Передряга
Шрифт:
— Ты помнишь, что должен сделать?
— Да, конечно, — кивнул тот. — Подберу его парней, — он мотнул головой в сторону Киноактёра, — и мы все вместе закупорим «берлогу».
— Отлично. Что делаешь ты? — Тонколицый повернулся к Суровому.
— Смотрю, чтобы эти придурки никуда не смылись.
— Если они все-таки попробуют уйти до приезда подмоги, как ты поступишь?
— Да помню я все, не мальчик, — не без раздражения отмахнулся Суровый.
— Как ты поступишь? — терпеливо повторил Тонколицый.
— Свяжусь по телефону с Шустриком, а потом с вами.
— Правильно. Где мы встречаемся, если что-то пойдёт не так?
— В «Измайлове», — ответил Шустрик.
— В семь вечера, — добавил Суровый.
— Все верно. Ну, — Тонколицый обвел взглядом компанию, — с Богом, ребята. Поехали.
Они спустились во двор, где расселись по машинам. Молчаливый, Киноактёр и Тонколицый в вишнёвую «четвёрку», Суровый и Шустрик, — в светло-серую «трёшку». Киноактёр отсалютовал им через стекло. Машины покатились к выезду со двора и здесь разъехались в разные стороны.
Посредник оглядел своих людей. Их было семеро. Они расселись по комнате — кто в кресле, кто на кровати, смотрели на посредника внимательно, ловя каждое его слово.
— Схема простая, — спокойно вещал тот. — Коля и Митя — «закрываете» номер; Толик и Сергей — блокируете стоянку с правой стороны; Антон и Сема — с левой. Ты, Веня, останешься со мной. Все помнят свои задачи? Как только я войду в гостиницу, можете начинать. Желательно подойти максимально близко и стрелять наверняка. Ни один из них не должен уйти.
Киллеры закивали. Они все помнят. Никто — так никто.
— Ты думаешь, эти парни приедут все вместе? — поинтересовался Митя.
— Конечно. Полагаю, они не слишком доверяют друг другу. Когда речь идет о таких деньгах, доверять можно только себе самому. Да и то лучше не рисковать. — Вся компания засмеялась. — Проверяем оружие, ребята. И помните, эти парни — волки натасканные. Случится осечка — можете смело записывать себя в покойники. Они сориентируются в ситуации мгновенно. Дадите им время очухаться, взяться за оружие — не досчитаетесь троих, а то и четверых.
Из сумок появились две короткие автоматические винтовки с оптическими прицелами. Убийцы проверяли наполненность магазинов, щелкали затворами, навинчивали на стволы глушители. Каждый из них был уверен в оружии, но проверка никому и никогда не мешала. Как говорится, надеяться — надейся, а сам не плошай.
— Готовы? — Посредник посмотрел на часы. — Двадцать минут девятого. Пошли, пора. Надо занять позиции заранее, пока наши «друзья» не появились.
Они вышли из номера и направились к лифтовой площадке, шагнули в кабину. Внизу, в холле, было шумно. Толчея. Оно и понятно, суббота и воскресенье — базарные дни. В столицу съезжается много самого разного народа. Не каждый может позволить себе «Метрополь», «Савой», «Асторию» и даже «Интурист». С другой стороны, не пойдут же уважающие и уважаемые люди в Дом колхозника? «Минск», «Москва» и «Россия», ввиду неменяющейся близости к центру, оккупированы постояльцами со времен Ноя и до второго пришествия. Тотально. Да и хлопотно там. Власть имущие — плохие соседи, беспокойные. Из-за них крутятся рядом многочисленные представители МВД и ФСБ. То проверку паспортного режима затеют, потому что какому-то депутату не понравилось, как на него в буфете залетный южный гость посмотрел. То облава случится. Доказывай потом, что ты не верблюд и приехал торговать не анашой, а всего лишь безопасными ананасами и киви, выращенными «э… на своем огороде, вот этими руками. А он говорит, что я не работаю, э…»
Потому-то в «Измайлове» всегда много народу. Местечко спокойное. Набеги милиции случаются нечасто. А что еще нужно честному гражданину? На это рассчитывал посредник. На это же рассчитывал и Тонколицый.
Убийцы пробились через толпу к дверям и здесь разделились. Четверо направились к дверям, посредник и трое плечистых ребят — к стойке администратора. Правда, остановились они, не доходя. Стояли, наблюдая за товарищами, не замечая, что за ними, в свою очередь, тоже наблюдают. Высокий легкомысленно одетый мужчина. По виду из-за загара, тонких усиков и баков — похожий на испанца.
Тонколицый, расположившийся в кресле, метрах в десяти от убийц, держал в руке сотовый телефон, но, несмотря на гомон, говорил довольно тихо. Так, что его плохо слышали даже сидящие рядом. Во второй руке он держал ручку и по ходу дела «заполнял» гостиничную анкету.
— Выходят. Четверо, — почему-то на английском языке бубнил «испанец». — Видишь их?
— Ага, вижу, — откликнулся собеседник. — По-моему, собираются блокировать стоянку. Точно. Заказчик намеревается нас убрать.
— Очевидно, мы нужнее ему мертвыми, чем живыми. А ты думал, будет иначе?
— Надеялся. Вот и верь честным людям после этого, — вздохнул сидящий за рулем пикапа Молчаливый, прижимая к глазам бинокль. — Мы «сняли» их «тачки».
— Хорошо.
— Внутри много народу?
— Трое и посредник. У каждого, конечно, по «стволу» за пазухой.
— Справишься?
— Думаю, да.
— Смотри, поосторожнее там.
— Вам тоже удачи. Отбой.
Тонколицый сложил телефон, сунул в карман и, повернувшись к сидящему рядом пожилому южанину, спросил с непередаваемым акцентом:
— Скажьитье, пожалюста, я прафилна написат сдиес?
Лифт остановился на шестом, а затем на девятом этаже. Дело осложнялось тем, что, помимо посредника и трех убийц, в кабину вошли две женщины. Тонколицый аккуратно сложил анкету, подхватил рюкзак и поднялся. Беспечно насвистывая, он вошел в освободившуюся кабинку и нажал кнопку девятого этажа.
На стоянке в салонах двух «девяток» с затененными стеклами Антон и Толик примеривались к винтовкам. Через оптические прицелы они разглядывали машины, выверяя сектор обстрела.
Сема, сидящий за рулем одной из машин, повернулся к Антону, спросил не без любопытства:
— Достанешь?
— Без проблем, — ответил тот.
Линия огня была очень удачной. Незанятыми оставались лишь два места, и каждое из них простреливалось практически полностью. Исполнителям придется припарковаться на одном из них. «Цели», сидящие в салоне, будут как на ладони.
— Пустяковая работа. Для начинающих, — добавил Антон.
Тонколицый вышел из кабины лифта и, широко, белозубо улыбаясь, направился к столику коридорной.