Перстень Сварга
Шрифт:
– Извини, я не подумала…
Вскоре повозка вновь катила по дороге, поднимая тучи пыли. Олея, вновь низко опустив капюшон на лицо, раздумывала о том, сколько им еще трястись в этой колымаге. Если Бел прав в своих предположениях, то сегодня к вечеру они окажутся куда ближе к границе меж Маргалом и Байсином. На следующий день нужно будет попытаться ее перейти, а потом… Потом и будет Руславия, куда они так торопятся. Хоть бы здесь все прошло без проблем!
Увы, в очередной раз все пошло совсем не так, как бы того хотелось беглецам. Прежде всего даже Олея обратила внимание на все возрастающую нервозность парня, ехавшего со своим скопидомом-папашей: казалось, молодой человек не может справиться с непонятным волнением, которое становилось все сильнее и сильнее. Молодая женщина заметила, что все происходящее Белу очень не нравится, только вот спутник Олеи в этой ситуации ничего не мог поделать - надо изображать полное равнодушие. О, вон и папаша заволновался, о чем-то несколько раз спрашивал сына, но тот едва ли не огрызался в ответ, причем довольно раздраженно. В чем дело?
Прошло, наверное, что-то около часа с того времени, как они вновь двинулись в путь, как внезапно на каком-то перекрестке парень внезапно замахал руками, будто подавал кому-то знак, а потом, повернувшись к папаше, вцепился руками в ту сумку, над которой этот тощий мужик трясся всю дорогу. Папаша, который в первую секунду ошалел от всего происходящего, тем не менее держал сумку мертвой хваткой, не собираясь никому ее отдавать, однако сынок и не собирался отступать. Он вцепился зубами в руку папаши, выдергивая сумку, а другой рукой лупил по голове отца, но того, похоже, так просто было не взять: в ответ папаша пинался (причем те удары попадали довольно точно), не отпускал многострадальную сумку, да при этом еще и беспрестанно орал что-то.
В растерянности Олея оглянулась на своих спутников, которые все это время не двигались с места: обе бабоньки с неподдельным интересом следили за всем происходящим, на шум обернулся и возница, да и Бел не собирался вмешиваться: похоже, сейчас перед их глазами разворачивается разрешение давно назревшего семейного конфликта, а в таких случаях вину могут свалить на того из сторонних людей, у кого хватило ума вмешаться в выяснение отношений между родственниками. Вон, Бел даже руку положил на колено Олеи: сиди, не дергайся, сами разберутся, а нам до всего этого не должно быть никакого дела. Их проблемы, пусть решают их меж собой.
Меж тем сынок и не думал отступать, папаша упорствовал, и непонятно, чем бы кончилось это дело, если бы дорогу перегородил какой-то непонятный экипаж, нечто среднее меж каретой и крытой телегой. Оттуда выскочили двое крепких парней, бросились к повозке… Через несколько мгновений после пары хлестких ударов (а незнакомцы бить умели) папаша валялся на дне повозки, а сынок, схватив вожделенную сумку и отвесив папане на прощание хороший пендель, сам соскочил с повозки и кинулся к стоящему рядом экипажу. Крепкие парни кинулись вслед за ним, все трое в мгновение ока заскочили внутрь, и экипаж рванул с места. Правда, на прощание парень успел высунуться из окошка (или того, что его заменяло) и что-то весело проорал - наверное, прощальное приветствие отцу.
Глядя вслед удаляющемуся экипажу, за которым клубилась пыль, Олея в растерянности думала: вот это они влипли! Без сомнений, тут в скором времени стражники появятся: просто удивительно, отчего их не оказалось поблизости, ведь до того эти стражи порядка встречались едва ли не на каждом перекрестке. Интересно, тем парням, что сейчас тряханули этого жмота - им просто повезло, что рядом нет никого из стражей порядка, или же они договорились со стражниками заранее? Впрочем, какая разница? Хуже другое: если стражники ищут Бела и ее, то у них должны быть довольно точные приметы беглецов, а вот это очень плохо - ведь те блюстители закона вот-вот должны заявиться на место преступления.
Так может, им с Белом стоит бежать? Конечно, если рассуждать логично, то беглецам сейчас следует улепетывать отсюда со всех ног, только вот как, куда и на чем? На этом перекрестке во время нападения хватало и пеших людей, которые с неподдельным интересом наблюдали за всем происходящим - ведь не каждый день на твоих глазах происходит ограбление. Вот и сейчас все эти свидетели вовсе не торопились уходить: стоят в отдалении, ждут, всем до страсти хочется увидеть, что будет дальше. Еще бы: такое происшествие во всех подробностях надо будет описать родным и знакомым уже сегодняшним вечером. Впрочем, повествований тут хватит не на один рассказ.
Олея в растерянности посмотрела на Бела, а тот лишь отрицательно качнул головой: в данный момент не имело смысла куда-то бежать. Понятно, что без лошадей далеко они не уйдут, а если и захотят это сделать, то будут признаны едва ли не пособниками нападавших. К тому же одно только предположение, что для побега можно забрать у возницы его старых кляч и попытаться на них уйти от возможных преследователей - подобное у любого человека могло вызвать только ехидную усмешку: вряд ли эти несчастные животные, которые уже давно дышат на ладан, проскачут хоть версту, наверняка скончаются куда раньше…
Почти сразу же подал голос ограбленный папаша. С трудом выйдя из повозки, он без остановки что-то кричал, причем таким голосом, что каждому услышавшему его становилось тошно на душе. Сейчас к месту происшествия стали подходить люди, те, кто стал невольным свидетелем произошедшего.
Разумеется, ни о каком продолжении пути сейчас не могло быть и речи. Из повозки выбрались все путники, кто имел великое несчастье в ней ехать, и сейчас им только и оставалось, что смотреть на то, как ограбленный отец, схватившись за голову, катается по земле, громко причитая и размазывая слезы по лицу.
Тем временем Бел о чем-то вовсю беседовал с подошедшими людьми, а Олее только и оставалось, как нащупывать свой верный хлыст, спрятанный под одеждой. Серебряная цепочка вновь была прикреплена у нее на руке, причем не на запястье, а повыше, так, чтоб посторонний глаз не мог ее увидеть.
Зевак вокруг становилось все больше и больше, и женщина с тоской думала о том, что все опять складывается не так, как надо, а их положение становится все более незавидным. Что делать? Уйти нельзя - они находятся почти в центре внимания, оставаться здесь тоже не стоит. А может, все же стоит попытаться незаметно исчезнуть, раствориться посреди толпы?
Увы, но сделать это никак не получится: ограбленный папаша едва ли не вцепился в Бела - мало того, что не переставая кричит на него, так еще бедного парня и трясти начал. Тут даже Олее понятно без перевода: скупердяй предъявляет претензии, спрашивает, отчего тот не встал на его защиту, обещает спросить с него по-полной, а заодно требует идти в свидетели. Окружающая толпа тоже смотрит на них во все глаза, и можно не сомневаться - запоминает не только каждое слово, но и каждое движение. Да, тут хрен уйдешь, а если и постараешься это сделать, то подобное у тебя вряд ли получится, и к тому же в этом случае ты наверняка будешь считаться едва ли не пособником того парня, что сейчас тряхнул мошну своего папаши.