Перегрин
Шрифт:
— К нам обратился вождь турдетанов Аргатония. Они вместе с другими племенами собираются выступить навстречу кимврам и дать им отпор, предлагают и нам присоединиться. Мы решили с тобой посовещаться. Если ты пойдешь, то и мы с тобой.
С турдетанами, жившими по соседству с имением, отношения у меня были натянутые. Освоенные нами земли были когда-то их пастбищами и охотничьими угодьям, о чем турдетаны еще не забыли. До открытых стычек дело пока не доходило, но время от времени пропадал скот, и летом сгорели несколько скирд сена. Я собирался подождать еще годик и, если безобразия не прекратятся, решить этот вопрос жестко.
— Если кимвры идут сюда, то лучше, конечно, встретить их подальше от своего дома, на чужой земле, — произнес я.
— Мы тоже так подумали, поэтому и пришли к тебе, — сообщил Перт.
— Аргатония будет командовать всем войском? — спросил я.
— Нет, — ответил Перт. — У каждого племени свой командир.
— Это плохо. Командир должен быть один, — сказал я. — Хотя и у кимвров такой же бардак.
— Нам так привычнее. Никто не будет подчиняться человеку, которого не знает, — молвил Дейти.
Я подумал, что основные работы в имении закончились, и в ближайшие месяцы будет скучно. К тому же, Элисия опять беременна, должна вот-вот родить. В этом положении она становится стервозной.
— Что ж, давайте сходим и вломим кимврам еще раз, — решил я. — Мне надо три дня, чтобы уладить дела. На четвертое утро двинемся в путь из города. Все, кто хочет присоединиться, пусть собираются здесь с запасом еды на месяц.
Грабить местное население по пути следования нам вряд ли позволят, так что придется тащить провиант с собой.
Вспомнив последнее столкновение с кимврами, я потребовал:
— Кто имеет луки, пусть обязательно возьмет с большим запасом стрел. Уверен, что они нам пригодятся.
Оба галла ушли довольные. Подозреваю, что скучно им стало охранять город. Если бы ни приход кимвров, отправились бы воевать с кем-нибудь другим.
62
В составе большого сборного войска я еду по лесной дороге на своем лучшем гнедом жеребце, который по традиции получил имя Буцефал. По обе стороны дороги густой лес. Даже не верится, что я на территории будущей Испании, в которой от лесов останутся только несколько заповедников в горах. За мной едет галл по имени Мабон. Я купил его вместе с имением. Мабон был одним из кандальников, получивших свободу и надел в аренду. Я был уверен, что они сразу убегут, но ошибся. То ли бежать им было далеко и рискованно, то ли мои условия понравились. Когда я вернулся в имение и сообщил арендаторам, что собираюсь в поход, и желающие могут присоединиться, Мабон откликнулся первым. Я сделал его своим ординарцем. На поводу Мабон ведет вьючного коня, нагруженного походным инвентарем, провиантом, пучками стрел и запасным оружием.
За нами скачут плотной группой сорок шесть всадников. Все — бывшие мои велиты, которые, получив долю от толозского золота, первым делом обзавелись лошадьми. За ними шагают семьдесят три пехотинца. Среди них тоже есть велиты, которые предпочли прикупить еще земли к полученному участку и волов, чтобы обрабатывать ее, но большую часть составляют горожане, примкнувшие к нам, когда услышали, что мне нужны меткие стрелки. Для защиты города требуется много лучников, вот гадесцы каждый год и проводят соревнование на самого меткого стрелка. Награда — двадцать пять денариев, что составляет четверть годового жалованья городского стражника, и всеобщий почет и уважение. На форуме стоит стела, на которой выбиты имена победителей за последние лет пятьдесят, с тех пор, как римляне завели это соревнование. Так что каждый мальчишка с юных лет учится стрелять из лука, надеясь получить этот приз и увековечить свое имя. Луки у гадесцев составные, но не очень тугие. Стреляют «средиземноморским» способом. Метров на сто этого хватит, а для защиты города больше и не надо. За пехотой идет обоз из девяти мулов, везущий припасы. Хотели взять пару арб, запряженных волами, но я запретил, потому что эти животные плетутся еле-еле.
Единого командования в войске нет. Каждый отряд подчиняется только своему командиру, хотя есть несколько племенных групп с одним лидером. Общие вопросы решаются на совещании командиров, которых около сотни. Обсуждения продолжаются долго и безрезультатно, потому что каждый командир сам решает, починяться решению совещания или нет. Проблем добавляет и то, что говорит это сборище на разных языках, как минимум на четырех, не считая диалекты. Из них индоевропейский только кельтский, представленный в двух вариантах: пришедшие сюда раньше говорят на более архаичном, дополненном словами из языков соседей, а «новички», галлы, нахватались германских слов. Главное, что обе кельтские ветви понимают друг друга, пусть и с трудом, и держатся вместе. Мы как бы примыкаем к галлам, потому что представители этого племени составляют примерно половину моего отряда, но плетемся в хвосте их колонны, потому что нас считают как бы наполовину римлянами, то есть не самыми надежными. После того, как кимвры разбили в прошлом году две римские армии, отношение к жителям Республики упало ниже плинтуса. Доказать обратное можно только в бою, поэтому я не возникаю. Когда дойдет до дела, сразу станет ясно, кто чего стоит. К тому же, у места в арьергарде есть преимущество — шансы попасть в засаду близки к нулю.
К Перту подъезжает конный галл, командир следовавшего впереди отряда, и что-то тихо говорит. Все знают, что командир отряда я, но, если надо решить какой-то вопрос, галлы обращаются к моему заместителю. Может, из-за того, что я плоховато говорю на их языке, иногда вставляю слова из французского, а даже старофранцузский ойль, на котором я общался на службе у короля Карла Пятого, сильно отличается от нынешнего галльского.
После того, как галл возвращается в свой отряд, Перт подъезжает ко мне и докладывает:
— Передовые отряды заметили кимвров. Впереди долина, удобная для сражения. Там остановимся и будем ждать врага.
Зажатая между холмами долина, протянувшаяся с северо-запада на юго-восток, была длиной километра три и шириной полтора. Ее пересекала вдоль ближе к западной стороне речушка. В том месте, где русло подступало к холму, на склоне располагалась деревня домов на сто, защищенная снизу и частично с боков земляным валом высотой метров пять, а с других сторон — частоколом из вкопанных заостренных бревен. В верхней части деревни была деревянная башня высотой метров семь, на верхней площадке которой под деревянным навесом стояли несколько подростков и наблюдали, как большое войско растекается по долине, разделенной на прямоугольные участки с высокой пшеничной стерней или перепаханные.
Мой отряд прошел в самый дальний конец долины, к противоположному выходу из нее, где и расположились на склоне холма под могучими дубами. Лошадей отвели на поле со стерней, спутали передние ноги и оставили пастись под охраной трех часовых. Случаев конокрадства пока не было, но береженого и бог бережет. На открытом месте развели костры и начали запекать мясо двух оленей, добытых во время перехода, и варить бобы в больших котлах. С провиантом пока проблем нет. Во всех населенных пунктах, мимо которых мы проходили, аборигены сами давали воинам муку, бобы, оливковое масло, иногда баранов и свиней. Все это делилось по-братски, но и нам кое-что обламывалось. Больше давала охота. Зверья в лесах пока что много.
После ужина меня позвали на совещание командиров. В последние дни это мероприятие стало ритуальным. Такое впечатление, что, собравшись вместе, мы должны убедить друг друга, что являемся грозной, непобедимой армией. На самом деле я замечаю, что многие боятся кимвров, победителей римлян, когда-то покоривших местные племена. Утешает, что многие на словах готовы умереть ради победы. Надеюсь, слова не разойдутся с делами.
Командиры рассаживаются в круг на скошенном пшеничном поле примерно в центре долины. Сидим плотно, но все равно можно разглядеть, что собрались четыре группы. Самые многочисленные — кельтско-галльская и иберская. Немного меньше тартессийская, большую часть которой составляют турдетаны. Самая малочисленная — васконско-аквитанская, отступившая на Пиренейский полуостров под напором кимвров, судя по говору, предки басков. Я сижу рядом с галлами, но и как бы сам по себе. За нашими спинами метрах в десяти стоят плотной стеной рядовые воины. Они не имеют права вмешиваться в наши разговоры, но слушать им не запрещено. Всего в долине по моим прикидкам собралось тысяч десять, и примерно десятая часть пришла послушать, о чем будут говорить старшие. Роль спикера вместе с претензиями на лидерство взял Аргатония, предводитель турдетанов, которые считаются самыми цивилизованными из племен, населявших Пиренейский полуостров. У них даже имеются свои города. Наверное, поэтому турдетаны меньше всех сопротивлялись римлянам. Подозреваю, что лидерство Аргатония получил потому, что кельто-галлы не хотят, чтобы ими командовал ибер, и наоборот.