Perpetuum mobile (Гроза над Миром – 2)
Шрифт:
Женщина открыла ворота, чтобы гостья закатила во двор видавший виды мотоциклет. Старая конструкция, сильная, надежная; у них тоже был такой. Пришлось продать. Вздохнула, вспомнив покойного мужа. Назвала гостье цену, та помялась немного, но торговаться не стала. Хорошая девочка. Тоже не из богатых – вещи на ней приличные, но порядком ношеные.
Комната на теневой стороне, марлевая занавеска с нижней кромкой, опущенной в деревянный желоб с водой. Чашка свежезаваренного зеленого чая. Выпив его, Нойс сбросила обувь, оставшись босиком, и растянулась навзничь на кушетке. Закрыла глаза. В наступившей тьме мельтешили светлые зайчики.
«А я была счастлива?»
Нойс выстраивала вопрос то так, то эдак.
«Ошиблась, когда мы с ним решили сменить имена. Надо было сразу сказать, что его новое мне не по душе».
Их с мужем охлаждение друг к другу началось с того давнишнего эпизода.
«Ерунда. Ищу понятные причины, боясь глянуть правде в глаза. Он меня никогда не любил».
Благодарность, признательность – но не любовь.
«По сути, я ничего особенного для него не сделала. Он мог получить это от любой женщины».
От любой.
«Но я-то… Чепуха, забыть… Все, что мне в итоге осталось – равно счастью. Да?»
С этой мыслью Нойс уснула.
– Туда не надо! – встревожилась хозяйка, когда выспавшаяся Нойс заявила, что собралась на пляж.
– Городской – дорого. Не бойтесь, я умею за себя постоять, – она быстро вышла, чтобы не слушать новых возражений. – Буду к ужину.
На галечном пляже, наполовину укрытым тенью скалы, расположилось человек с полсотни. Большинство – пары, одиночек вроде Нойс было мало и все мужчины. Она ощутила их взгляды. Выбрала место неподалеку от отвесной каменной кручи, так, чтобы никого не было за спиной. Отвернувшись к скале, разделась, оставшись лишь в плавках, оголенная грудь в этих местах неприличием не считалась. Сняла с правого запястья золотой браслет с часами – ее единственное украшение и незаметно спрятала под сложенную одежду. Завела руки за голову, глубоко вздохнула, ощутив запах выброшенных на берег подгнивших водорослей.
– Я думал, вы – левша! – услышала за спиной веселый голос.
Обернулась. Интересный тип. Среднего (для мужчины) роста, крепок и широколиц. Пшеничного оттенка шевелюра чуть длиннее, чем подобает человеку строгих занятий. Богатый бездельник, или творческая натура без гроша в кармане. На самом деле – он ни тот, ни другой.
– Почему «думал»?
– Потому что вы все начинаете делать с правой руки. Вот я и понял, что ошибся.
Он умел очень искренне улыбаться, и Нойс улыбнулась в ответ.
– Не знала в детстве, как правильно часы надевать. А потом не стала менять привычку.
– Вы проездом здесь?
Догадливый. Видит, по слабому загару, что не местная, а на туристку не похожа.
– Да, как и вы.
Он засмеялся и жестом пригласил пройти вместе с ним к воде. Дно в этих местах плохое – остро-каменистое, заросшее водорослями. Отдыхающие преодолевали трудное место на надувных матрасах. У Нойс с ее новым знакомым из плавсредств ничего не было, но неожиданно появилась помощь.
Пацан, лет четырнадцати, в коротких, донельзя изодранных шортах, подрулил к берегу на резиновой лодке. Жужжанье подвесного моторчика смолкло, и мальчишка крикнул:
– Экскурсию в Замок Тьмы не хотите, господа?
Этим страшным именем называлось древнее строение, толи крепость, толи тюрьма. Бетонный колосс размером с современный десятиэтажный дом, высился в километре от берега на почти ушедшем под воду островке. Столетиями вода прибывала, сантиметр за сантиметром и теперь гулко плескала в подвалах загадочного здания. Точно такое же, копия до деталей, виднелось на горизонте. Те, кто бывал и там, рассказывали, что Второй замок погружен в воды морские значительно глубже Первого.
Экскурсантов возили к Первому. Его стены с черными квадратами немногочисленных окон, ярко горели в свете вечернего солнца. Зловещая красота привлекала.
Пацан, видя согласие, предупредил:
– Кольца, брошки, ожерелья здесь не оставляйте – пропадают часто.
У светловолосого ухажера кольцо с крошечным рубином было на пальце, а за своим браслетом Нойс пришлось возвращаться. Осторожно сели в лодку и вскоре были на месте.
Здесь галечное дно было пологим, и купаться оказалось просто здорово. Узкая полоса гальки тянулась и вдоль ноздреватых, покрытых трещинами стен. Когда «клиенты» обсохли, мальчишка предложил показать внутренности Замка. Поднялись по каменной лестнице со стальными, не тронутыми ржавчиной, перилами на третий этаж. Каменный пол в середине провалился и зиял двухметровой трещиной от стены до стены. Нойс и ее спутник молча любовались солнцем, опускающимся за крутой берег на западе.
– Миз… – мальчишка подошел, было к Нойс, но она, резко обернувшись, перемахнула, почти без разбега, через провал и подошла к противоположному окну, любуясь морской синью. Позвала:
– Идите ко мне!
Ее ухажер без колебаний повторил трюк, а мальчишка, закусив губу, стал спускаться вниз.
Нойс, словно невзначай, держала дистанцию, мешавшую мужчине внезапно ее обнять… Он, похоже, это понял и предложил возвращаться. Добавил, смеясь, когда ступили на лестницу:
– Неправильно! Мужчина должен идти первым, чтобы женщина, поскользнувшись…
– Шлепнулась на него и не ушиблась, – подхватила Нойс, но лидерства не уступила.
Мальчишка-провожатый в ленивой позе ожидал их внизу. Нойс прошла к лодке, он уставился ей в спину. А Нойс, не оглядываясь, остановилась, поджидая незадачливого воздыхателя.
Мальчишка весь подобрался и метнулся к ней. В вытянутой руке сверкнуло лезвие. Нойс быстро пригнулась и перебросила пацана через себя.
– Что, чёрт… – светловолосый кинулся к ним и с криком метнулся в сторону. На его левом предплечье набухала кровью длинная царапина. Мальчишка извернулся и светловолосый с трудом отбил очередной выпад. Глухой удар. Мальчик секунду стоял с остекленевшим взглядом, потом рухнул наземь. Крупная галька, пущенная рукой Нойс, угодила ему в лоб. Выпавший из ослабевшей руки ножик валялся рядом.
Светловолосый свил в жгут пучок водорослей, и связал юному разбойнику руки. С долей растерянности сказал:
– Надо сдать его в полицию…
– Да ладно, бросим здесь, – предложила Нойс. – Только появимся с ним на пляже, как он заявит, что его хотели изнасиловать. Оборонялся. Его слова против наших. А мы – любовники, значит, в сговоре.
Светловолосый вскипел:
– А, может, он прирезал кого?! Спросим… – и, обращаясь к очнувшемуся, глядящему с вызовом пацану. – Расскажи о тех, кого убил.