Пермские чекисты (сборник)
Шрифт:
Первым от люка сидит всегда угрюмый и ссутуленный Тарасов. Что знает о нем Грищук, кроме фамилии, которая, возможно, вымышленная? Тарасова и сидящего рядом Маркова включили в группу месяц назад. Оба из белоэмигрантов. Первого назначили старшим, второй возле него вроде адъютанта.
Расклад такой в группе: три белогвардейца и четыре красноармейца. Как бы нейтрализовать «беляков» после приземления?
Грищук, крепко вцепившись в ППШ, пытался решить задачу со многими неизвестными. Кому довериться, кто, как и он, пошел «в шпионы» только ради того, чтобы вернуться на родную землю? Радист Хаджигараев в последнее время осторожно давал понять,
Второй, резервный радист Кинеев — из северокавказских народностей, балкарец вроде, от разговоров уклонялся. Хотя видно было, что по натуре не спесив. В лагерном блоке, возможно, был напуган провокаторами, потому и сторонился всех, глядя вокруг жгуче-черными глазами, в которых глубокая печаль. Вот он сидит по правую руку, похоже, дремлет. Пошептаться бы с ним, договориться против «беляков». Опасно. Может статься, он участвовал в карательных операциях против мирного населения и для него идти с повинной — нести голову на плаху.
Быть привязанным к десантному тросику, сидеть на холодной скамье предстояло, как он слышал, около шести часов. Столько времени терпеливо наблюдать, как пират безнаказанно и нагло лезет в глубину России? Грищук завозился, потопал. Новые, неразношенные валенки жали ноги. Может, выбросить портянки? Из кабины пилотов вышел носатый немец, член экипажа, встал напротив, спросил «вас?». Видимо, от скамейки поступал сигнал в кабину, стоило только пошевелиться. Все предусмотрено в этой шпионской «повозке».
Грищук сморщился, дал понять, что хотел бы справить малую нужду. «О, руссиш швайн», — возмутился немец. Он оттянул брючину над меховым сапогом и посоветовал русскому делать в штаны. «Поньял?» — спросил он по-русски и щелкнул Грищука по носу. Грищук сунул ему в бок ствол автомата. «Но!» — сказал тот, небрежно отведя пальцем ствол. Он показал кулак и ушел к пилотам, плотно захлопнув за собой бронированную дверь.
Грищук опустил автомат. Сидевший слева Астахов потянулся к его уху:
— Не балуй, парень, сорвешь задание.
В Кизел капитан Недобежкин прибыл один. Лейтенант Широков по его распоряжению сошел с поезда в Губахе, чтобы организовать заслоны вокруг Кизеловской ГРЭС, неустанно дымившей на берегу Косьвы, и через сутки должен был нагнать своего начальника.
Первым делом Недобежкин побывал у секретаря Кизеловского райкома партии. Состоялся разговор о предстоящей высадке вражеского десанта, о необходимой помощи. Была приведена в действие система повышенной бдительности всех, кто так или иначе связан с железной дорогой, сформирована группа захвата. В нее вместе с Недобежкиным и Широковым вошли чекисты Семериков и Зонов, составляющие штат оперпункта, и восемь стрелков военизированной охраны. Их Виктор позднее окрестил «стрелочницами», так как были они женского пола. Девчатам было около восемнадцати, а их командиру Паше — далеко за двадцать пять, она уже успела повоевать.
Девахи в толстых стеганых брюках и валенках производили впечатление увальней, однако на деле оказались сильными и расторопными. Недобежкин раздобыл в городе аэросани вместе с водителем. И пока соображал, как организовать погрузку, девчата дружно подняли машину и перенесли на платформу,
В ориентировке из Центра указывалось предполагаемое место выброса десанта — квадрат 80. По карте центр квадрата приходился на лесной поселок Бревно на берегу Яйвы. В поселке при станции Яйва действовал леспромхоз. Там Недобежкин выпросил пять пар широких лыж и проводника — старого охотника Вогулкина. Под его ответственность директор леспромхоза выделил лошадь с розвальнями. Недобежкин назначил командовать отрядом Широкова, сам сел в аэросани и умчался вперед по заснеженной целине речной долины.
Шли гуськом по еле заметной аэросанной дороге. Впереди — чекисты на лыжах, в санях на мешках с хлебом, крупой и консервами — Вогулкин. Девчата, побросав на сани котомки и карабины, шагали пешком, шалили, толкались, пытались петь. Молодость брала свое. Виктор же нервничал. Как с такими «бойцами» держать засаду, окружать и брать вооруженного врага? Но, как говорится, и на том спасибо: крепких парней призывного возраста война из Кизела повыбрала.
Шли без привалов. Вогулкин, правда, хитрил маленько, жалея девчат. То остановит колонну, чтобы поправить упряжь на Розке, то начинает сомневаться, идет вперед и тычет прикладом ружьишка в снег: «Тута промоина была в прошлом годе, не залететь ба». При малейшей остановке «стрелочницы» падали, хватали снег, остужали распаренные лица. Паша заметно прихрамывала. Широков предложил ей быть за возницу, сидеть и подергивать веревочными вожжами, а Вогулкин мог бы стать на лыжи. Она взглянула на Виктора иронически:
— Я, молодой человек, не из конторы, а с фронта.
Послышался шум мотора. Из-за поворота выскочили аэросани. Виктор заспешил к Недобежкину, тот сообщил, что поселок, куда держала путь колонна, заброшен, всего населения — старый лесник с бабкой. В минувшую ночь они явственно слышали гул самолета. «Гости», возможно, уже прибыли.
— Поехал, слышь, в Яйву, на телефон, — говорил Недобежкин. — Свяжусь с управлением. А вы располагайтесь. И охрану! Слышь, Виктор, выставляй парных часовых, проинструктируй девах, чтобы ни шу-шу. Сунутся гости погреться — предложи добровольную сдачу. Стрелять — только в ответ на выстрелы.
Взявшись за фанерную дверцу аэросаней, еще раз предупредил:
— До моего возвращения, слышь, никаких самовольных акций. Операцию прочесывания будут выполнять воинские части...
Виктор проводил взглядом облако снежной пыли, поднятой деревянным пропеллером. «Так... Диверсанты, если они сброшены этой ночью, могут сегодня же двинуть к «железке», Самый удобный путь — по реке. Не столкнуться бы нос к носу». Виктор посоветовался с Семериковым и Зоновым. Они передвинули автоматы на грудь, пошли головным дозором далеко впереди. Девчатам Паша скомандовала разобрать оружие.
Они враз посерьезнели, попритихли. Старались держаться ближе друг к другу и саням. Никто из них не хотел замыкать колонну, ощущать спиной незащищенность.
— Вы что — овечье стадо? — возмутилась Паша-фронтовичка. — А ну, рассредоточиться с интервалом в два метра. С интер-ва-а-лом! Не дай бог, засада на берегу. На всех одной автоматной очереди хватит.
Услышав про засаду, девчата снова сгрудились в толпу. Паша махнула на них рукой и пошла в хвосте колонны замыкающей.
Вскоре с серого неба посыпалась крупка, подул колючий «северо-восток». На снег пали фиолетовые сумерки.