Перед выходом в рейс
Шрифт:
Некоторое время Тауров с интересом разглядывал улицу и два видимых отсюда одноэтажных дома. Примерно через час интерес притупился, и он поймал себя на том, что слишком часто смотрит на часы. Где-то около четырех наступило дремотное состояние, во время которого он лишь отмечал про себя по звукам, что делают в соседних комнатах хозяин, Г нушев и Шабенко. В конце концов поневоле снова вернулся к размышлениям. Суть происходящего, по крайней мере пока, состояла из сплошных неясностей. Болышев исчез, где он, можно только гадать. Может быть, уехал. Но возможно, Болышев сейчас в самом
Но если Болышев сам придет сюда, за тремястами золотыми десятками — другое дело. Если исходить из характера Болышева, он не может не искать спрятанные от него бывшим «шестеркой» золотые десятки. Наверняка, пока он их не найдет, он не успокоится. Причем затягивать эти поиски Болышеву нет никакого смысла.
Около пяти в прихожую заглянул Серых.
— Может, чаю попьем? Давайте? Воду я уже вскипятил.
Если Болышев придет, он сделает это скорее всего в начале вечера, подумал Тауров. Впрочем, Болышев вполне может позвонить или прийти к ночи. Не угадаешь.
— Хорошо, давайте. У вас есть место, которое не видно с улицы?
— Есть комнатушка, под мастерскую оборудована.
Пока они вчетвером пили чай, стемнело. Грязную посуду Серых унес на кухню. В гостиной было полутемно, лампа света почти не давала. Сидя в кресле и изредка поглядывая на экран телевизора, Тауров подумал: если Болышев сегодня не объявится, они должны остаться на ночь. И на следующий день.
И в это время прозвенел телефонный звонок. Тауров посмотрел на стоящий рядом телефонный аппарат. Перевел взгляд на хозяина.
— Снимать? — спросил Серых.
— Не спешите. — Тауров взял прилаженную заранее параллельную трубку. — Трубку снимете по моему сигналу. Если я кивну — значит, это тот самый человек. В таком случае разговаривайте, как мы договорились. Снимайте.
Серых взял трубку:
— Алло? Алло, слушаю?
— Илья Трофимович?
Голос Болышева. Тауров кивнул. После паузы в трубке раздалось:
— Простите, мне нужен Серых Илья Трофимович.
— Это я. А кто это?
— Вы меня не знаете. Меня зовут Сергей Иванович. Я друг Леши Пономарева. Вы уже знаете про Лешу?
— Знаю — что именно?
— Что он умер? Застрелился?
— Знаю. Звонил сегодня тетке, поверить просто не могу. Вы сами-то кто ему будете?
— Хороший друг. Илья Трофимович, вам Леша ничего не оставлял? Он должен был вам оставить одну вещь. Для меня.
Серых вздохнул:
— Как бы объяснить… Леша тут заносил одну вещицу. Сказал, заберет. Ну вот, а теперь, видите…
— Эту вещь он оставил для меня.
— Понятное дело… Только кто вы? Я ведь вас не знаю?
— Я ведь сказал: хороший Лешин друг.
— Хорошие друзья разными бывают. Там тоже хорошие друзья.
— Где «там»?
— В милиции.
Болышев долго молчал. Прислушавшись, Тауров ощутил, как он дышит в трубку. Ясно, триста золотых десяток — не шутка.
— Илья Трофимович, если б я был из милиции, я б вам не звонил.
— Понятно. Я как раз поэтому и спрашиваю насчет вашей дружбы с Алексеем. Надежный вы человек? Или нет?
— Не понимаю. Я хороший Лешин друг. И хотел бы забрать то. что он у вас оставил. Повторяю, оставил он это для меня. Вы лично при этом тоже не будете обижены. Обещаю. Понятно?
— Понятно. Хорошо, Сергей Иванович. Я просто хочу, чтобы не было накладок.
— Накладок не будет, но… Например, я хотел бы знать, кто-нибудь уже интересовался Лешей? У вас?
— Пока нет.
— Точно?
— Точно. Да и откуда кто знает? Пока все тихо.
В трубке стояла тишина. Наконец голос Болышева сказал:
— Хорошо. Вот что, Илья Тимофеевич, я сейчас к вам подъеду. Можно?
— Н-ну, пожалуйста… Подъезжайте. Адрес знаете?
— Знаю. Леша мне сказал. На всякий случай — я буду в сером пальто. И в очках.
В трубке раздались гудки. Тауров показал Гнушеву: займите пост у задней двери. Шабенко скрылся в комнатушке-мастерской. Повернувшись к Серых, Тауров сказал:
— Никакого шума быть не должно. Полная тишина. Он просит у вас портфель, вы намекаете на вознаграждение. Получив, спокойно отдаете. После этого пусть так же спокойно уходит. Остальное — наша забота. Ясно?
— Ясно.
Визит «Сергея Ивановича»
Звонок в дверь раздался не скоро. К этому времени все давно заняли свои места. Подошедший к двери Серых спросил:
— Кто там?
— Это я, Сергей Иванович.
Серых начал возиться с замком. От двери Таурова сейчас закрывал тот самый коленкоровый плащ, который он заметил еще днем. Серых отодвинул один засов, второй. Дверь открылась. В просвете между коленкоровым плащом и краем вешалки Тауров увидел невысокого пожилого человека. Нет, это не Болышев. Внешность самая заурядная. Курносый нос, чуть обвисшие щеки. За роговыми очками — маленькие глаза. Похож на обычного служащего, бухгалтера, снабженца или кого-то в этом роде. Серое габардиновое пальто, на голове ондатровая шапка. Вздохнув, человек переложил из рук в руки меховые перчатки:
— Илья Трофимович? Очень приятно. Я — Сергей Иванович. Мы только что с вами разговаривали.
Кто это? Один из участников преступной группы? Или просто «подсадная утка»? Неважно. Ясно одно: сюда, в дом Серых. Болышев идти не решился. И послал другого. Кого? Вряд ли Болышев с его осторожностью пошлет сюда тесно связанного с ним человека. Расчет же у Болышева простой: если у Серых действительно что-то оставлено, тот отдаст оставленное любому, кто бы ни пришел. Если же в доме засада, милиция, по расчету Болышева, обязательно задержит «Сергея Ивановича». Таким образом Болышев. ожидающий где-то в условном месте, поймет, что милиция вышла на его след. И исчезнет — теперь уже навсегда. Разглядывая невинно улыбающегося гостя, Тауров подумал: только бы Серых вел себя правильно. Кажется, все в порядке. Серых спокойно кивнул: