Персонных дел мастер
Шрифт:
Стоявший на берегу в палатках смоландский полк был опрокинут первой же нежданной атакой русских. Шведские солдаты, получив полный роздых, спали раздетыми и теперь, в одних подштанниках, как сумасшедшие выскакивали из палаток, не слушая ни команд, ни командиров, побросав ружья, бежали по дороге к Доброму, поражаемые русской картечью и штыками. В бегстве том шведы бросили и батарею, и Васька Увалень, заколов отбивавшегося от него шпагой артиллерийского офицера, нашел там себе отличные сапоги.
Однако Роос, который на первые же выстрелы выскочил из-за своего пышного застолья, успел выставить два других полка своей
— Петр Иванович, бери своих новгородцев и обходи деревню с тыла, по дальнему перелеску. А как обойдешь — дашь сигнал, мы с двух сторон и ударим!— приказал Голицын Бартеневу.
Тот снял батальон новгородцев со второй линии и двинулся в обход. С фронта же Голицын завернул против шведов не только свои полковые пушки, кои удалось перетащить через гать и речки, но и захваченную шведскую батарею. Между сторонами началась артиллерийская перестрелка.
Эту артиллерийскую канонаду в главной шведской квартире приняли поначалу за отдаленную ночную грозу. Однако чуткое ухо короля реагировало на канонаду мгновенно. Выйдя из своей палатки, Карл сразу определил: «У Рооса сражение!»
Взяв с собой два десятка дежурных драбантов и приказав поднять и вести следом конную дивизию Крейца, король, застегивая на скаку пуговицы своего глухого мундира, помчался на разведку в сторону Доброго. Карл скакал по лесной дороге и пытался представить — что же произошло там, у Рооса? Поначалу король думал, что Роос выполнил его приказ, переданный ему вечор через Понятовского, и начал поутру отступать к главным силам, а русские стали его преследовать. Однако в таком случае Роос должен быть уже у самого леса. Но в лесу и на опушке, куда выскочил король со своими драбантами, было пусто, а канонада гремела в версте от леса, у Доброго. Значит Роос и не подумал выполнить приказ и начать ночной марш, а русские атаковали его своей волей, как и предсказывал Гилленкрок. Не раздумывая, король, не дожидаясь подхода Крейца, помчался дальше с кучкой драбантов к Доброму, чтобы на месте выяснить, отчего не был выполнен Роосом приказ главного штаба.
— Тише ты, Филя! — кулаком ткнул Фрол в бок зашуршавшего в придорожной канаве солдата.— Вишь, скачут! Бери, Филя, первого, я — того, что с перьями на башке, а ты, Васька, цель в третьего! — распорядился сержант по своему дозору, высланному на дорогу от батальона новгородцев, что в полуверсте перестраивался в рощице для удара в тыл шведам.
Выстрелы из канавы грянули дружно, и офицер с плюмажем на шляпе (адъютант короля), и молоденький драбант, в которого целил Васька, замертво свалились с лошадей. Остальные шарахнулись в сторону, и вскоре вся кавалькада помчалась обратно в лес.
— Эх, ты, Филя-простофиля! Не сбил своего драгуна!— без злобы ругнулся сержант, потому как был доволен своим метким выстрелом.— Знатного офицера снял с коня! Вишь, какая каска с перьями и сумка на золоченой перевязи, да и кошель с золотыми!
Фрол Медведев брал себе честный трофей. Само собой, он не был бы так благодушен, если бы знал, что пуля Фили разминулась с самим королем Швеции. Но в этот момент взвилась ракета из рощицы. Новгородцы двинулись в атаку на Доброе, и Фрол Медведев с его караулом поспешили присоединиться к своему батальону.
С опушки леса Карл в бессильной ярости наблюдал за разгромом бригады Рооса. Хотя сам король и спасся от пули незадачливого Фили, но он ничем, до прихода кавалерии Крейца, не мог помочь этому старому и упрямому дуралею Роосу. Не выполнил вовремя приказ, не ушел ночью из Доброго, а теперь русские, зашедши ему в тыл, на глазах короля сомнут и раздавят бригаду! И точно, после атаки новгородцев шведы так и брызнули из Доброго в разные стороны. Больше всего бежали влево и вправо, где еще не было русских. Только сам Роос и Понятовский со своими адъютантами и охраной засели в хоромах старосты и бились ожесточенно.
— Я вижу, русские научились у нас бить противника по частям и производить маневр на поле боя! — угрюмо заметил Карл примчавшемуся наконец Крейцу,— Выводите скорее свои полки из леса и загоните московитов в Черную Натопу, пока они не перекололи всех солдат Рооса.
— В деревне еще слышны выстрелы, сир!— Крейц указал на Доброе.
— Сейчас наших там подожгут и выкурят, как лисиц из нор! Атакуйте же, генерал! А мы, — король обратился к своему второму адъютанту,— поедем закрыть глаза бедному графу Линару и моему верному драбанту.
— Надобно, Михайло Михайлович, подтянуть пушку и выбить этих упрямцев из избы! — обратился Бартенев к Голицыну. Его новгородцы окружили избу старосты, но всякий раз, когда они бросались к ней, их встречал дружный залп охраны Рооса и Понятовского.
— Поздно, майор, поздно!— сказал Голицын.— Гляньте, из леса на нас летит целая туча!— Голицын показал на мчащиеся через Поле в облаках пыли полки шведских рейтар.— Забирайте трофеи, выводите батальон из деревни и стройте в каре. Поиск кончен полным триумфом, пора и честь знать!
В этот самый миг Васька Увалень решил доказать, что никакой он не увалень, а лихой валдайский молодец. Ужом прополз он по,придорожной канаве, укрытый ею от шведских пулек, вскочил внезапно, в три прыжка перебежал улицу перед домом старосты и бросил горящую головню на крышу дома, прежде чем шведские стрелки опомнились и дали залп. Васька Увалень упал, сраженный шведской пулей, напоследок не успев даже пожалеть, что не пригодятся ему новенькие офицерские сапоги. Но соломенная крыша жарко задымилась, затем рванулся пламень и как горох высыпали из избы шведские и польские офицеры. Тут уже защелкали фузеи новгородцев, и несдобровать бы ни Роосу, ни Понятовскому, если бы трубы не пропели общую ретираду и русские батальоны не начали выходить из деревни и стройно, в полном порядке, увозя трофеи, гоня пленных и унося раненых, не стали спускаться к реке. Выскочивших было из деревни шведских рейтар завернула назад картечь русских пушек. Хладнокровно, на глазах двух армий — своей и подходившей шведской, гренадеры Голицына переправились через реку и перенесли на руках все пушки. Рейтары Крейца так и не решились их преследовать. Генерала Рооса и польского полковника Понятовского драбанты короля отыскали средь грядок капусты, где скрывались оба отважных воителя вместе со своим штабом, столь они были напуганы горящей головней Васьки Увальня. А за Белой Натопой полки русской армии виватами приветствовали усталых, грязных гренадер Голицына, чьи лица и руки были черными от пороха. Добрый знак был показан под Добрым всем русским войскам.