Пепел и проклятый звездой король

Бродбент Карисса

— Не думай, что только я об этом думал, — прошептал он.

Еще один поцелуй.

— Ты слишком самонадеян, — сказала я.

Даже когда я снова гонялась за его губами. Гонялась за этим поцелуем, как зависимая. Практически терлась об него.

Жалкая.

Но мне не было стыдно.

— Немного, — ответил он, после чего обхватил мое лицо и снова поцеловал меня — на этот раз сильнее, порочнее, это было что-то гораздо более похожее на наши другие бурные ночи. И я позволила ему поглотить меня, мое желание поглотило мою гордость,

когда его руки обхватили меня, а мои обвили его шею, прижимая к себе.

Ноющая потребность, которую мне удавалось игнорировать в течение последней недели, вдруг стала всепоглощающей. Совершенно разрушительной.

И, черт возьми, мне было все равно. Лучше было потеряться в этом, чем потеряться во всех наших сложных заботах.

Его руки скользили по влажной коже, словно ему хотелось заново познакомиться с моим телом. Мои бедра раздвинулись, теплая вода мучительно коснулась моей растущей потребности, и я закинула ноги ему на талию. Он обнял меня, приподнимая, чтобы мне было легче прижиматься к нему. Он наклонил голову, позволяя мне контролировать наши поцелуи, пылкие и беспрерывные.

Моя промежность встретилась с его жесткой длиной, и я издала приглушенный стон ему рот.

— Черт, Орайя, — вздохнул он, и его слова стали отрывистыми, когда моя спина натолкнулась на камень.

Он был мне нужен. Богиня, он был нужен мне сейчас. Больше не нужно было ждать.

Но он сделал паузу, слегка отстранился, встретившись с моими глазами.

— Все в порядке? — спросил он, выдыхая.

Сначала я не поняла, о чем он спрашивает.

Потом я поняла: Я была зажата здесь, между его телом и камнями.

Каждый раз, когда мы были вместе, он тщательно следил за тем, чтобы не заманить меня в ловушку. Чтобы я всегда была свободна и могла уйти, если захочу.

Еще недавно мысль о том, чтобы когда-нибудь снова заняться сексом с кем-либо в положении, когда я не могу немедленно оторваться от мужского органа, была немыслимой, то сейчас всё было иначе. И вот я здесь. Даже не заметила, что он заманил меня в ловушку, я ощущала учащенное сердцебиение, не имеющее ничего общего со страхом.

Я потянулась к его телу, провела ногтями по спине, задерживаясь на нежной плоти и мягких перьях там, где его крылья соприкасались с кожей.

Можно только догадываться, чувствует ли он эти нервные окончания так же, как и я. Но все его тело отреагировало на это прикосновение. Его дыхание дрогнуло. Его крылья — эти величественные крылья — затрепетали, слегка раскрываясь, они были достаточно большими, чтобы окутать нас обоих подобно черно-красной простыне. Его член дернулся, бедра слегка толкнулись вперед, и это движение показалось мне совершенно непроизвольным.

Я ухмыльнулась.

— Я знаю, что все еще контролирую ситуацию.

Он прищурился.

— Я не возражаю, — прошептал он и снова поцеловал меня.

Я наклонилась вперед, раздвинула бедра, и он погрузился в меня.

Богиня, черт, помоги мне.

Под

этим углом он вошел так глубоко, что первый же толчок воспламенил мое тело, как спичку.

Я не успела издать ни звука, как его рот накрыл мой и прошептал:

— Осторожно. Другие рядом.

О, я услышала эту издевку в его голосе, когда он, двигая бедрами, терся о мой клитор.

Я подавила стон и прошептала:

— Тогда тебе тоже придется быть таким тихим, да?

Я снова провела пальцами по его спине, бросая ему тот же вызов, что и он мне, и наслаждаясь легким рычанием, раздавшимся из глубины его горла.

У него не было ответа. Я развязала ему руки. Как я и хотела. Так, как мне было нужно.

Все это напряжение, накопившееся после боя, путешествия и недели, проведенной в мучительной, неприкасаемой близости, вырвалось наружу.

Он целовал меня сильно, порочно, когда его толчки овладевали мной, используя все преимущества контроля, который он имел в этой позиции, неумолимо, быстро, глубоко.

Это не продлится долго. Ни для меня, ни для него. Это было прекрасно — мы были слишком нетерпеливы для этого. Кто знал, сколько нам осталось жить. Мы сгорели бы быстро и горячо.

И Матерь, мне это нравилось.

Моя кожа была такой теплой, наслаждение таким сильным, что я подумала, что могу умереть здесь, в нем. И Богиня, как же это было здорово! Стоны, крики, мольбы и проклятия бурлили в моем горле, выталкиваемые на поверхность с каждым его толчком.

Мне нужно было больше, нужна была разрядка. Я наклонила бедра, чтобы ощутить его глубже, хотя ничего не могла сделать, кроме как принять его, и я приняла его, с радостью, открыто, прижимаясь к нему и цепляясь ногтями за его спину, чтобы поддержать.

Его рот отстранился от моего и переместился к моему уху.

— Это, — прохрипел он, дыша горячо и рвано. — Вот о чем я думал, Орайя. Я скучал по тебе.

Я скучал по тебе.

Странно, как сильно эти слова задели меня, как сильно я их поняла, хотя и не могла заставить себя сказать их в ответ.

Я тоже скучала.

Неделя без его прикосновений, и я скучала по нему. Месяцы без него, и я скучала по нему.

Дело было не в этой неделе. Дело даже не в сексе.

Речь шла обо всем, что было до этого. О том, что в наших отношениях образовалась пропасть. И с ужасом обнаружила, как сильно мы оплакивали то, что было потеряно в этой пропасти.

Я тоже скучала по нему.

Но я не могла сказать это вслух. И я была благодарна ему за то, что он не дал мне шанса, потому что его толчки были неослабевающими, удовольствие нарастало до предела, которое было, боже мой, было… оно было таким сильным, что было почти больно, и…

Я крепко обхватила его ногами, притягивая к себе, заставляя его пылать вместе со мной.