Перезагрузка
Шрифт:
Гарри поднялся, подошёл к нему и обнял, а Рон радостно заключил его в объятья, с энтузиазмом похлопывая по спине.
– Прости, Гарри, - вдруг сказал Рон, отстраняясь.
– Прости?!
– удивился он.
– Прости?! Я?! Тебя?!
– Билл затаил на тебя, - пояснил Рон.
– Я знал, что он уже давно свихнулся. Флёр, конечно, тоже дура надутая!
– Погоди, - остановил его Гарри.
– Давай по порядку! Майкл, - повернулся он к помощнику.
– Думаю, мне стоит
Он протянул руку за палочкой.
– Есть безжалостно искоренять, - флегматично ответил Майкл.
Как Гарри заметил, руки из ящика стола тот так и не вынул, пока они с Роном не покинули кабинет. Рон ещё прибавил в весе с момента их последней встречи, которая состоялась уже... дай Мерлин памяти... выходит, год назад, даже больше. Пузо он не скрывал, обтягивая его светлым джемпером поверх рубашки, но для повышения градуса солидности ещё и отпустил усы, которые теперь толстой щёткой торчали под носом, скрывая верхнюю губу и ещё пол-лица в придачу. Когда он его видел год назад, усов ещё не было, а ещё за полгода до того - и брюха тоже.
Выйдя на улицу, Гарри взял его под руку и аппарировал... Было у них любимое место ещё тех времён, когда они были не разлей вода... Получилось точно - они оказались как раз на трибуне, в месте, с которого на поле открывался отличный вид. По полю бегали игроки "Арсенала", отрабатывая удары и пасы. Ещё немного подождать - и они разделятся пополам и начнут гонять мяч по полю. Можно было даже наложить на тренера Конфундус и поиграть вместе с ними, как во времена оные. Он посмотрел на Рона.
– Я как вспомню что я тогда тебе сказал, - покачал тот головой.
– Прости меня, Гарри. Я теперь никого в жизни не назову "дерьмовой слизеринкой".
А ещё "змеёй подколодной". Именно с тех пор они с Роном и встречаются раз в полгода - когда тот на их свадьбе вместо поздравлений невесте произнёс вот это. Сразу он не обратил внимания, как не обратила и Дафна, но всё всплыло в памяти на следующий день, когда их первая ночь оказалась отложена таким ужасным образом...
– Даже если бы я женился на Панси Паркинсон?
– прищурился он.
– На этой...
– вспыхнул Рон, презрительно оттопыривая губу.
Гарри сделал вид, что пристально разглядывает происходящее на поле.
– Я же даже толком их уже и не помню, - вдруг сокрушённо помотал головой Рон.
– Кто такая Панси Паркинсон? Нет уж, женись, на ком хочешь. Нравятся змеи - женись на змеях!..
Рон осёкся, наткнувшись на его взгляд, сложил руки на спинке сиденья впереди и разместил на них подбородок.
– Я виноват, Гарри, - сказал он.
– Я во всём виноват. Мама, конечно, тоже помогла... "Гарри, ну поцелуй же её скорее, смотри, она совсем извелась, бедняжка!" - передразнил он.
– А мне... Я так мечтал, что ты будешь мне братом. Что кто-то, кто был бы ко мне добрее, чем Джордж и... Чтобы у меня был настоящий брат. Джинни говорила мне, что всё это вздор, а я продолжал ей вешать на уши, какой ты крутой и умный. Да и мама всё подстраивала, как бы вам встречаться почаще. Иметь в семье Чудо-Мальчика, про которого
– Ну поженились и поженились, что толку теперь-то вспоминать, - раздражённо отозвался он.
– Ты же хотел, как лучше? Хотел?
Рон молча кивнул.
– Послушай, дружище, я всё понимаю, - почти ласково сказал Гарри.
– Мне тоже хотелось бы, чтобы мы с тобой вечно оставались двумя беззаботными сорванцами, способными целыми днями бить баклуши в обществе друг друга. Но теперь-то мы оба понимаем, что взрослая жизнь - это совсем другое. Дружба никуда не денется, просто сейчас другие вещи оказываются важнее.
Ромильда Вейн, несмотря на детские эксперименты с Амортенцией, оказалась на редкость упорной девушкой - и ещё более влюблённой - и продолжила методичную осаду Рона, едва только выпорхнула из Хогвартса. Целых три года она добивалась своего, то бегая за ним, как собачка, то невозмутимо игнорируя немногочисленные интрижки возлюбленного и то, что он продолжал временами безо всякой надежды колотиться среди ночи в запертую дверь дома Гермионы. Рон ворвался было в любовь Ромильды, как слон в посудную лавку... но там наткнулся на терпеливого дрессировщика, и Ромильда, несмотря на своё нетерпение и долгое ожидание, удержала его буквально на расстоянии вытянутой руки, до свадьбы не позволяя даже слишком тесных объятий, не говоря уж о большем. В результате он уже сам загорелся, бросил свои юношеские глупости, полностью забыл Гермиону и был, казалось бы, готов принести луну с неба и может даже наконец сесть за учебники и сдать выпускные экзамены в Хогвартсе. И уж точно ему теперь не до того, чтобы целыми вечерами проводить с Гарри, мечтая о девушках и квиддиче.
– Потом эта история с выкидышем, - сказал Рон.
– Я чуть сам с ума не сошёл...
– Глупости, - поморщился Гарри.
– Моей вины в этом было ничуть не меньше!
– Герми сказала...
– пробубнил Рон.
– Да слушай ты её больше!
– вспылил Гарри.
– Хочешь я тебе скажу, как она до такой мудрости дошла? Хочешь? Да легко! Уже после того, как Джинни заразилась, Гермиона на три дня заперлась в библиотеке и прочитала все книги, где хоть мельком упоминалась магическая лихорадка. И только потом пошла объяснять тебе, как ты был неправ. Не до, заметь, а после того, как! И всё! Когда ты вернулся из этой поездки, она пребывала в таком же блаженном неведении, как и все мы! А то, что инкубационный период - три недели, и шанс заболеть при контакте около одного процента - это её уже не волнует!
– Инку...
– что?
– переспросил Рон, повернув к нему голову.
– Время, которое проходит с момента заражения до того, как ты начинаешь реально болеть, - пояснил Гарри.
– Понятно, - кивнул Рон.
– Инку...
– Инкубационный период, - терпеливо повторил Гарри.
– Забей! Говорю тебе, никто не знал и не мог знать. У нас нет ни границы, ни единого терминала для прибывающих издалека, поэтому создать карантин Министерство не в состоянии. Оттого в Хогвартсе и пытаются в нас как можно быстрее запихать уроки выживания.