Перерождение
Шрифт:
– Повысьте уровень подавителей, - командовала Кроберг.
– И уберите эту с глаз.
Елена не забывала про тех, кто не угождал ей. И оплошность медсестры, в виде обморока, не затерялась в памяти даже после немого крика Каро. Напротив, она злилась из-за того, что не могла понять, как такое могло произойти и ей нужен был «козел отпущения».
Ассистент вставил инструмент в образовывающуюся щель. Карцев внимательно следил за действиями и реакцией Каро. Хирург задал угол разворота и инструмент начал разводить ребра. Казалось, что глаза Каро вот-вот лопнут от боли. Слезы бежали ручьем. На коже обильно проступал пот и непонятная белая жидкость. Народ выбегал толпой из «Колпака». Наблюдать за разделкой человека в сознании оказалось многим не по силам. Через минуту Каро потерял сознание. Все вздохнули. Когда же грудина была открыта, все забыли про Каро. Перед ними предстала удивительная картина. Кроберг
Кроберг же заинтересовалась функционированием нового сердца. Как оно устроено и почему оно отображалось при ультразвуковом исследовании как опухолевое образование. Профессорша совещалась с коллегами о возможности временной трансплантации сердца в другое тело. Однако существовал риск потерять второе сердце. Врачи не могли окончательно сделать вывод о зависимости сердца. После получаса споров и обсуждений было решено провести временную трансплантацию, но в конце операции. Когда все основные задачи будут выполнены.
– Он приходит в себя, - раздался голос Ольги с едва заметной дрожью в голосе.
Кроберг подбежала к Каро.
– Боец, - она погладила его по лицу, как мать гладит сына, - лучше тебе еще поспать, - произнесла она нежно и тихо, чтобы никто не слышал.
Васанов вопросительно смотрел на Елену.
– Продолжаем, - тихо утвердила она.
Хирурги отошли в стороны. Васанов начал вводить главный катетер в районе шейного отдела Каро для отвода секрета монии. Здесь, рядом с нейротоком, находился один из основных узлов скопления секрета монии. Ольга Арно с медсестрами ставила дополнительные катетеры на руках и ногах. Она внимательно смотрела на то, как другие медсестры вставляют и подключают катетеры. Их лица были перекошены отвращением и ужасом. Арно готова была вцепиться в каждую, кто сделает неловкое движение и причинит ее пациенту дополнительные страдания. Через несколько минут все было готово. Дополнительные танкеры для чистой монии были установлены. Как только секрет начал в них поступать, заработала центрифуга для отделения его от крови.
Двери шлюза из криохранилища шумно распахнулись, заставив обернутся всех в зале. Санитар выкатил стол-каталку, на котором лежало бледное тело старого Павла. По всему его телу проходили глубокие рубцы. Такие же появляются у яблок, когда они высыхают. Тело выглядело старым и очень хрупким. Никаких отметин «белой язвы». На грудине Павла выделялся черно-фиолетовым длинный шрам от операции на сердце.
Медсестры обработали левую руку Павла. К столу подошел хирург-трансплантолог Антон Сибур. Он вел за собой лазерный нож. Подойдя к телу, он прощупал руку. Многозначительно хмыкнул. Подозвал двух медсестер и нажал на кнопку «пуск» лазерного ножа. Через несколько минут он отрезал от тела руку до локтевого сустава. Перенеся руку на другой стол, Сибур принялся «раздевать» руку, разрезая на куски сморщенную кожу. Там, где поражение тканей было глубоким, Сибур аккуратно вырезал мышцы. Аккуратно и неторопливо, стараясь не задевать нервных узлов монии. Их было немного, но располагались они в хаотичном порядке. Хирург несколько раз выругался, вспоминая руки Каро, то что его узлы находятся в идеальном состоянии и расположены строго в определенных местах.
Анестезиолог Васанов, тем временем, вводил усиленный раствор, который должен был расслабить мышцы Каро. Карцев радостно воскликнул возможности заняться руками Каро. Он аккуратно вырезал на левой руке все белые ороговевшие участки «белой язвы. Они сразу пошли на стол к Кроберг, которая проводила морфологические исследования тканей. Ей помогала Марина. Она принесла контейнер, в котором находилось несколько пакетов с биоматериалами для скрещивания. На крышке, на специальной этикетке, маркером было написано «Эльза». По лицу своей начальницы Марина поняла, что та очень довольна. Напряженная улыбка и легкий прищур глаз выдавал
Карцев продолжал разрезать мышечную ткань, добрался до узлов монии и аккуратно извлек их. Они напоминали белые мохнатые комочки. Хирург уже не обращал внимания на Каро. Рука лежала недвижима, как бы Каро не старался ее отдернуть. Его боль тонула. Он старался не открывать глаза, чтобы яркий свет не выжигал их. Мысли о врачах, хирургах и инструментах он пытался проглотить, задушить, заглушить другими мыслями. Но каждый раз новый укол скальпелем, новый разрыв мышц пронзал его мозг. Раздавался протяжный и режущий крик. Но кляп душил его. Он скулил и всхлипывал. По щекам стекали слезы. Они нескончаемым потоком обжигали их, оставляя едва заметную белую дорожку на лице.
Через два часа хирурги разрезали ноги Каро. Они внимательно изучали строение тканей, то и дело восклицая от увиденного. Мышечные ткани год от года становились сложнее для оперирования. Они походили на плотную скрученную эластичную ткань, сплетенную сеткой. Хирурги отрезали мышцы и трансплантировали в тело Павла. Вырезанные у него же образцы мертвых тканей они пересаживали Каро. Венцом всего этого действа стала трансплантация части органов Каро в тело Павла и наоборот. Хирурги пришили правую ступню Павла к ноге Каро, предварительно отрезав его собственную. Левая рука Каро была пришита к телу мертвеца. А его, высохшая и сморщенная, была пересажена Каро.
Напряженное лицо Карцева выдавало усталость. Но вместе с тем, он был весьма доволен. Он выверял каждое движение и вживлял нервные узлы монии в новую руку Каро, сшивал их с нервными окончаниями его тела. После, ассистенты Карцева занялись сшиванием сосудов.
Кроберг внимательно следила за своими врачами. Каждый раз, когда один из них на что-то ругался, она как гарпия оказывалась рядом. Для нее было важно проконтролировать: не повредили ли они тканей, не испортили ли образцы. После чего она осматривала контейнеры, где накапливался секрет монии, и возвращалась к столу, где проводила новые тесты с поступающими операционными материалами.
Хирурги приступили к голове Каро. Кроберг стояла рядом с Васановым, руководившим медсестрами. Они обрабатывали голову химическим раствором, который сжигал верхний слой кожи. Это было необходимо для того, чтобы стали видны заросшие рубцы от предыдущих разрезов. Каро начал сильно дергать головой, пытаясь смахнуть растекающийся раствор. Медсестры испугавшись, отступили. Кроберг гневно выругалась, назвав их трусихами и ни на что не способным отребьем.
На время действия раствора, персонал получил короткую. передышку. Медсестры поспешили удалиться в соседние комнаты. Каро продолжал бешено дергать краснеющей головой. Раствор действовал. Остальные врачи сосредоточились возле столов с образцами. Они оживленно обсуждали полученные результаты. Почти никто не оборачивался и не смотрел на дергающегося и хлюпающего носом Каро. Даже находившиеся за колпаком, коих стало многим меньше, больше интересовались врачами, препарирующими тело Павла.
Ольга вместе со своей коллегой, медсестрой Инной, которая осталась рядом из-за сострадания к ее переживаниям, бережно обрабатывали швы Каро. Каждый резкий всхлип или писк заставлял сжиматься сердце Ольги. Она аккуратно смачивала тампоном его губы и обтирала его лицо. Ей хотелось погладить его по голове, дотронуться, чтобы он почувствовал ее тепло. Но резкий возглас Кроберг быстро вернул ее мысли в пределы операционной.
Кроберг брезгливо махала рукой на медсестер, отгоняя их. Лицевые хирурги настояли на том, чтобы сначала им дали спокойно завершить их дело. Профессорша не возражала. Медсестры суетились вокруг стола Каро под короткие, хлесткие приказы Васанова. Ассистирующий хирург приступил к высверливанию отверстий для держателей. Необходимо было исключить любую возможность случайного подергивания. Васанов на всякий случай помогал держать голову пациента. Каро скулил и сдерживался, как мог. Он не хотел усложнять и тормозить процесс. Но боль была сильнее. И несколько раз он непроизвольно дернул головой, заставив выматериться Васанова от неожиданности. Когда все отверстия были готовы, в них ввинтили болты, которые закрепили держателями голову в одном положении. Каро с мутным облегчением посмотрел на Кроберг и врачей, наклонившихся над ним. В голове звенели слова Кроберг, сказанные перед операцией. Прокручивал в памяти все дни, прожитые здесь. Каро вспоминал каждую деталь, через боль и стоны, он мысленно возвращался и осматривал старые знакомые места Деревни. Вновь пытался вспомнить ощущения прикосновений, голоса друзей. Он не хотел с этим расставаться и как можно старательнее выжигал эти воспоминания в мозгу. Но яркий свет слепил глаза. От него становилось тошно и гадко. Свет слишком сильно бил из-под купола. Каро закрыл глаза.