Персональное чудовище
Шрифт:
С этими словами Соня юркнула в квартиру, захлопнула дверь, щелкнула замком и сползла вниз по двери, стараясь не засмеяться громко и вслух. Она лишь почесывала довольного Марселя за мягким ушком, облизывала свои саднящие опухшие губы, наслаждаясь пьянящим вкусом Димы на них, прижималась лицом к мягкой шерстке, и шептала:
— Дурачок, такой ты дурачок, Марсик. Но какой же ты умный дурачок! Спас непутевую Соньку в самый подходящий момент… оба раза…
А Дима постоял с полминуты, ошарашенный всеми ощущениями, что испытал за последние двадцать минут, начиная со сладкого предвкушения, затем дикой адской похоти до шока и бешенства,
Но рука бессильно опустилась вниз, а Дима усмехнулся. Затем прыснул от смеха, представив со стороны всю комичность ситуации, в подобную которой, наверно, никто еще не попадал. Вдохнул воздух, все еще хранящий сладкий будоражащий запах Сони, поправил рукой стояк в штанах, и спустился вниз, стараясь не наступать на мокрую ногу.
Перед тем как сесть в машину, он снял ботинки, носки, подвернул брюки и уселся за руль босиком. Видимо, теперь его туфли за две шутки баксов найду приют на ногах какого-нибудь бродяги, который даже не узнает, через что прошла дизайнерская обувь.
По дороге в городскую квартиру, где Дима собирался жить в ближайшее время вместе с сыном, улыбка не сходила с его губ. Дима еще в начале ужина подозревал, что сегодняшний вечер закончится примитивно и нетривиально — в обнимку с горящей ладонью. Но уж точно не отрезвляющей струей прямо в ногу.
Ну хоть какую-то причитающуюся ласку Дима сегодня получил.
Он подумал о том, как все-таки вовремя вмешался этот дурацкий пес. Ведь сейчас не время, совсем не время для того, на что он уже был готов, ополоумевший от страсти.
Пусть Софья Арнольдовна пока привыкает к нему. «Притирается, так сказать», усмехнулся Дима. Потому что, когда Дима придет взять свое, а он обязательно придет, Соня должна быть к этому готова.
Глава 15
Два дня назад Дмитрий Алексеевич чуть не отымел ее в грязном подъезде, и с тех пор они не виделись.
И это все, что Соня может рассказать о положении дел на данный момент.
Сонька пролистывала бумаги, составляя программу на следующие занятия с Сергеем, сидя в кабинете, в котором они обычно занимались уроками. Комната эта располагалась этажом выше кабинета Димы, чья компания занимала 5 этажей и сто тридцать кабинетов в двадцатиэтажном бизнес-центре на Down Town — в центре делового центра Лос-Анджелеса.
Соня боялась представить, каково это — управлять таким огромным штатом, который включал в себя свыше ста сотрудников. И это только один офис! А сколько еще раскидано мелких филиалов в странах Европы и Восточной Азии…
За время преподавания Сергею, Соня успела познакомиться кое с кем из сотрудников, когда спускалась за перекусами в кофейню. И хотя ни один из них не подозревал, какие тесные отношения связывают репетитора Софи с их боссом, при звуке его имени в глазах и голосах сотрудников появлялись трепет и уважение. Соня улыбалась про себя, когда сотрудники непроизвольно выпрямляли спину, словно прямо сейчас пронзительный взор мистера Львова нацелен прямо на них.
Соня вздрогнула, когда услышала в коридоре шаги. Подскочила со стула и заметалась по комнате, пытаясь найти лазейку, куда бы спрятаться. Может, в шкаф? Господи, да она
Только через несколько секунд панических метаний, Соня поняла, что шаги в конце коридора принадлежат вовсе не Диме, и шумно выдохнула воздух из горящих легких.
Но когда в дверь постучали, потом она приоткрылась, Соня с тихим вскриком подскочила. И увидела на пороге…
Веронику Степановну.
Да, после событии двухдневной давности Соня стала слишком нервной и легко возбудимой.
И это все, что Соня может сказать о своем эмоциональном состоянии на данный момент.
— Софья, здравствуйте.
— Вероника Степановна, здравствуйте!
Соня подскочила к женщине и, сама не ожидая от себя такой смелости, сжала в ладони твердую руку матери Димы и приобняла за плечи. Она не могла объяснить, чем вызвана ее симпатия к этой женщине. Может тем, что, глядя на нее, запросто можно было представить, что именно такая женщина — честная, открытая и доброжелательная, способна вырастить и воспитать такого мужчину, как Дима.
— А я, вот, пришла попрощаться, — улыбнулась Вероника Степановна, не отталкивая Соню, а положив вторую мозолистую ладонь на их соединенные руки. — Сережа сказал, во сколько вы заканчиваете уроки. Дай, думаю, забегу…
— Ну что же вы раньше не сказали! Я бы сама приехала, куда вам удобно, — воскликнула Соня. Чуть не добавила: «Да хоть в особняк Львовых!», но вовремя прикусила язык.
— Ничего, Сонечка. Мне и прогуляться полезно. Да и Дима приказал Владимиру ходить за мной, как цепной пес. Приходится и его развлекать, а то скучно ему, наверняка, подле старухи сидеть.
Тогда Соня подхватила сумку и потянула женщину к двери.
— Ну что ж, раз гора не идёт к Магомеду, значит, мы идем есть мороженое. Или, если вы голодны, можем что-нибудь другое…
— Нет, Софья, спасибо. Мороженое как раз, — закивала головой Вероника Степановна, пока они шли к лифту. — Я уже пообедала дома. Теперь-то я сама готовлю.
— Неужели Астрид сдала позиции? — усмехнулась Соня, пропуская вперед Веронику Степановну, и придерживая створки лифта.
— Так Астрид-то у Димы в большом доме, а мы сейчас в городской квартире обитаем, — объяснила женщина. Язык Сони так и чесался спросить: «Кто это — мы?», но она стиснула зубы и даже прикусила кончик языка. Но простодушная Вероника Степановна сама поделилась информацией: — Алена уехала куда-то в курорты. Так Дима сказал.
— А, ясно, — вставила Соня, радуясь тому, что госпожи Львовой нет в городе. А если еще учесть, что Дима не поехал с ней…
— Жаль, не успела с ней попрощаться, — произнесла Вероника Степановна и перевела тему: — Вот, мы теперь втроем обитаем на квартире в каком-то высоченном доме. Признаться, я плутала минут двадцать по коридорам, пока нашла выход, — со смущенным смешком призналась она Соне. — Готовлю я сама. Димка хотел нанять кого-нибудь на время, или позвать Астрид. Но мы с Серёгой подняли тылы и не дали этому ходу, — тихий смех. — Вон, Ромка отдельно живет, наверняка дрянью всякой питается, хотя клянется, что готовит сам. А Серёжа растет, ему бы домашней еды. Вот и стараюсь, пока могу, хотя руки уже не те. Но когда еще придется поухаживать за своими мальчиками? Целый океан между нами, — с грустинкой в хриплом голосе продолжила Вероника Степановна.