Персональное чудовище
Шрифт:
— Когда ты рядом, почему-то все так и получается, — задумчиво пробормотал Дима. Затем посмотрел Соне в глаза. — Что ты тут делаешь, Софья?
— Работаю, — Соня сдула выбившийся локон и прикрыла глаза. Всего на мгновенье. Только чтобы не смотреть в эти лживые глаза, в которых плескалась усталость с примесью ложного участия.
— Ну ясно, что не кукурузу охраняешь. А что не сложилось с нормальной работой?
— Пятнадцать отказов на две недели? Даже до такой дуры с большой головой дойдет, что происходит какая-то нездоровая хрень. И она исходит от вас, милейший.
—
— Что отец? — осеклась Соня.
— Могла бы обратиться к нему за помощью.
— Значит, не могла!
— А подруга? Ее вроде Мила зовут?
— Так, та-а-ак. Теперь мы знаем, что кое-кто покопался в чужом ящике для белья, — процедила Соня.
— Это обычная практика для всех, кто вхож в мой дом, — невозмутимо ответил Дима.
— Так вот, как вы узнали…
Соня замолчала и прикрыла глаза. Не смотря на всю злость к Диме, она все еще ощущала себя виноватой за то, что подвергла Сережу риску. По которому она безумно скучала. Несколько раз даже порывалась написать сообщение бывшему ученику. Но вспомнив угрозы Димы, поменяла симку, чтобы не было соблазна связаться с мальчиком и причинить ему еще больший вред. Кто знает, как бы отреагировал его отец на общение с заразой, которую надо изолировать от общества!
— Вот так и узнал, что у тебя ВИЧ, — глухо ответил Дима. — Так что на счет подруги?
— Она в другой стране, и у нее достаточно своих проблем, чтобы я грузила ее своими, — ответила Соня, не понимая, зачем она объясняется перед этим человеком.
— Но ведь есть хоть кто-то, к кому ты могла обратиться за помощью?
Соня молчала, потому что только сейчас в полной мере осознала, что рядом с ней нет ни одного такого человека. И понимание того, что именно Дима стал свидетелем ее одиночества и полной безысходности, делало ее положение еще более невыносимее.
— Все, экзекуция окончена, Дмитрий Алексеевич, — растерянно пробормотала Соня, развернулась и ушла.
Соня шла по пустынной узкой улице, ловя первые тонкие лучи в просвете между домами, и хрупкая высокая фигура будто таяла с наступлением утра.
Дима сжал руки в кулаки, сдерживая глухой порыв догнать девушку и убедить ее, что она не одна, что он — Дима, рядом, а уж он в силах сделать так, чтобы у Сони не было причин бояться чего-либо. Сделать хоть что-нибудь, чтобы разогнать эту растерянность, усталость и отрешенность в глазах, которые раньше горели ярким пламенем.
Дима сдержал порыв. Что он действительно может сделать — это выяснить, кто за его спиной играет в грязные игры и портит жизнь Софьи Арнольдовны, прикрываясь его именем.
Но погасив один порыв, Дима уступил другому странному желанию, пролетевшему по краю подсознания. И, не смотря на ранний час, Дима на ходу достал телефон из кармана, набрал номер и отрывисто приказал сонной секретарше:
— Назначьте мне встречу с врачом… Нет, нет, я в порядке. С врачом в СПИД-центре. В СПИД-центре, говорю, что тут непонятного?! Да… да… Скажите, что у меня возникло несколько вопросов, не терпящих отлагательств.
Глава 7
—
Полная женщина с пышным начесом а-ля 80-ые стояла у стола Сони, и прижимала к не менее пышной груди листки бумаг. Подкрашенные голубыми тенями глаза светились благодарностью.
— Как же мне повезло, что я наняла тебя, дорогуша, — пухлые пальчики женщины сжали плечо Сони, и та улыбнулась в ответ:
— Что ты, Линда, это мне повезло.
Хотя, стоит ли это называть везением? Скорее всего, это очередные манипуляции одного раздражающего мужчины, который легким движением волосатой лапы переставил фигуры на шахматной доске под названием «Жизнь Климовой Софьи Арнольдовны».
Через несколько дней после разговора с Дмитрием Алексеевичем возле клуба, на Соню посыпались предложения о работе. Были заказы как от крупных компании, так и от мелких офисов. Соня получала приглашения на работу даже без первичного собеседования! Звучали такие цифры оплаты, что Соня не находила ответных слов, обещала всем перезвонить и потом часами вышагивала в узкой комнате, пыхтя от ярости. Она с бешенством и злостью понимала, что вынуждена засунуть свою гордость в…куда подальше и принять хотя бы одно из предложений. Если, конечно, она не хочет окончить свои дни в коробке из-под холодильника на ближайшей свалке.
Но не желая заглатывать приманку слишком глубоко, Соня выбрала этот маленький офис недалеко от дома с небольшим объёмом работы.
Соня уволилась из клуба, но продолжала подрабатывать в кофейне. Везение, конечно, вещь отличная, но кто знает, когда у Дмитрия Алексеевича перекроется семенной канал и он вновь не захочет испоганить жизнь Сони?
В конце рабочего дня Соня схватила сумку и зашла в кабинет Линды. Та подкрашивала губы помадой цвета фуксии, приоткрыв губы в форме буквы «О» и причмокивая. Наверняка очередная сходка одиноких пташек бальзаковского возраста.
— Линда, я все закончила. У тебя есть еще заявки?
— Нет, ты уже отработала все тексты, — улыбнулась Линда и вздохнула: — Софи, дорогуша. Может в этот раз хоть не откажешь? Посидим с девчонками, выпьем по коктейльчику, — женщина подмигнула и хихикнула.
— Линда, еще раз спасибо, но у меня смена в кофейне.
— Зачем ты горбатишься на двух работах? Могла бы найти себе молодого человека, который взял бы на себя все заботы? С такой-то фигурой, — завистливо вздохнула Линда и втянула живот. Не помогло, если честно.
— Это не решает всех проблем, Линда, — вздохнула Соня. Увидела полное непонимание в круглых глазах начальницы, и сменила тему: — Вообще-то я хотела тебя кое о чем спросить.
— О чем же, дорогуша?
— Линда, только прошу, ответь мне честно, — Соня нерешительно замолкла, и Линда ее подбодрила.
— Честность — один из моих принципов, Софи.
«Жаль, что в эти принципы не входит отказ от еды после шести», подумала Соня и цыкнула на себя за то, что потешается над доброй начальницей.