Перебежчик

Корнуэлл Бернард

– Вы прекрасно знаете, что ее учтут в банке с дисконтом, - отрезала Салли, прибавив банкноту к недельной выручке.

– Итого четыреста девяноста два доллара и шестьдесят три цента с первого этажа.

Под первым этажом подразумевались столы для игры в покер и юкер, с которых дом брал фиксированный процент от выигрышей.

Согласно политике заведения, за столами игроки могли использовать любую приемлемую для них валюту, но на верхнем этаже единственно допустимыми деньгами были новенькие долларовые купюры северян, золотые и серебряные монеты, а также виргинские казначейские облигации.

– А какая часть этих четырехсот девяноста двух долларов в звонкой монете?
– спросил Дилейни.

– Половина, - признала Салли. Другая половина состояла из пестрых банкнот, выпускаемых различными банками Юга, торговцами и правительствами муниципалитетов, которые запустили свои печатные станки из-за нехватки денег с Севера.

– Банк Чаттануги, - насмешливо протянул Дилейни, листая банкноты.
– Во имя Иеговы, это еще что?

Он махал клочком потертой бумаги.

– Двадцатипятицентовая банкнота нижестоящего суда округа Баттс, Джексон, штат Джорджия? Боже мой, Салли, да мы богачи! Целый четвертак!
– он бросил банкноту на стол.

– Почему бы нам просто не напечатать собственные банкноты?

– Почему бы и не напечатать?
– переспросила Салли.
– Это было бы чертовски проще моей работы на верхнем этаже.

– Мы можем придумать целые приходы! Целые округа! Можем выдумать свои банки!
– Дилейни захватила эта идея.

Бельведера Дилейни привлекало всё то, что вредило Конфедерации, а обвал валюты непременно ускорил бы конец восстания.

Не то чтобы валюта южан могла бы обесцениться еще больше - цены росли ежедневно, а вся финансовая система держалась на шатких обещаниях, исполнение которых зависело от окончательной победы Конфедерации.

Даже выпускаемые правительством официальные банкноты содержали обязательство выплатить владельцу номинальную стоимость только по истечении шести месяцев с момента объявления мира между воюющими сторонами.

– Мы могли бы поставить печатный станок в каретном сарае, - предложил Дилейни.
– И кто узнает?

– Печатник?
– хмуро предположила Салли.
– Вам понадобится слишком много людей, Дилейни, и как пить дать кончится всё тем, что они начнут вас шантажировать. Кроме того, для каретного сарая у меня есть идея получше.

– Говори.

– Покрасьте его в черный цвет, застелите коврами, поставьте стол и с дюжину стульев, и я гарантирую больший доход, чем вы смогли бы выжать из моей спальни.

Дилейни непонимающе покачал головой.

– Собираешься устроить столовую?

– Черт побери, нет. Спиритические сеансы. Помогите мне стать лучшим медиумом Ричмонда, снабдите меня сплетнями, и будете брать пять долларов за общий сеанс и пятьдесят за приватную консультацию.

Эта идея пришла в голову Салли прошлой ночью, когда посетители заведения провели фальшивый сеанс в затемненной гостиной.

Хоть это и было всего лишь игрой, но Салли заметила, как некоторые участники всё равно ожидали вмешательства сверхъестественных сил, и прикинула, что суеверия можно с выгодой использовать.

– Мне понадобится помощник, чтобы стучал по стенам и махал по комнате марлей, - заявила она завороженному Дилейни.
– Нам нужно изобрести и другие фокусы.

Дилейни идея понравилась. Он рассеяно махнул рукой в сторону верхних этажей.

– И ты оставишь постельный бизнес?

– Если буду больше зарабатывать, черт побери, то да. Но придется сначала вложить деньги. Мы не сможем ввести в заблуждение весь город дешевой комнатой. Всё надо обставить как следует.

– Ты восхитительна, Салли. Просто восхитительна, - искренне похвалил ее Дилейни.

Он получал удовольствие от еженедельных встреч с Салли, чья деловая хватка его впечатляла, а здравый смысл восхищал. Именно Салли управляла финансовой стороной заведения, ведя его с живой деловитостью и неподкупной честностью.

Бордель, с его роскошью и атмосферой эксклюзивности, был золотой жилой для адвоката, но также и местом, где он собирал сплетни о политиках и военачальниках южан, и все эти сплетни Дилейни передавал в Вашингтоне.

Какая часть информации оказывалась достоверной или полезной, Дилейни знал не всегда, да и не сильно об этом беспокоился. Достаточно было и того, что он сотрудничал с Севером и мог таким образом ожидать выгоды от этого сотрудничества, когда, как он предвидел, наступит неизбежный триумф северян.

Теперь, все еще раздумывая над предложением Салли превратить задние помещения дома в святыню спиритизма, Дилейни забрал свою часть недельной выручки.

– Так расскажешь мне новости?

Салли указала рукой в окно, где повозки и коляски беженцев все еще громыхали по улицам.

– Вот они, новости, разве нет? Скоро у нас не останется посетителей.

– Или прибудет новое общество?
– деликатно намекнул Дилейни.

– И мы сдерем с них двойную цену, - фыркнула Салли и спросила, действительно ли северяне закрыли призывные пункты.

– Я не слышал об этом, - ответил Дилейни, позаботившись не выдать вызванное этой новостью воодушевление.

– Янки, должно быть, порядочные хвастуны, - скривилась Салли.

И у них на то есть основание, подумал Дилейни, так как теперь армия северян стояла всего лишь в дне пути от города.

– Кто из посетителей рассказал тебе о призывных пунктах?

– Это был не клиент, - ответила Салли.
– Это Нат.

– Старбак?
– удивился Дилейни.
– Он был здесь?

– Прошлой ночью. Его только что выпустили из тюрьмы.

– Я знаю, что его освободили, - подтвердил Дилейни. Эта новость была и в "Наблюдателе", и в "Страже".
– Он в своей комнате? Стоить его проведать.

– Этот глупый ублюдок совсем выжил из ума, - Салли закурила.
– Бог его знает, где он сейчас.