Передряга
Шрифт:
— Иду! — крикнул я и принялся суматошно натягивать джинсы.
Наверное, память щадила меня, ибо события прошлого вечера и ночи вспомнились не сразу. Они проступали, как остов корабля из мелеющего моря. Там — шпиль грота, тут, — фока. Вот стал виден подгнивший борт, и наконец под темной водой проступили тревожные очертания всего корпуса. Я вдруг вспомнил, а вспомнив, остановился в нерешительности посреди коридора. Мне следовало быть более осторожным. А что, если это „взломщики“? Пришли по мою душу…
Наклонившись к глазку, я приподнял „шторку“
— Заходите.
Она смотрела на меня и не двигалась с места. Я описывал вам эту женщину? Сегодня она выглядела сто крат… удивительнее. И дело тут даже не в красоте, хотя Ирина и была привлекательной. Но благодаря какой-то внутренней искре ее лицо казалось светящимся изнутри.
— Что-то не так? — спросил я.
— Пётр звонил мне, — пояснила она.
— И что?
Я почувствовал противный холодок в животе. Неужели „взломщики“ добрались и до него? А как же охрана Сергея Борисовича? И на кой ляд ему было впутывать в это дело Ирину? Наши неприятности её-то точно не касались никаким боком. Эгоист чёртов.
— Он пытался всю ночь и все утро связаться с вами, но вы не подходили к телефону.
— Я… гм… наверное, спал. Он ведь звонил на сотовый телефон, да?
— Не знаю. Наверное. — Она продолжала стоять на пороге, как-то странно гладя на меня.
— У него очень тихий сигнал, а я обычно крепко сплю и…
По лестнице спускался сосед с четвертого этажа. Он изумленно посмотрел на меня, всклокоченного, заспанного Геркулеса-задохлика в брюках и шлепанцах. Представляю, что ему подумалось. Мы бормотнули друг другу неловкое „здравствуйте“, и он продолжил свой слаломный спуск, выворачивая неловко шею, чтобы как следует разглядеть заодно и даму. Раз уж представился случай.
— Может быть, вы все-таки зайдете? — предложил я. — А то стоим в дверях на радость соседям. Неловко как-то.
Ирина еще несколько секунд колебалась, а затем сделала шаг вперед, и мне наконец удалось закрыть дверь. Слава Богу! Не люблю, когда меня разглядывают, словно слона в зоопарке. Я принял плащ гостьи, пригласил:
— Проходите в комнату. Хотите кофе?
— Спасибо, — ответила она. — С удовольствием.
Пока варился кофе, я быстро умылся и даже успел напялить футболку, в которой обычно хожу дома.
— Итак, вас озаботило моё молчание, и вы — после смены! — приехали ко мне, — констатировал я, вплывая в комнату с чашками.
Она вновь помолчала, словно решая, насколько уместен ответ, но все-таки кивнула утвердительно.
— Это обнадёживает. Отрадно понимать, что ты хоть кому-то небезразличен.
Я быстро накинул на разобранный диван покрывало, плюхнулся в кресло. Ирина пила кофе маленькими глотками, почему-то глядя себе под ноги. У меня создалось впечатление, что она вообще меня не слышит. Во всяком случае, не слушает.
— А
— Не знаю, — ответила Ирина задумчиво. — Он упомянул, что у вас серьёзные неприятности. Я подумала… вдруг это как-то связано с тем происшествием?
Перед моим взором вновь проплыла жутковатая картина: неестественно вытянувшееся тело Димки, покачивающееся в проволочной петле. Если убийство можно отнести к разряду серьезных неприятностей, то мои неприятности были более чем серьёзными, хотя и не сравнимыми с Димкиными.
— Пётр преувеличил. — Я улыбнулся через силу. — Но мне всё равно приятно, что вы приехали.
Она подняла взгляд и изучающе посмотрела на меня.
— Почему вы… говорите мне неправда?
Похоже, эта женщина видела меня насквозь. В ней чувствовалась какая-то странная сила. Такое обычно ощущаешь рядом с человеком, очень много пережившим.
— Клянусь вам, я никогда не лгу.
— Ну да, конечно, — серьезно кивнула она и отвела взгляд, словно ей стало скучно. — А наши чиновники никогда не берут взяток.
М-да. Ирина, наверное, была отличницей в своём институте.
— Во всяком случае, мои неприятности не имеют отношения к вам.
— Хорошо. — Она отставила чашку и поднялась. — Полагаю, не имеет смысла отвлекать вас от дел.
— Бросьте. — Мне очень не хотелось отпускать её. — До пятницы я совершенно свободен. В нашей конторе каникулы.
Ирина осталась стоять в дверях.
— Я просто волновалась за вас, — тихо сказала она.
Ребята, если вы не верите, что женщина может свести с ума мужчину одним взглядом, словом, жестом, то глубоко заблуждаетесь. Вам просто не встречалась ВАША женщина. Ирина же была МОЕЙ женщиной. Ибо мой следующий поступок иначе как сумасшествием не назовешь. Да и не оправдаешь. Это головокружение вместе с частичной потерей разума. Неожиданно даже для самого себя я поднялся, подошёл к ней и, притянув к себе, неловко поцеловал. У неё оказались очень мягкие, податливые губы. Она вдруг прижалась ко мне и коснулась ими моей шеи. Чуть ниже щеки. Это был не поцелуй, а именно прикосновение. Очень приятное, интимно-нежное и какое-то невыразимо трогательное. — Я очень волновалась за тебя, — прошептала Ирина едва слышно. — Очень».
Глава 14
Андрей добрался до Главной лаборатории судебно-медицинской экспертизы к полудню. Впрочем, он и не пытался успеть раньше. Незачем. Во-первых, сейчас эксперты загружены не меньше, чем раньше. То есть дел у них невпроворот. Во-вторых, по интересующему его делу ждать результатов раньше полудня не стоило. Хорошо еще, если к обеду все будет готово.
Лаборатория размещалась на втором этаже старого особняка, еще дореволюционной постройки. На первом этаже вовсю шёл ремонт, и по зданию разносились ароматы свежей краски и олифы. На полу, подоконниках, ступенях лежал толстый слой пыли и побелки.