Персональное чудовище
Шрифт:
— Тихо, тихо! Я слушаю, как наш футболист там мячи гоняет. Го-о-ол! — шепотом протянул восторженный Дима, смотря на нее снизу вверх горящими глазами. Алена не сдержалась и тихо засмеялась:
— А вдруг девочка, Дим? Тоже будет футболисткой?
Дима встал с колен, оправил брюки и осторожно сжал ухоженные пальцы Алены в своих широких теплых ладонях. И проговорил:
— Если девочка, значит, будет такой же красавицей, как и ее мама. Такой же принцессой.
Страх и настороженность Алены стали отступать, так же, как и всегда рядом с Димой. Так было в первого дня их отношений — стоило только Диме взять любое дело в свои руки, как все решалось и улаживалось
— Всё, Алёка, пойдем. Тебе надо поесть, а то наш футболист до девятого месяца тебе такое поле раскатает, — улыбнулся Дима и прижался губами ко лбу Алены и прошептал: — Мать и Ромка так ждали тебя. Я им рассказал, какая красавица невеста скоро станет членом семьи Львовых. Ну, пойдем же. Не хмурься, Алена, все будет хорошо.
Обед прошел просто кошмарно.
Алена словно смотрела кадры семейного кино, где два сына и мать перебрасываются шутливыми фразами, с вниманием и участием слушают друг друга, и каждый из амбалов-сыновей готов по немой просьбе матери выполнить любой ее каприз. Возможно, именно это было для Алены обиднее всего. Не привыкшая оказывать на кого-то приятное впечатление, Алена везде и всегда становилась центром внимания своей яркой красотой и обворожительной улыбкой. Но в этот вечер Алена чувствовала, что ей приходится быть на втором месте. И после кого бы вы думали?! После женщины в хлопковом платье в мелкий цветочек, с огромным ободком в седых волосах, и ногти которой никогда не знали маникюра! Как бы ни старались Львовы втянуть ее в разговор, ненавязчиво задавали вопросы, предлагали попробовать то печенья, то фрукты, Алена могла лишь отрицательно качать головой и шептать извинения, ссылаясь на токсикоз. Рома — брат Димы, тоже был вежлив, но немного громкоголос и менее улыбчив, чем Дима. Вероника Степановна старалась быть гостеприимной, но каждая ее попытка угодить Алене заканчивалась неловкими извинениями и красными щеками женщины.
Немыми губами Алена улыбалась, слушая рассказ Вероники Степановны о том, что она сама собирала ягоды для варенья, ледяными пальцами перебирала приборы на столе, не в силах проглотить ни кусочка из полного стола, и лишь время от времени ощущала теплые уверенные пожатия руки Димы, которые и помогли ей досидеть до конца обеда.
С той самой первой встречи отношения между невестой и свекровью становились все прохладнее и прохладнее. Ни та, ни другая никогда не переступали невидимых границ и не переходили в нападение. Но мрачное молчание наступало между Аленой и Вероникой Степановной, стоило им остаться одним в комнате, и эта неприязнь читалась между строк и без прямых призывов к войне.
Ну и, конечно, после той кошмарной ночи эта старуха смотрела на Алену такими глазами, будто даже дышать одним воздухом с невесткой было для нее презренно. Как будто Алену не мучают до сих пор кошмары! Как будто Алена не вскакивает среди ночи с постели с глухо стучащим сердцем, и не бежит в комнату Сергея, чтобы распахнуть дверь, ища судорожным взглядом сына, и, найдя его, спокойно и безмятежно спящим на кровати, прошептать молитвы немыми губами! Как будто Алена сама не понимает, что она натворила и не терзается муками кровоточащего по сей день материнского сердца!
Дима выполнил свое обещание и буквально через несколько лет после свадьбы добился таких высот в бизнесе, что его успеху и удаче позавидовал бы сам Алладин с волшебной лампой. Конечно, успеху Димы значительно и весомо посодействовал отец Алены, и она никогда не упускала случая ненароком и аккуратно напомнить об этом мужу. Они оба должны знать, где был бы Дима со своей семейкой, если
По делам Диме все чаще и чаще приходилось мотаться между штатами и столицей, поэтому он купил особняк на берегу океана, куда Алена с радостью уехала и ни разу не навестила мать мужа даже во время совместных с Димой поездок на родину. Алена не желала переступать порог той убогой дыры, которую по сей день эта старушенция не желала покидать, не смотря на уговоры сыновей, и не желала вспоминать тот кошмарный ужин, с которого и началась холодная война между ней и свекровью.
И не желала чувствовать на себе пронизывающий осуждающий взгляд серых омутов глаз Вероники Степановны.
Алена вошла в дом, который встретил ее привычными тишиной, прохладой и застывшей аурой сумрачных коридоров. На ходу расстегивая молнию на летнем платье изо льна с гипюровыми вставками, Алена направилась к лестнице.
— Здравствуй, Алена.
Алена громко вскрикнула и резко обернулась на голос.
В темном углу за столом сидел…
— Дима! Ну ты меня и напугал! — вскрикнула Алена, держась одной рукой за перила, а вторую прижимая к скачущему сердцу. — Так недалеко и до сердечного приступа!
— Испугалась? — тихо спросил Дима. — Извини меня, Алена.
Алена замерла. Дима очень редко извинялся. Он либо предпочитал не делать поступков, за которые потом придется извиняться, либо, если пошел на вынужденные шаги, значит, причины были довольно весомы и извинения тут не помогут.
Поэтому сейчас, услышав такие непривычные для мужа слова, Алена надтреснуто засмеялась.
— Да ладно, Дим. Я просто… не ждала тебя. Ты когда прилетел?
Дима сидел за столом, который стоял в углу комнаты и куда не проникало достаточно света. Алена не видела выражения его глаз, мимики лица, ничего такого, что могло бы намекнуть, в каком настроении пребывает супруг. Его огромная фигура утопала в сумраке, лишь белая рубашка выделялась на темном фоне, да тлел красный кончик сигареты, словно целясь в нее лазерным лучом.
— Прилетел утром, — тихо ответил Дима и встал из-за стола. Выпрямился в полный рост и Алена непроизвольно отступила на шаг и уперлась пятками в ступени лестницы.
— Надо было заранее сказать. Я бы подготовилась, Дим. Встретила, как полагается…
— Ну давай, Ален, — все тем же беспечным тоном перебил ее Дима. — Вот он я, твой супруг. Встречай.
Нервы Алены были натянуты до предела и звенели от каждого слова Димы, как расстроенные струны. Леденящее ощущение страха, которое она испытывала до отъезда Димы, когда он смотрел на нее долгим неотрывным взором, вернулось к ней снова. Пальцы до боли стиснули перила, и Алена почувствовала, как от натиска ломается ноготь и лопается лак на свежем маникюре. Но Алена все также стояла на месте, не в силах отвести взгляда от фигуры Димы, от которой веяло стылым холодом.
Может, он узнал о ее похождениях? Но как? Алена умела заметать следы и не оставляла улик. Она научилась ускользать от внимания Стаса, переплюнув его в поиске путей отхода и способах маскировки.
— Дим…Я…
— Подойди ко мне, Алена, — приказал мягко Дима. Алена отцепила ледяные пальцы от перил и сделала шаг вперед. Она шла на негнущихся ногах, и у нее в груди росло мертвенное ощущение, словно она идет на плаху, все ближе и ближе к своему концу.
Алена встала перед Димой. Подняла взгляд с мелких жемчужных пуговиц на рубашке, по темной шее, суровым губам, чтобы встретиться с абсолютно черными глазами мужа.