Пепел Вавилона
Шрифт:
Амос последовал за Бобби без приказа, за ним подтянулись остальные — подлетали до уровня, куда еще не доставали выстрелы, а дальше двигались ползком. Стальная петля, которой враг стянул станцию, была низкой, но широкой — не меньше восьми метров, есть, где залечь. Можно было двигаться вперед, теснить врага по сантиметру. Если их самих не оттеснят. Если у изменников- марсиан нет своей шлюпки, которая налетит сверху и положит их всех до единого.
Бобби жестом приказала смотреть вперед, а сама связалась с «Росинантом». Помехи сейчас шли гуще, нарастали в ритме выстрелов рельсовой. А потом раздался тот же свисток, и за ним голос Холдена с той стороны — как сквозь вуаль.
— Как там у вас, Бобби? — спросил Холден.
— Дерьмово, — ответила она. — Столкнулись с вооруженным сопротивлением на укрепленной позиции.
— Понял. Сколько вам понадобится, чтобы сквозь них пройти? Я только потому спрашиваю, что мы ждем атаки через неполных два часа, и было бы очень круто, если бы к этому времени нас на месте не оказалось.
— Трудная задача, сэр, — сказала Бобби. Дульная вспышка подсказала ей, что кто–то из врагов рискнул выстрелить, но к тому времени, как она взглянула в ту сторону, стрелок уже скрылся. — Вообще–то нам не помешала бы поддержка с воздуха.
— Не знаю, чем мы можем помочь, — протянул Холден.
В разговор вступила Наоми:
— Обманный флот потерян практически весь. Если что еще летает, его, пока доберется к вам, перемелет в крошево.
— Поняла, — сказала Бобби. — Я открыта для предложений на этот счет.
Амос, помахав ей, ткнул пальцем вперед, в подвижную колонну рельсовой пушки. Бобби переключилась на двухстороннюю связь с ним.
— Как насчет источника питания? — заговорил Амос. — Эти пушки жрут уйму энергии на разгон, а еще больше идет на охлаждение. Где–то у них должен быть термоядерный реактор для питания. Может, они утянули что–нибудь с корабля. Сделали пару рейсов…
— И где его искать? — осведомилась Бобби.
— Я бы на их месте приткнул под тем из этих искусственных хренов, который они считают самым защищенным. Если у них не по реактору на каждый.
Бобби снова включила «Росинант».
— Что там? — забеспокоился Холден. — Амос цел?
— Есть одна мысль. Доложусь позже, — ответила Бобби, оборвала связь, помахала своим и переключилась на групповой канал. — Держать позиции. Смотреть во все глаза.
— Са–са, — отозвался кто–то — Бобби не знала кто. — Долго держать–то?
— Пока не вернусь, — сказала она. «Или до самой смерти», — это она добавила про себя, улетая к своему упавшему кораблику.
Дверь ему снесло начисто, да и корпус при падении на станцию поуродовало. Но ей красота была ни к чему. Лишь бы летал, а летать он еще мог, хотя и недолго. Когда Бобби подняла суденышко с поверхности сферы, в нее стали стрелять. Пустое дело при обычном оружии. Пусть корпус и дешевое дерьмо, но в здешних местах дешевому дерьму положено выдерживать удар микрометеоритов. Рев двигателя в скафандре ощущался как простая вибрация. Бобби немножко убивало то, что она бросила своих людей. Но так надо было. Колебаться некогда.
Изгиб станции оказался таким крутым, что пришлось потрудиться, чтобы от него не отлипать. На рельсовых о ней уже знали: высунешь голову, отрубят. Проносясь над поверхностью, торопливо огибая станцию, она подключила все датчики. Сферу окружили тремя поясками, как на баскетбольном мяче, а на пересечении стальных лент разместили рельсовые пушки. Найти их не стоило труда — каждая изо всех сил излучала тепло, ярче яркого светясь на инфракрасных сенсорах. Но одна — на дальней от врат Сол стороне — выглядела чуть горячее других. Если у них имелся всего один главный реактор — она бы поставила на нее. Бобби задала лодчонке курс, отключила предупреждение об опасном сближении и, едва почувствовав, как суденышко ныряет в последнем броске камикадзе, отстегнула фиксаторы и выпрыгнула из люка.
Выброс настоящего двигателя ее бы убил, а с этим только разом включились все предупреждения о перегреве. Щиток маски потерял прозрачность, локтевой клапан лопнул, больно присосав кожу на сгибе, потом надулся запасной, отжал. На одно страшное мгновение она, слепая и беззащитная, зависла над станцией. Когда зрение возвратилось, стал виден белый волдырь вражеского бункера и крошечные вспышки выстрелов. Бобби поймала бункер прицельным лазером и выпустила ракету со спины, одновременно приказав маневровым как можно скорее бросить ее к поверхности. Ударилась жестче, чем хотела: зубы лязгнули, во рту почувствовался вкус крови. За первой яркой вспышкой от разрыва ракеты почти сразу последовала вторая, много ярче — ее лодчонка врезалась в реактор рельсовой пушки.
Щиток снова затемнился, но вместо полуночной темноты, пережитой в хвосте двигателя, затянулся бурой пестрятиной. Счетчик радиации высветил ей красный трилистник. Но что привело ее в простую животную панику, так это ветер. Тонкий свист вырвавшегося на свободу газа столкнул Бобби с поверхности.
Через несколько секунд просветлевший щиток позволил ей увидеть расходящееся из–за горизонта подсвеченное облако, медленно угасающую туманность. Поверхность станции была уже не голубой, а яростно, кислотно–зеленой.
«Ой, — подумала Бобби, глядя, как станция сверкает стробоскопом: зеленый–белый–черный и снова зеленый. — Пожалуй, это была очень–очень неудачная мысль».
В стальных лентах, протянувшихся направо и налево от нее вокруг станции, что–то было не так. Она не сразу поняла что, потом заметила просвет между сталью и поверхностью, как будто на палец надели кольцо размером больше нужного. Подключила магнитный и инфракрасный датчики, но оба выгорели при взрыве реактора. Станция медленно возвращалась к голубому оттенку. Вопреки доводам разума, Бобби мерещилось, что станция о ней знает. Что она раздосадована и нашла причину досады. Воспользовавшись ранцем и микрогравитацией, Бобби вернулась на поверхность, почти готовая к тому, что ее схватят и затащат внутрь, чтобы наказать, но этого не случилось.
Рация у нее оказалась стойкая — еще работала.
— Говорит сержант Драпер, — сказала она. — Как рельсовые, еще стреляют?
— Ты что нахреначила! — взвизгнул перепуганный мужской голос. Она отрубила всем микрофоны.
— Я о том и спрашиваю, солдат. — Бобби переключилась на личку. — Амос?
— Не знаю, что ты там натворила, Баба, но расхерачила все лучше некуда. Рельсовые, похоже, остались без питания, кто уцелел, отвалил просраться, и, похоже, эти ленточки, на которых все держалось, понемногу съезжают.