Пепел и пыль
Шрифт:
Максим начинает рассказывать о том, что знает хорошо, а я, хоть и киваю в такт его словам, всё никак не могу перестать думать о Нитях Времени. Нужно смочить их кровью и привязать к плоти, чтобы они подействовали. Даже если у Власа есть возможность слышать Христофа через амулет на шее, где он сможет найти его плоть и кровь?
— Слава? — зовёт Максим.
Не ожидала услышать среди его лекции своё имя, а потому даже вздрагиваю.
— А?
— Ты не слушаешь.
— Извини, — виновато произношу я.
—
Максим прав. Но от этого мне не легче.
***
Татьяна оставляет меня ближе к ночи. Уходит, забирая всё оборудование. А я так измотана, что первое время едва ли могу даже встать на ноги. Сижу, привалившись к камню, и гляжу на горизонт. Доурина говорила, что в её стране осталось всего шесть поселений. Одно из них мне отсюда видно в виде мерцающего пятна. Кто-то из ребят там сейчас на дежурстве, ведь, несмотря на Власа и догадки, которые принесло его появление, мы решили не отступать от прежнего плана и продолжать защищать Огненные земли.
Нужно уметь правильно расставлять приоритеты. Чужие жизни дороже чужих секретов.
Я прикрываю глаза, полностью погружаясь в окружающий мир. Где-то вдалеке поют птицы. Ветер, шелестя, поднимает в воздух песочные вихри. Огонь в мышцах затухает так же быстро, как и приходит. Клятва восстанавливает моё тело раньше, чем я понимаю, что оно и правда чему-то научилось. С каждым подходом оружие всё ровнее и удобнее ложится в мою ладонь, с каждым ударом я всё меньше думаю и всё больше полагаюсь на рефлексы.
Я словно заново учусь кататься на велосипеде. Если бы это ещё временами не напоминало попытку оседлать Боинг.
Я закрываю глаза и чувствую, как «старая» жизнь оставляет меня, ускользая сквозь пальцы подобно песку. Метафорически, конечно. Прошло, кажется, всего ничего времени, а всё настолько переменилось, что сейчас, смотря в зеркало, я едва узнаю собственное отражение. Это не настолько физические изменения, насколько что-то внутреннее; раньше я лишь сияла, но теперь горю так ярко, что, если захочу, смогу сжечь дотла всё вокруг.
И самое странное, что я совсем не скучаю по прошлому: однообразному и поверхностному, пусть и заполненному людьми, которых я люблю. Да, они сделали меня тем, кто я есть, но только миру стражей удалось показать мне моё истинное предназначение.
— Слава? — зовёт кто-то.
Я, не открывая глаз и не оборачиваясь, узнаю по голосу Лису. А потому отвечаю:
— А?
— Мы хотим прогуляться до одного особенного места. Пойдёшь с нами?
Я открываю глаза, поднимаюсь на ноги. Лиса стоит ниже уровня моего выступа, а потому я вижу только верхнюю часть её тела, в частности, скрещенные на груди руки.
— Что за место? — уточняю я.
Лиса делает шаг в сторону, когда видит, что я собираюсь
— Тебе понравится, — уверенно заявляет она вместо ответа.
И направляется к тем, кто ждёт нас внизу у домов.
Я иду следом. Вижу, что компания собралась совсем небольшая: Ваня, Зоул, Лукас и Лия, закрывающая спиной кого-то на камне. Когда она оборачивается на звук наших с Лисой шагов, я вижу Марка. Прижав ладонь к животу, он сидит, сгорбившись, и что-то рассказывает.
— Ты чего это? — восклицаю я, подбегая к Марку. — Как это?
Он улыбается. В этот раз не через силу.
— Спроси свою подругу, — говорит он мягко.
Не могу сдержаться: быстро обнимаю Марка за шею одной рукой, стараясь не причинить ему дискомфорта. Затем выпрямляюсь и гляжу на Лию.
— Что ты сделала?
— Немного поколдовала…
— Ей помог кое-кто из местных, — встревает Ваня.
— Почему они раньше не могли этого сделать?
Лия жмёт плечами. Вертится вокруг, проверяя, не подслушивает ли кто. Склоняется к моему лицу и шепчет:
— Они колдовали вместе со мной над защитой поселения только потому, что это было в их интересах. А Марк — наша забота. И они бы не стали лечить его бесплатно.
— И что они хотели получить взамен? — спрашиваю я, хмурясь.
Лия отмахивается, мол, цена ерундовая, даже в голову не бери. Я верю ей, ведь она не стала бы мне врать. Лия поправляет ворот рубашки Марка — ярко-жёлтой, принадлежащей миротворцам, — и я замечаю, что на её пальцах не осталось ни одного кольца, кроме того, что принадлежало бабушке.
А Лия ведь никогда их не снимает…
Поймав на себе мой внимательный взгляд, Лия качает головой, заранее предупреждая любые вопросы.
— Далеко идти? — спрашивает Ваня.
— Минут пятнадцать, — отвечает Лукас.
Он дёргает Зоула за футболку, когда тот едва не падает, соскочив с чего-то, что мне напоминает скейтборд. Я приглядываюсь. И правда обыкновенная деревянная доска на колёсиках с криво выцарапанной надписью на неизвестном мне языке.
— Эй, Зоул? — зову я.
Мальчишка поднимает на меня свои тёмно-красные глаза:
— Чего?
— Где доску достал?
— Папа подарил, — отвечает он. Поднимает доску с земли и протягивает мне. — Хочешь покататься?
Я качаю головой. Такой транспорт и я — не лучшая комбинация.
Лиса ведёт нас за собой. Мы огибаем горы и идём в сторону одного из поселений, которое посещаем только для дежурства. Оно на схематичной карте Татьяны помечено номером три, и сейчас там должны быть Саша с Лизой. Но на полпути к нему мы сворачиваем, сходя с грунтовой дороги. Первый же шаг — и кроссовок тонет в песке. Недолго думая, стаскиваю обувь и носки. Никогда не была на море, но сейчас, ступая по песку голыми ногами, представляю себя на пляже.