Perpetuum mobile (Гроза над Миром – 2)
Шрифт:
И некоторое время остолбенело слушал. Потом схватил мальчишку за волосы, потащил к лодке. Брыкания и попытки лягаться пресекал жестокими ударами. Всю обратную дорогу зорко следил за пленником. Их возвращение на пляж под скалой встретили недоуменным молчанием. И тут мальчик закричал:
– Помогите! Помогите! Полиция! Меня изнасиловали!!
Вопли смолкли, потому что Нойс пихнула его так, что он упал в круг отдыхающих.
– Да. И режик отняли – злодеи мы, – она кинула нож ему между ног, и он мигом его схватил.
Оглянулась, где ее Ромео? Ошеломленно топчется рядом. Взяла за руку, как ребенка.
– Забирайте шмотки и пошли,
Он не упрямился, только сказал:
– Неужели это правда – в подвале, под водой горы трупов? Чтоб не всплывали, он вспарывал им животы, вынимал внутренности…
Позади них послышались ругань, удары, крики.
– Как интересно, – сказала Нойс, – Людей убивал, а сам умереть боится. Он чуть не подставил вас, как я предупреждала. Вот только за ножик зря схватился, да так умело, профессионально – этим себя выдал. Кстати, куда вы несетесь, давайте оденемся.
Когда они пошли к остановке элекара, светловолосого все еще трясло.
– Первым собирался убить вас, как более сильного. Но я слишком удобно для него встала.
– Не понимаю… Вы…
– Параноик. Когда из многих выбирают тебя, чужого здесь, чьим долгим отсутствием мало кто озаботится… Просят, чтоб ценные вещи держал при себе…
Светловолосый принужденно засмеялся.
– Вы – искушенная молодая женщина. А я – неосторожный дурак. Спасибо за помощь. Меня зовут Дан… Чёрт!
Элекар отходил от остановки, следующего придется ждать полчаса.
– Чтоб тебя перекосило! – пожелала Нойс удачи не в меру резвому транспорту.
Штанги элекара слетели с проводов и с лязгом переплелись. Он резко затормозил. Нойс и Дану даже не пришлось ускорять шага, пока водитель, недовольно бурча, ставил штанги на место. Закинув, наконец, ремни на крышу, занял свое место.
– Уже хотел вам помочь, – сказал Дан.
– Спасибочки. Вечно меня клинит на этом повороте…
Элекар тронулся. В не застекленные окна проникал освежающий сквозняк.
– Меня зовут Дан, – возобновил Дан процедуру знакомства.
– Мне сходить. Спасибо за приятный вечер.
Нойс подала руку, он растерянно ее пожал.
– Передайте вашей невесте, что ей повезло с женихом. Я так считаю.
Она вышла, а Дан, вывернув шею, следил за ней через окно набиравшего ход элекара. Потом посмотрел на кольцо с красным камнем на своем безымянном пальце. Носитель сего заключил пробный брак. По обычаям Ганы, с которыми в необъятном Мире далеко не каждый знаком.
Дрянное колечко из бросового сплава… А дорого стоит. Секрет в капельке жидкости, заключенной в крошечном стеклянном шарике. Через три года медленная химическая реакция обесцветит ее. Когда «камень» из рубинового, станет молочно-белым – слово, данное другу или подруге, утратит силу. А до той поры никто не смеет вас разлучить. Так жадные хитрецы из Совета Ганы обошли когда-то указ Хозяйки, запретивший (на долгие годы!) в ее Империи любые браки, кроме смешанных. Хозяйка хотела ускорить ассимиляцию барнабов. И добилась своего. Но скольких личных трагедий это стоило!..
Дан вскочил с места… И лихо выпрыгнул в широкое окно элекара. Кто-то охнул вслед.
Она не могла не слышать, что он догоняет ее. Но не обернулась, а только замедлила шаг.
– Я по-идиотски назойлив, – сказал Дан, – Можно… вас провожу?
В центре Адониса, после сноса старых домов там, где пересекались две его главные улицы, образовалось обширное, наскоро обустроенное пустое пространство. Слева старый сквер, справа щиты реклам, скрывшие безобразный пустырь. На редких клумбах – одна трава. На углу большой экран уличного видео, новости шли без звука, с бегущей строкой. «Повстанцы Суора начали наступление…» Всполохи огня на экране перебивались ритмичным мерцанием вывески казино напротив. Прохожих в этот час было мало.
Дан шел рядом с незнакомкой, остерегаясь неловких слов и движений. От этого меж ними царило молчание. За их спинами малиново тлел закат, а впереди рос, вздымался к зениту сизый мрак. Тучи шли с востока.
Свернули налево, здесь еще сохранились низкие, старые дома. Над одним из них, в свете разгорающегося уличного фонаря, Дан увидел оранжевый вымпел. Гостиный дом. Частная лавочка.
Незнакомка остановилась. В сумерках ее лицо казалось призрачно-бледным.
– Спокойной ночи, Дан.
С возрастающей неловкостью Дан сказал:
– Странно… вы одна…
– Многие люди одиноки.
– Но вы?!
– У меня был друг. Много лет. Надеюсь, его тоже ограбили и убили.
Пережитого за день оказалось недостаточно, чтобы Дан не вздрогнул, услышав неожиданные и жуткие слова.
– …
– Иначе выходит, что я спутала жизнь и мечту. Десять лет любила человека, который, когда пришло время, даже не удостоил меня расставания. Просто оставил, как ненужную вещь.
Никаких утешительных слов на ум не шло. Сейчас Дан видел, что непритязательный костюм незнакомки – не дань молодежной моде, а умело скрываемый знак надвигающейся бедности.
Она подняла голову.
– Гляньте! На лбу ничего не написано?
– Н-нет… – Дан напрасно призывал на помощь свое когда-то безотказное чувство юмора.
– У вас плохо со зрением. Anespero stulta.
Вот он, случай! Наконец-то! Не зря, оказывается, и его пичкали в свое время уроками Тонго, ныне запрещенного ритуального языка.