Персональное чудовище

Соня не могла сказать, в какой момент все стало плохо.

Может, когда она согласилась стать репетитором feat. гувернанткой Сережи, мальчика тринадцати лет? Его родители хотели нанять русскую девушку, чтобы мальчик подучил итальянский, при этом не забыл родного русского языка, живя в Лос-Анджелесе.

Или, когда Соня, силясь повысить интерес ученика к итальянскому языку, показала подростку голые груди? М-м-м, что ж, вполне себе основательный повод.

А может,

все пошло не так в тот момент, когда двадцать семь лет назад Соня с истошным криком родилась меж полных бедер матери во втором городском роддоме, доведя тем самым самого близкого и родного человека до смерти? Кто ж знает…

Хотя, если внимательно вглядеться, серьезно все обдумать и взвесить, ответ был на поверхности.

Жизнь Сони, привычный уклад и налаженный быт пошли кувырком, когда она встретилась с медовыми глазами чудовища в полутемной кухне. Чудовище, кстати, пришло выяснить, какого черта Софья Арнольдовна решила демонстрировать его сыну голые телеса!

Да, определённо это был тот самый момент, когда Соня застыла с пальцем во рту, уставившись на самого несносного мужчину на свете. Именно с этого момента жизнь Сони превратилась в сущий хаос.

— Капуста.

Сергей сидел на крутящемся стуле, сдвигал брови, грыз ногти и пытался вспомнить слово, которое они учили сегодня утром. Минуты шли, терпение Сони иссякало, а ответа все не было.

— Сергей Дмитриевич! — Соня тоже умела хмурить изогнутые брови, только получалось это намного устрашающей, чем у паренька напротив. Уж Серега-то знал, что Софью Арнольдовну лучше не доводить. Но не мог он вспомнить, как переводится кочан капусты на итальянский, и все тут!

— Может, другое слово? — предложил Сергей аккуратно.

— Морковь.

Опять то же молчание, еще пару кусочков отгрызенных ногтей, а ответа все не было.

— Сергей, мы только утром учили эти слова! О чем ты только думал?

— Эх, — как-то по-взрослому вздохнул Сергей и печально выдал: — Софья Арнольдовна, вам лучше не знать, о чем я думал.

Затем густо покраснел.

О чем может думать тринадцатилетний мальчик? Сергей наивно полагал, что Софья Арнольдовна не замечает его взглядов на ее декольте. Но Соня всегда замечала такие вещи. Ей часто удавалось распознать людей с первого взгляда, а уж раскусить такого мальчишку, как Сергей, это ей как два пальца…об асфальт.

Соня задумалась, сдула со лба длинную челку. Как заинтересовать подростка учёбой? Наверняка какой-нибудь наградой. Но не игрушками и гаджетами, которых у Сергея полная комната.

— Сереж, хочешь заключим договор?

Светло-карие глаза Сергея вспыхнули заинтересованностью. Он даже забыл про ногти, которые отгрыз чуть ли не по локоть, и замер на кресле.

— Какой?

— Ты выучишь двадцать слов за тридцать минут, — Соня предостерегающе подняла указательный палец вверх, когда Сергей попытался протестовать. — Через полчаса я проверю тебя и, если справишься с заданием, то будет тебе награда.

— Что за награда? —

подозрительно прищурился Сергей.

— Об этом потом. Пусть будет сюрпризом, — Соня улыбнулась. Она еще не придумала, чем награждать подростка. Но у нее будет целых тридцать минут в запасе, за это время что-нибудь придет в голову.

Но не зря отец этого несносного мальчишки был настоящей акула бизнеса. В сына он также заложил свои акульи гены, поэтому подросток скрестил руки на впалой груди и отбил.

— Нет уж, давайте договоримся сразу. А то будете потом мне кексы совать.

— Тебе не нравятся мои кексы? — прищурилась Соня. — Да мои кексы — самые вкусные на этой части побережья!

— Не, Софья Арнольдовна, кексы вообще-то суперские. Но согласитесь, двадцать слов стоят большего.

«Хитрец, ах хитрец!», думала Соня и не могла не восхищаться этим маленьким мужчиной. Мамаша у Сережи та еще стерва, а с отцом Соня пока не знакома. Но раз Дмитрий Алексеевич смог воспитать такого умного воспитанного мальчика, значит и человек он очень хороший.

Странно, но в этом предположении хвалебная интуиция Сони дала осечку, в чем она убедится уже вечером.

А сейчас светло-голубые глаза Сони бегали по комнате, в попытках придумать достойную награду. Но в огромной комнате Сергея было все — дисплей с приставкой, настольный футбол, полки полные макетов самолетов и пароходов, и много-много прочей утвари, которой увлекаются мальчики. Соня про себя порадовалась, что, не смотря на достаток и обеспеченность, Сергей оставался добрым и любознательным. Еще раз спасибо его отцу.

Ох, Сонька, Сонька, ты еще сто раз передумаешь эту мысль.

Глаза Сони метнулись к стопке журналов на комоде. На одной из обложек красовалось фото, которое тут же помогло сформировать в голове план. Соня выпрямилась на стуле и посмотрела в чистые невинные глаза Сергея.

— Обмен таков. Двадцать слов в обмен на семь пар голых грудей.

Челюсть Сергея отвисла, а в горящих глазах читался шок.

— Чё, серьё-ё-ёзно?! — прошипел подросток, словно боялся, что их пошлый непристойный разговор могут услышать.

— Да, — сладко улыбнулась Соня.

— Не обманываете?! — еще тише зашептал Сергей и пунцовая краска бросила в худощавое лицо. Даже веснушки потеряли в цвете под краской смущения.

— Конечно, нет! — притворно оскорбилась Соня. Глядя в наивно распахнутые медовые глазки, Соне было совестно обманывать невинного ребенка. Но делать нечего — она получает деньги за то, чтобы учить Сергея итальянскому и готова отработать каждый цент. — Ты мне слова, а я тебе … то, что обещала.

— Но!.. Вы!.. — Сергей захлебнулся в словах, пока его щеки захлебывались в румянце. Чтобы рыбка не слетела с крючка, Соня протянула руку и спросила:

— Договорились?

Потное пожатие руки Сергея скрепило этот пакт, который, кстати, ни одной стороне не принесет ничего хорошего.

Ровно через полчаса Сергей, красный и взбудораженный, с пятнами пота подмышками и на воротнике, выдал не то, что двадцать, а все тридцать слов на итальянском. Произношение хромало, но результат ошеломлял.