Перебирая наши даты
Шрифт:
В «Леди Макбет Мценского уезда» нет никакой иронии. Ирония есть в названии и только над собой — мол, приходится еще раз писать «Леди Макбет».
Единственный способ избавиться от страха перед случайными обстоятельствами — стать фаталистом. Тогда вы не будете думать, долетит ли самолет и не опоздаете ли вы на поезд.
После смерти матери с жизнью меня связывает только чувство жалости. А не страх.
Почему говорят, что «Отелло» — трагедия доверия? Кто нарушил его доверие? Яго? Напротив, он его доверие
Она иссякает, когда воображению неинтересно. Потом Отелло режут колбасу, а платком утирают рот,
Снисходительность вовсе не превосходство, а форма равнодушия.
12.4. В человеке три сферы. Сфера ума (интеллекта) — сфера оценки. Сфера сантимента — «память сердца». И сфера плоти (секса) — сфера вожделения.
Хорошо, если они в равновесии.
Есть люди, лишенные сентиментальной сферы. Для них нет прошлого. Это натуры жестокие.
Люди, лишенные сферы плоти, обычно расплывчаты и неспособны к творчеству. В них нет необходимой жесткости, исходящей от вожделения.
Лишенные верхней сферы иногда прелестны, романтичны, добры, но ненадежны.
13.4. Искусство не без хитрости. Оно должно быть достоверно в деталях, чтобы внушить доверие к высшей своей недостоверности (прием «Струфиана»),
23.4. Л. Я. Гинзбург пишет в 1931 году, что тогда не трогала литература не о современности.
Она отмечает «Высокую болезнь» Пастернака, а о лирике говорит, что она не мешает, но не помогает жить.
То же можно сказать о лирике Кушнера. Но у него нет «Высокой болезни». Есть среднее здоровье.
26.4. Чтобы написать поэму, вовсе не нужен сюжет. Сюжеты подворачиваются сами. Нужно объемное состояние чувства. Нужно «поэмное сознание».
У Слуцкого его никогда не бывало.
У Левитанского оно есть постоянно. Но по лени он не может выстроить поэму. Строит фрагменты — книгу, [аде почему у него нет поэмы. Поэмное сознание — отпад от состояния, проживание его в другом измерении, перепад, то есть дурное состояние, трагическое выражается в юморе или в иронии. И наоборот.
Поэмы спасают поэта.
Нужна воля и нелюбовь к себе, чтобы выстроить сюжет.
Никто не знает, как я не люблю себя в моих поэмах, начиная с «Каникул».
30.4. Диалог в жизни почти невозможен, ибо слишком много индивидуальных факторов определяют высказывание, и оба собеседника в одни и те же слова вкладывают разные значения. Возможны два монолога на сходные темы, которые более или менее сближаются, если сближается понимание слов.
Диалог возможен и осуществим лишь в драматургии, ибо за обоих собеседников говорит автор и нет различия в понимании слов.
1.5. Эгоцентризм, конечно, самое главное. Но важен эгоцентризм с оглядкой — оглянулся и за
13.5. Стихотворение — это состояние, реализуемое в форме культурного опыта, куда входит реге, понятия о мире, литературная традиция (жанр, стихосложение, стиль) и многое другое. Это относится к любому стихотворению.
Состояние (переживание) может быть мало содержательным. Тогда работает один культурный опыт (литературщина, эпигонство, просто безграмотность).
Если состояние в высокой степени содержательно, оно преобразует элементы культурного опыта в нечто новое, становящееся явлением культурного опыта для других, обогащением культурного опыта.
Поскольку культурный опыт людей одного времени совпадает, можно говорить о системе стиха.
31.8. «Типический характер в типических обстоятельствах». Если это выражает суть литературы, то только определенного периода — натурализма.
В «Робинзоне Крузо» обстоятельства и характер вовсе не типические. Вся новая литература изображает характеры не типические, «не норму».
Литература решает вопрос: можно или невозможно жить человеку в этом мире.
Те периоды, когда она в основном отвечает на этот вопрос положительно, мы называем реализмом, когда отрицательно— декадентством.
Великие писатели не только отвечают на этот вопрос, но и представляют примеры того, как надо жить или как уйти из жизни (или от жизни).
Наша литература — литература обстоятельств, а не характеров. Как жить и умереть, она не знает.
Обстоятельства же — фактор временный. В наш век они быстро меняются. Оттого и литература наша недолговременна.
Литература держится на идеях, а не на обстоятельствах. У нас идеи заменены соображениями.
Но тайна искусства в том, что при первенстве идеи оно не назидательно и не дидактично. Идея его так самодостаточна и направлена внутрь себя, что иногда кажется, что оно самоцельно, что оно «искусство для искусства».
Тайна в том, что идея воплощена в образе, как это называется, суть которого никто толком не мог определить, разве что говорят о его чувственности, вещественности, конкретности.
Но все это называет лишь отдельные свойства образа, но не его сущность.
Сущность же образа остается непознаваемой тайной искусства, как и его высшая цель, в которой мы интуитивно угадываем наличие Бога.
28.9. Соотношения между понятиями— великий писатель, гениальный писатель и классик.
Великий — это мера мировоззрения, концепции мира, влияния на формирование типа человека своего времени и времен последующих.
Гений — мера дарования, то есть способности первозданно передавать впечатление от мира.