Персональное чудовище

Ди Климм

Стихи были ужасны.

Но Соня прижала руку к груди и томно вздохнула:

— Великолепно, Джерри, великолепно!

Соне приходилось включать актерские таланты вовсю, чтоб не пасть лицом в грязь. Да и жалко ей стало Джереми, такого взволнованного и воодушевленного перед невольными слушателями.

— Неплохо, очень неплохо, — одобрил Мирон Семенович с легкой улыбкой.

— Чего-о-о? — протянул Дмитрий Алексеевич и сдвинул брови. — Чё за новодня?

— Новодня — это новый день, Дмитрий Алексеевич! — Сонька метнула на мужчину

разъяренный взгляд.

— А-а-а, — протянул он, отпил чая и повел плечами: — А почему бы не сказать, как есть — новый день?

Сонька закатила глаза.

— Это называется творчество! — напыщенно ответила она и покраснела, когда насмешливый взгляд Димы обратился к ней. Да он над ней издевается! А она опять попалась! Глупая, глупая Сонька!

— Ну вообще-то, это не самое лучшее, — осмелел Джереми. — Я могу еще…

— О, время тортика, — Милена Ивановна проворно для своих лет вскочила со стула и побежала на кухню.

Опять тишина, опять стук напольных часов.

— Дмитрий, — обратился Мирон Семенович. — Как дела на работе?

— Все хорошо, Мирон Семенович. Ваши советы пришлись как раз кстати, — Дима глянул на старика и слегка улыбнулся.

«В голове моей опилки не бе-да», напевала про себя Соня, жадно ловя улыбку Димы. Именно так он улыбался Сергею — спокойно и доверчиво, открыто и безмятежно. Соня смотрела на Диму и замечала все. Как ладно сидит белая рубашка на его широких плечах. Как в свете лучей виднеется легкая светлая щетина на высоких скулах. Как сглаживается жесткий очерк губ при такой открытой улыбке…

Соня вскочила со стула. Все недоуменно посмотрели на нее.

— Извините, мне нужно… в уборную, — объяснилась зачем-то Сонька и вылетела из комнаты.

Она бывала в этом доме довольно часто и отлично ориентировалась в полутемных коридорах. Видимо, Дмитрий Алексеевич тоже их знал, так как не успела Сонька открыть дверь ванной, как мужская рука припечатала дверь обратно. Соня резко обернулась. Из-за тесноты коридора тут негде было развернуться, поэтому Дима оказался в опасной близости от Сони. Она ощущала горячее тело так близко, что сильнее прижалась к двери спиной. Соня думала, что увеличит расстояние между собой и Димой. Но у того было свое видение, потому что мужчина приблизился еще и теперь между их телами остался какой-то жалкий дохлый сантиметр. Стоит ей или ему податься вперед…

— Давно выучила? — шепотом спросил Дима.

— Что?

— Про фобию.

— А-а-а, так это, как только вышла из клиники, так сразу и кинулась к словарю. Должна же я знать, с чем пришлось столкнуться.

Дима тихо хохотнул.

— И про либидо наверно есть что сказать, Софья.

— Мне много чего есть сказать, Дмитрий Алексеевич, но боюсь ваше либидо этого не выдержит.

— Поверь, Софья, оно выдержит любые твои выходки. Особенно две встречи за одну неделею. И в каких неожиданных местах.

Насмешливые золотистые глаза Димы следили за реакцией Сони, которая

тут же ощетинилась.

— Как видите, я тоже не прыгаю от радости при виде вас, Дмитрий Алексеевич. Вы меня преследуете?

— Могу спросить о том же.

— Ох, поверьте, если бы мне нужно было вытащить свой завтрак из желудка, я бы воспользовалась методом двух пальцев в горле, а не встречей с вами, — прошипела Соня.

— Представляю, сколько лишних предметов побывали в этом горле, — пробормотал Дима и Соня вспыхнула.

— Да как вы смеете! — Соня сжала пальцы в кулачки, готовая обрушить ярость на златовласое чудовище.

— Что, Софья, устроишь драку в доме у столь милых людей? — насмешливо спросил Дима, и Соня разжала кулаки.

«Спокойно, Соня, спокойно. Он специально это делает, провоцирует тебя, а ты не будь дурой и не ведись на его издевки!»

Тяжелый взгляд мужчины внимательно следил за ней. Затем Дима поднял руку, и Соня задержала дыхание, когда пальцы коснулись выбившегося локона и заправили его за ухо. Осторожно коснулись подбородка и погладили нежную кожу. Затем теплые пальцы прошлись по предплечьям, которые вмиг покрылись мурашками от мужских прикосновении.

— Не болит?

Соня смогла только покачать головой, потому что слова и здравые мысли исчезли от легкой ласки грубых пальцев. Она слышала свое учащенное дыхание и ощущала, как теплое дыхание Димы касается ее макушки. Они молчали, впитывая друг друга в полутемном коридоре. Им не нужен был яркий свет, чтобы вспомнить друг друга и восстанавливать в памяти старые воспоминания — запах, дыхание, то самое томное возбуждение в теле.

— Кто этот клоун? — сиплым шепотом спросил Дима. Соня не смела поднять взора, а только смотрела на сильную шею, на которой бился пульс, и ощущала, как тяжело вздымается и опускается широкая грудь. Один только глубокий вдох, и он коснётся ее груди своей…

— Это не клоун. Это — виконт Беркли, — таким же шепотом ответила Соня. Запах мужчины — запретный, порочный, желанный, окутал ее и застопорил здравые мысли в голове.

— Хорошо. Кто этот клоун виконт Беркли?

— Этот клоун виконт…Черт! — шикнула Соня, и Дима тихо засмеялся.

— Кто. Он. Тебе. — с расстановкой спросил он.

Воздух искрился от напряжения застывших тел. Оба знали, что нужно всего одно неосторожное движение, чтобы на свободу вырвалась алчная страсть.

— Это не ваше дело.

— Не заставляй меня задавать этот вопрос самому клоуну.

Предостережение подействовало, и Соня выдохнула:

— Друг.

Она могла бы ответить, что Джереми ее жених и положить конец всем дальнейшим вопросам. Она могла бы спрятаться за худенькой спиной паренька. Но, как обычно, рядом с этим несносным мужчиной разум затуманивался, а все здравые мысли вылетали из головы Сони испуганными воробьями, и их место занимало острое опасное возбуждение.

— Друг? — хохотнул Дима. — Софья Антоновна…