Первая спасательная
Шрифт:
– Антонин, - подсказывают из толпы.
– Кулда Антонин, отец семерых детей. К счастью... к счастью, они. кажется, еще живы, по крайней мере кто-то из них. Слышно, как они подают сигналы... Ребята, мы не можем их там оставить...
– Понятно, не можем, - слышится чей-то голос в черном батальоне.
Старик быстро взглянул в ту сторону и надел очки.
– Правильно. Итак, смотрите, - продолжал он с некоторым облегчением.
– Новая вентиляционная сбойка почти под прямым углом отходит от восемнадцатого штрека и на семьдесят метров тянется в сторону штрека номер шестьдесят три. Но с этого конца нам пришлось приостановить проходку, потому что... потому
– Не следовало там производить работы, - заметил один шахтер.
– Там и угля-то кот наплакал.
Старик покраснел от возмущения.
– Как это не следовало?
– раздраженно воскликнул он.
– Кто это сказал? Ну-ка, подойдите сюда, если вы такой умник!
– Все так говорили!
– настаивал шахтер.
– Так и называли: гиблый штрек!
– Придержи язык!
– зашумели остальные.
Старик немного успокоился.
– Видите ли, это был вентиляционный ходок, его пробивали в интересах вашей же безопасности, там ставили нормальную полную противовзрывную крепь, нас ни в чем нельзя упрекнуть, ребята, такова уж воля провидения; впрочем, горная инспекция разберется... Итак, в более коротком ходке обрушение произошло на протяжении метров пятнадцати, бригада Мэдра осталась за этим завалом. Конечно, завыл сенчас же попытались разобрать, там работает спасательная команда под руководством участкового инженера, по...
– Старик замолчал, снял очки и снова принялся усердно их протирать.
– Только тронешь, как на голову сыплются новые камни. Там разрушена вся кровля. Добираться до засыпанных с топ стороны - долгая история, - бормотал он в белую бородку.- Чертовская работа!
– Так что же будет?
– послышался голос из черного батальона.
– Сейчас скажу, - ответил Старик и надел очки.
– Остается второй, более длинный ход из восемнадцатого штрека, где раньше прекратили проходку. Сегодняшний взрыв и тут все поломал, стойки полопались, как спички, но там еще можно с грехом пополам пробраться почти до конца. Инженер Хансен был там и... отчетливо слышал, как трое засыпанных подают сигналы. Они стучат в стенку. Оттуда до них не больше трех-четырех метров, но это уже простая проходка.-Старик снова сдернул очки.Этим путем, быть может, удастся освободить тех троих... но... мы не можем... и не имеем права никого туда посылать. Весь верхняк - пополам... Слои в кровле сдвинулись, и если крепь еще немного подастся... Господин инженер Хансен считает, что попытаться все же следует; мой долг-предупредить об этом, но... если найдутся добровольцы, тогда... я взял бы на свою ответственность, вы меня поняли?
– Поняли, - проворчал кое-кто из шахтеров.
– Итак, подумайте, друзья, - сказал Старик и надел очки.
– Но... те, у кого жена и карапузы, пусть и не берутся, понятно? Это вам не очистный забой. Я оставляю здесь помощника штейгера Войту, можете поговорить еще с ним. Первая спасательная команда, которой будет руководить участковый инженер Хансен, отправится немедленно; мы уже распорядились приготовить снаряжение... Ребята, я знаю, вы и сами будете начеку...
– И он растроганно поправил очки.
– Ну, бог в помощь, кристинцы...
–
Так, теперь господа ушли, только инженер Хансен сидит на бревнах и курит, уставясь в землю; а перепачканный помощник штейгера Войта вытаскивает записную книжку и шарит в кармане, отыскивая карандаш. Черный батальон смыкается кольцом вокруг Войты.
– Ну-ка, Войта, расскажи обо всем еще разок, по-нашему.
– Значит так, ребята, - начал помощник штейгера.
– Кто пойдет добровольно? Смена три часа. Дадите расписку, что вы согласились добровольно. Напоминаю, в том штреке плохо, ох, как плохо. Кровля над самой головой нависла, окаянная, черти бы ее...
– А сам ты пойдешь?
– Нет, у меня сопляки дома, пятеро...
– Ведь ты там уже был!
– Был, отчего же не быть. А второй раз не пойду, дружище.
– А сколько за это платить будут?
– В тройном размере за час. Какого тебе еще рожна, эх ты, рвач. Ну, ребята, живей, кто хочет идти с инженером Хансеном?
Тишина. Слышно покашливание.
– Что я, с ума спятил?--бурчит чей-то голос.
А Станда вдруг чувствует, как что-то сдавило ему горло, то ли страх, то ли еще что. Господи; что такое с ногами? Ни с того ни с сего они сами выносят его на середину круга, никакой силой их не остановить; вот он уже стоит перед Войтой и растерянно размахивает руками.
– Ты хочешь пойти добровольцем?
Все смотрят на Станду; люди за воротами вытягивают шеи, у Станды все плывет перед глазами, и он слышит только, как чей-то сиплый голос произносит "да".
– Фамилия?
– Пулпан Станислав, откатчик, - невнятно отвечает тот же чужой, странный голос.
"Да ведь это я говорю!
– вдруг понимает Гланда,- Господи, как это вышло?"
– Глянь, щенок какой выискался, - слышит Станда голос карлика ГЗадюры.
– Этот мигом всех спасет!
Но вон сидит господин Хансен, сосет сигарету и слегка кивает головой. Станда уже пришел в себя, оя чувствует, как прохладный ветерок шевелит его волосы; только сердце еще колотится, все хорошо, все хорошо, лишь бы не заметили, как у него трясутся ноги.
– И меня запиши, - говорит кто-то; рядом со Стандой становится сухонький старичок; улыбаясь, он показывает беззубые десны.
– Пиши: Суханек Антонин, забойщик...
– Гляди-ка, дед Суханек!
– замечают шахтеры.
С т а р и к х и х и к а е т.
– Понятное дело, без меня не обойдутся! Я "Кристину" знаю что свои пять пальцев, голубчики! Пятнадцать годков назад я тоже видал...
Из толпы выбирается плечистый гигант, спина у него широкая, как у битюга, лицо красивое, круглое.
– Я, пожалуй, пойду, - спокойно говорит он.
– Мартинек Ян, крепильщик.
– Холостой?
– неуверенно спрашивает Войта.
– Ну да, - отвечает крепильщик.-Запишите, холостой.
– Тогда и я, Фалта Иозеф, подручный забойщика,-раздается в толпе.
– Выходите сюда!
– Иди, Пепек!
В толпе движение.
– Давай, Пепек!
Пепек проталкивается, засунув руки в карманы.
– Сколько заплатите?
– Трижды по три шестьдесят.
– А если ноги протяну?
– Похоронят с музыкой.
– А Анчка как?
– Вы уже повенчались?
– Heт, не повенчались. Она получит что-нибудь?
Помощник штейгера чешет карандашом лоб.
– Не знаю. Лучше уж я вас вычеркну, ладно?
– Не согласен, - протестует Пепек.
– Это я в шутку... А премия будет, если мы их вытащим?