Перегрин
Шрифт:
Приказом Квинта Сервилия Цепиона на оставшуюся без экипажа трирему «Бесстрашная» была переведена половина экипажа триремы из Форта Юлия, и обе были дополнены новобранцами из местных. От желающих не было отбоя, потому что увидели, насколько выгодной может быть служба в римском военно-морском флоте. То, что наш случай — исключение, никого не смущало. Чему бы ни учили грабли, а сердце верит в чудеса.
Нам с Ганноном Стританом пришлось остаться командирами триремы «Бесстрашная» до возвращения ее в Мизен. Мы, в общем-то, были не против, потому что обоим надо было на Апеннинский полуостров, чтобы перевезти в Гадес семьи и прикупить кое-что, чего здесь не хватает. Закончив неотложные дела, мы вместе с Квинтом Сервилием Цепионом отправились в Рим. На трирему «Бесстрашная» было погружено
61
В Мизене я нанял две торговые триремы. Одну нагрузил вулканическим песком, при добавлении которого в раствор получается очень крепкий бетон, а вторую в Остии — рабами и всякой всячиной, которая пригодится в Гадесе. На Тибре к нам присоединилась унирема с двенадцатью парами весел и водоизмещением тонн сорок, нанятая и нагруженная Ганноном Стританом. Вместе с деверем отправлялись на новое место и его родители, пожелавшие провести остаток жизни так же, как начало ее — в имении. Тремя судами мы и отправились в Гадес. Западная часть Средиземного моря пока что слабо освоена пиратами. Они иногда заскакивают из восточной части, но орудуют в основном возле африканского берега, а мы шли вдоль европейского.
Гадес казался вымершим. Горожане, желающие подзаработать, помогали моим бывшим подчиненным обустраиваться на новом месте. Участки они получили неподалеку от моего имения, и на вершине плоского холма те, кто решил обрабатывать землю сам, построили деревню наподобие каструма, только вместо палаток были каменные дома и хозяйственные постройки.
Я тоже начал строить деревню для своих арендаторов на другом плоском холме. Большую часть земли я разделил на участки по двадцать югеров и отдал в аренду под половину урожая своим рабам, разбив их на семейные пары, в том числе и тем, что были закованы в кандалы, приказав расковать их. Себе оставил только луг под пастбище для лошадей и землю под виноградник, сад и огород, которыми будет заниматься немногочисленная группа рабов, живущих в имении. Второй половины урожая арендаторов должно хватить нам на вполне сносное существование.
Есть всего два типа производственных отношений: экономического и неэкономического принуждения. Первый может называться феодализмом или капитализмом, а второй рабством или социализмом, что не меняет их суть. Я предпочитаю экономическое принуждение. Хочешь жить лучше — работай больше, не хочешь — не надо, никто заставлять не будет. Если замечу, что лодырь, отдам участок другому. Захочешь сбежать — беги. Побывав рабом, я решил держать в таком положении только тех, кого такая судьба устраивает. Поверьте, таких гораздо больше, чем готовых быть голодными, но свободными.
Рядом с имением засадил пятьдесят югеров виноградом и пятьдесят — оливковыми деревьями. Через пять лет — именно через столько лет виноград начинает плодоносить — буду иметь свое вино. Большая часть пойдет на экспорт, а остальное — на собственные нужды. Вместо шпалер сейчас используют вязы, которые римляне называют ильмами. Эти деревья неприхотливы, быстро растут и сильно ветвятся. Ильмы высаживают в линию через четыре-пять метров, а когда подрастают, у них срезают верхушку, оставляя длинные боковые ветви, по которым и вьется подросший виноград. Так что возраст виноградника можно определить легко и издалека. Обычно лет через сорок деревья и виноград выкорчевывают и сажают новые. Стволы идут на изготовление водопроводных труб, потому что почти не гниют, если не соприкасаются с землей. Оливковое масло придется ждать двадцать лет. Зато оливковые деревья растут и плодоносят дольше. В двадцать первом веке мне показывали в Афинах оливу, которой две с половиной тысячи лет и под которой якобы любил сидеть Сократ, причем для подтверждения второго факта обещали привести свидетелей.
Одновременно строители, нанятые в городе, начали возводить из особо прочного бетона новый господский дом, двухэтажный. От римского домуса остался только внутренний дворик с фонтаном и портиками. Потом сделали выше и толще стены и возвели круглые угловые башни. Времена
В конце осени, уже по штормовой погоде, из Рима прибыл новый претор Гай Титурий, а Квинт Лутаций Катул отправился на родину, чтобы в следующем году в четвертый раз участвовать в выборах на должность консула. Первые три попытки были безуспешными. Надеюсь, толозское золотишко поможет ему в четвертый раз. Перед отъездом поэт попытался втюхать мне втридорога свой городской дом. Я отказался. Новый претор, видимо, не собирался застревать здесь надолго, поэтому предпочел жить в казенном доме. Других покупателей на такое ценное имущество не нашлось. Квинт Лутаций Катул опять обратился ко мне, снизив цену вдвое. Я опять отказал, потому что пока не нуждался в городском доме. Только когда он снизил цену еще вдвое, я все-таки купил. Как говорили финикийцы, упустишь выгодную сделку — больше не подвернется. К тому же, мне был интересен не сам домус, а то, что располагался возле центрального форума. Если решу жить в городе, перестрою его, если нет, разделю на участки и продам торговцам, которые с радостью построят лавку в таком выгоном месте. Пока оставил там семейную пару рабов присматривать за моим имуществом и забыл о нем.
За хлопотами по обустройству своих земель и строительством нового господского дома я не заметил, как прошли зима, весна и лето. Только в начале осени, после сбора винограда, я вынырнул из идиотизма деревенской жизни и поехал в город продать излишки урожая и заодно узнать последние новости.
Они были тревожны. В конце прошлой осени римляне были разбиты кимврами под Араузионом. Одной из двух римских армий командовал проконсул Квинт Сервилий Цепион, а другой — консул Гней Маллий Максим, происходивший из незнатного рода, которому проиграл выборы Квинт Лутаций Катул. Скорее всего, именно поэтому проконсул отказался объединить силы, и обе армии были разбиты по отдельности. Разгром был ужасный. По слухам спаслось всего несколько сот человек, в основном обозные. Уцелел и Квинт Сервилий Цепион, ускакавший с поля боя. Его и назначили виновником поражения, лишили проконсульских полномочий и права заседать в сенате. Более того, согласно принятому в этом году закону, он больше не мог избираться на любую государственную должность и претендовать на статус сенатора. Вот и не верь после этого в проклятие, налагаемое на расхитителей храмов.
Само собой, после обвинения тестя Квинт Лутаций Катул передумал в очередной раз избираться в консулы. Ими стали Гай Марий во второй раз и Гай Флавий Фимбрия, причем первый вопреки всем законам, потому что был избран заочно и до истечения десятилетнего срока после предыдущего консульства.
Вторым следствием разгрома римских армий было то, что кимвры пошли в сторону Иберии, и некому было встать на их пути. Я знал, что Пиренейский полуостров весь будет римским, но не помнил, не придется ли римлянам отбивать его у кимвров и тевтонов? Так что в любой момент этих варваров можно было ждать под стенами Гадеса.
В придачу на Сицилии вспыхнуло восстание рабов, а остров был одной из житниц Рима, из-за чего подпрыгнули цены на хлеб. Впрочем, нам, поставщикам зерна, это событие было на руку.
В общем, для Римской республики год выдался не самым лучшим. Недаром в июле было солнечное затмение, что сочли дурным предзнаменованием. Вся надежда была на Гая Мария, который в прошлом году таки добил нумидийцев и захватил Югурту, заморенного голодом в римской тюрьме. Благодаря этой победе, он и стал консулом во второй раз. По прибытию в Рим уже в статусе консула Гай Марий был удостоен триумфа.
Я только закончили переговоры с местными оптовыми покупателями зерна, когда раб доложил, что ко мне пришли два городских стражника. Поскольку в страже служили бывшие мои подчиненные, догадался, что это пожаловал кто-то галлов, и приказал впустить. В гости пришли Перт и Дейти. Оба прикупили еще земли и сдали ее в аренду, а сами жили в городе. Перт, как бывший опцион, командовал караулом главных городских ворот, а Дейти был у него деканом.
Пока раб принес вина и налил всем, обменялись городскими новостями, а выпив, перешли к делу.