подошел гонщик Петя, долговязый нескладный субъект. При ходьбе он черпал песок носками кед сорок седьмого размера. Петя так и не смог оттереть руки тряпкой и протянул Пеплу и Витасю для пожатия локоть. — Тогда б мигом убрали отрыв. Наши ремонтники заблудились, а первая мастерская теперь только на краю пустыни.
— Набор ключей, говоришь? — Пепел улыбнулся и взглянул на солнце. Белое солнце пустыни подмигнуло ему сверху слепящим бельмом. — А они в автомобиле марки «виллис» водятся?
Гонщик
— Они даже в «Оке» водятся. У нас на стоянке свой бедуины сперли. Наверное, ожерелий теперь наделают.
— Видишь, Петя, за последней пальмой ржавый корпус от автобуса? Вот за ним стоит «виллис». Берите, парни, от всей широты русской души.
— Славянской души, — откорректировал Витась.
— Русский русскому завсегда в беде поможет.
— Славянин славянину, — поправил Витась.
— И вода в радиаторе есть? — коренастый гонщик смотрел скептически, похоже, в чудеса он не верил.
— Что-то должно быть. Короче, что есть — все ваше.
— А вы-то как? — захлопал глазами гонщик Петя.
— Ничего, мы, Петя, на ковре-самолете, — заверил Пепел. — Мы джины, если вы еще не врубились. Сидим тут, проблемы решаем.
Не рассказывать же правду о том, что джип со всей водой в радиаторе, остатками бензина и набором гаечных ключей им с белорусом на фиг не нужен. Потому что на нем, даже забей баки под завязку, пустыню не одолеть. Значит, надо дожидаться, как говорит Витась, «верблюдовского» каравана в нужную сторону и покупать проезд на безотказном и неприхотливом «корабле пустыни».
— Джины пустыни, а рыбой воняете, — недоверчиво пожал руками механик. Но некогда ему было разгадывать загадку, побежал к подарку…
— Да, — сказал Витась, вместе с Пеплом наблюдая, как российские гонщики движутся пешим ходом от места последней парковки «виллиса» к «КАМАЗу». Те тащили на горбу, прижимали к груди, волокли на плече полезные части старенького джипа.
— Да, — еще раз сказал Витась и больше ничего не мог по этому поводу изречь, — А может «рыбопромысловый бот»?
— «Так нафига ж вы ботик утопили…»
— Кажется, вспомнил баркентина?
— Увы, это шхуна-барк, одна мачта с прямыми и две с косыми парусами.
— Тогда джекасс?
— Опять мимо, это трехмачтовая марсельная шхуна, все мачты с косыми парусами и несколько верхних прямых парусов на фок-мачте…
— Может вас упомянуть с благодарностью, если доведется постоять на пьедестале с шампанским и девочками. — Подошел, мучая руки тряпицей, гонщик Петя.
— Упомяните, — согласился Пепел. — Так и скажите, мол, спасибо Сергею Пеплу и его другу Витасю. Вы скоро в Дакаре окажетесь?
— Если не увязнем, то послезавтра.
— Конверт купить справитесь?
— Да для вас хоть фельдегерьскую почту организуем.
Пепел наспех накарябал на коленке и отдал сложенный треугольником лист с посланием. Послание предназначалось Димону-Пакету (не ведал Серега, что дружок давно в могиле). Поздравление со второй годовщиной подминания под себя пакетного бизнеса. Мол, «привет, поздравляю, сам я жив-здоров, чего и тебе, корефан, желаю». Какой-никакой, а ложный след. Может быть, оттянет на себя некие лопесовские силы.