Перстень Сварга
Шрифт:
– Ну, то, что это древние артефакты, и перед нами не подделка - в это я абсолютно уверен!
– Иннасин-Оббо не сводил с глаз с лежащих в шкатулке предметов.
– Однако проверка все же необходима, хотя бы для того, чтоб полностью исключить даже минимальную возможность ошибки. Хотя я убежден - мы отыскали именно то, что и требовалось найти.
– Ну, и каким же образом вы намерены провести проверку?
– Сейчас покажу…
Колдун огляделся по сторонам, и, не выпуская из рук шкатулки, направился довольно большому обломку каменной плиты, лежащей на земле - судя по всему, ранее эта плита представляла из себя часть поверхности каменного стола - вон, какая ровная…
Присев у камня, Иннасин-Оббо достал из шкатулки свиток и расстелил
В самом низу свитка, сразу же после текста, стояли три печати, если, конечно, их можно было так назвать. Здесь не было привычного сургуча, которым запечатывали письма или договора, или же на котором ставили оттиски своих печатей деловые люди, чиновники и прочий официальный люд. В этом свитке внизу стояли три больших серебряных круга, которые, казалось, были невероятным образом вплавлены в мягкую кожу манускрипта. Однако круги не были безупречно- гладкими: в середине каждого из них было что-то вроде неглубокой овальной ямки, в которой было вытиснено по какой-то букве.
– Это что, и есть печати Богов?
– спросил кто-то.
– Верно, это именно те печати, которыми Боги скрепили Договор Троих. А вот эти небольшие ямки на них - это оттиски перстней трех братьев… Впрочем, именно это сейчас мы с вами и проверим. Увидим, так сказать, все наяву…
Судя по голосу Иннасин-Оббо, он тоже волнуется, хотя и пытается это скрыть. Вон, его рука все еще чуть заметно дрожит… Похоже, только для Олеи, как для незнающего человека, эти вещи, найденные в шкатулке, внешне кажутся совершенно незначительными, но зато колдун и остальные мужчины из их отряда знают им настоящую цену.
Вот Иннасин-Оббо достал из шкатулки тяжелый перстень. Так это его носил Сварг? Надо же: по виду - довольно простой перстень из числа тех украшений, что и сейчас нередко приобретают для себя мужчины в Руславии. Только что золота на нем будет побольше, чем на нынешних мужских кольцах, да и вставленный в перстень рубин удивляет своим размером, и внешне привлекает к себе внимание - большой, яркий, хорошо ограненный…
Однако стоило колдуну взять в свои руки перстень, как камень на нем, словно почувствовав рядом с собой живое тепло, чуть засветился красноватым оттенком, причем тот свет становился все ярче и ярче. Внезапно в глубине красного камня четко проявилась буква "Р", причем непросто проявилась, а сияла настолько ярко, словно изнутри была подсвечена ярким солнцем.
– Так, - продолжал меж тем Иннасин-Оббо, - так, вспомним то, что сказано в сотнях книг и свитках, а именно: Сварг был старшим из троих детей…
– Так это всем известно… - начал, было, Рыжак, но колдун резко оборвал его.
– Не мешай, а не то я тебя выставлю отсюда! Понял? Так вот, Сварг был старшим из троих сыновей, и оттого оттиск его перстня на всех пергаментах должен стоять первым среди трех печатей. Давайте в этом удостоверимся…
Иннасин-Оббо поднес перстень к первому из серебряных кругов. Он еще не успел приложить перстень к печати, как удивленные люди увидели, что из красного камня прямо в середину серебряного круга ударили несколько крохотных молний, и серебро печати прямо на глазах людей, словно живое, стало расползаться в стороны, освобождая в середине круга место для камня. Еще несколько мгновений - и на коже пергамента осталась лишь все та же серебряная буква "Р". Когда же рубин перстня коснулся серебряного круга, то все то серебро, что до того чуть подалось в стороны, сразу же словно перетекло назад, и обхватило камень со всех сторон. Иннасин-Оббо убрал руку, и теперь казалось, будто перстень непостижимым образом прочно впаян в серебро. А еще через мгновение из серебра печати полился ярко-красный свет, совершенно неотличимый от цвета вставленного в перстень рубина, и, что самое невероятное - буквы на манускрипте засияли таким же ярко-красным светом, будто налитые кровью. Больше того: даже сам манускрипт приобрел чуть красноватый оттенок, сколь непривычный, столь и невероятный… Ровный красный свет от перстня сиял настолько ярко, что перебивал солнечный свет. Более того: казалось, что от перстня, впаянного в серебро, во все стороны и без остановки, бьют крохотные молнии…
Потрясенные до глубины души люди, забыв обо всем, смотрели на это удивительное зрелище. Конечно, Олея и раньше слышала рассказы о том, что будто бы манускрипт с текстом Договора Троих, если к нему приложить заветный перстень, начинает светиться, но одно дело разговоры, и совсем иное - увидеть это диво из легенд своими глазами. Потрясающе!
В следующее мгновение Иннасин-Оббо снова взялся за перстень, и серебро печати вновь послушно расступилось в стороны, а перстень легко оторвался от того серебра, в которое, казалось бы, он намертво впаян. В тот же миг потухло яркое красное свечение, серебряная печать вновь приобрела прежний вид, будто только что она не сияла удивительным светом, померкли красные буквы, и вот перед людьми на камне снова лежал довольно обычный пергамент, пусть и очень красиво написанный, а внизу были все те же три ровных круга…
– Это они!
– Иннасин-Оббо не смог удержать в своем голосе радость.
– Они! Те самые артефакты - перстень Сварга и манускрипт с текстом Договора Троих! Все-таки мы их нашли!
– А это… - снова засопел Рыжак.
– Я хотел спросить: если перстень поднести к двум другим кругляшам…, ну к двум другим печатям, то, что тогда будет?
– Что будет? Смотрите…
Иннасин-Оббо поднес перстень ко второй серебряной печати, и все увидели, как красный рубин вдруг стал сиять зеленым светом, а сама печать, хотя и осталась неподвижной, но стала чуть отливать нежно-зеленым оттенком… Необычно и красиво! Колдун поднес камень к третьей печати - и все увидели, что перстень засиял ярко-синим, и так же засветилась третья серебряная печать…
Все правильно… - подумала Олея, наблюдая за игрой света.
– По преданиям у второго из братьев перстень был с изумрудом, а у третьего - с сапфиром…
– Это они, вне всяких сомнений - они!
– Иннасин-Оббо не мог оторвать глаз от артефактов.
– Мы с вами видим то, что описано во множестве трудов летописцев - манускрипт с текстом Договора Троих и перстень Сварга! Вот они, мои бесценные, лежат перед нами во всей красе!
– Это точно они?
– этот вопрос Юрл задал скорее для проформы.
– Они самые! Ошибки нет, и быть не может! Такие артефакты подделать невозможно, да и вряд ли кто этим будет заниматься - никому не хочется навлечь на свою голову гнев Небес…
– Замечательно!
– и Юрл поднял с камня пергамент, забрал из рук Иннасин-Оббо перстень.
Олея готова поклясться, что в этот момент глаза колдуна недобро блеснули - как видно, магу никак не хотелось расставаться с сокровищами, которые они раздобыли с таким трудом. Впрочем, недовольство Иннасин-Оббо сразу же развеялось, во всяком случае, внешне он никак не показал своего расстройства, но Олея не могла забыть короткий злой взгляд прежде спокойного и выдержанного колдуна. Непонятно отчего, но у женщины сложилось твердое убеждение: будь на то воля Иннасин-Оббо, то он никогда бы не отдал Юрлу найденные артефакты. Костьми бы лег, но не отдал!