Первая заповедь
Шрифт:
Он и не ждал ответа: лица разведчиков были достаточно красноречивы. Оставалось выяснить, «посетил» ли фантом остальных, тех, кто не покидал звездолет и не дышал чужой атмосферой.
Больше всего капитан боялся услышать, что его догадка верна.
Из последних сил Френк брел по зеркальному лабиринту, понимая, что уже не выберется из него. Отчаяние и злость боролись в душе. Он проклинал весь мир и себя за то, что ввязался в подобную авантюру. И Кена, по вине которого все началось… Не владея собой, сжал кулаки и с неожиданной яростью ударил по зеркалам. Звон стекла и потоки свежего воздуха, хлынувшего в пролом, привели его в чувство. Френк рванулся из сверкающего плена и упал на колени в песок. Прямо перед ним шумело море, лучи заходящего солнца окрашивали воду в пурпурный цвет. За спиной до самого горизонта тянулись дюны. Пустыня и море. И никого вокруг…
Френк лег на спину, обреченно закрыв глаза. Он устал бороться. С него хватит!
«Кто-то решил меня сломать, и это ему удалось», - подумал почти равнодушно.
Волны подкатывали к ногам, то ли успокаивая, то ли смеясь над ним. А потом, подкравшись бесшумной поступью, обрушилась темнота, захлестнуло, затопило безмолвие. И Забвение - потому что, когда через час сознание вернулось к нему, Френк не помнил своего имени.
Успокоившись и отдышавшись, Кен поднялся и сел, с удивлением вспоминая, как вел себя минуту назад. Однажды, еще в детстве, он испытал подобное состояние: во время прогулки на катере по трассе «Земля - Луна» что-то случилось с системой подачи воздуха, и пассажиры почувствовали кислородное опьянение. Тогда он тоже грезил наяву и, кажется, был счастлив. Но здесь, на чужой планете, грезы слишком реальны.
Кен встал и пошел дальше, в глубь своего «миража». Но теперь в каждом его движении была звериная настороженность, «готовность к прыжку»: включились отработанные рефлексы на любую опасность.
Он шел долго, без цели, наугад, и начал уже уставать, - он, неутомимый!
– когда впереди, в просвете между деревьями, блеснула полоска воды. Воспрянув духом, Кен ускорил шаги. Но, уже оказавшись возле лесного озера, внезапно замер, прячась за березовый ствол: там, на берегу, стояла женщина. Пепельные волосы стягивал серебряный обруч, ветер играл белоснежной туникой… Она стояла к нему спиной, но и не видя лица незнакомки, Кен чувствовал, что оно прекрасно.
«Что это? Тоже мираж?»
Он стоял, смущенный, не смея ее окликнуть. Переминался с ноги на ногу, пока под каблуком не хрустнула ветка.
Женщина порывисто оглянулась, и Кен увидел ее глаза: огромные, серые, чуть удлиненные, они смотрели вопросительно-строго. Молодая, совсем девочка, и так похожа на землянку… Не слишком красива, но что-то в ее облике приковывало внимание. Может быть, именно то, что она казалась земной девушкой?
Спокойно и изучающе незнакомка смотрела на Кена, словно раздумывая, подойти к нему или нет. Наконец улыбнулась приветливо и шагнула навстречу. И штурман, покраснев, как мальчишка, улыбнулся в ответ.
– Здравствуй! Я знала, что ты придешь, - эти слова прозвучали на земном языке. Но Кена поразило другое: голос, который их произнес, казался ему музыкой.
– Кто ты?
– спросил хрипло, потому что перехватило дыхание. Сердце билось, как во время перегрузок.
«Да что это со мной?»- мелькнула паническая мысль и тут же пропала.
– Эйя. Меня зовут Эйя, - сказала девушка.
И штурман, повторив про себя это странное имя, понял, что готов потерять голову, - впервые за сорок лет.
Легкая рябь прошла по поверхности озера, ветер стих, спрятавшись в камышах… Они шли рядом и молчали - Кен и Эйя, рослый штурман и хрупкая девушка. Кен не находил слов, но это его не мучило. Ему было хорошо. И не нужно ни о чем спрашивать, не нужно ничего говорить…
«Не нужно?» Кен вздрогнул и остановился. Здесь было слишком хорошо - после отчаяния и страха, после всего, что с ним сделали…
Девушка взглянула вопросительно:
– Что же ты? Идем! Нас ждут.
– Постой!
– с усилием произнес он.
В душе поднималась волна недоверия. Но это лицо так по-детски открыто, так светлы и наивны глаза… Можно ли ждать от нее коварства?!
– Что тревожит тебя?
– она взяла его за руку, неж
ным и мягким было прикосновение.
– Тебе плохо со мной? Кого ты боишься?
Кен побледнел - слова ударили в цель. В самом деле, пора объясниться, пора узнать, куда он попал и что его ожидает.
– Где я? Почему здесь так похоже на Землю? Кто столкнул меня в пропасть? И как я остался жив? И ты, почему именно ты… - он запнулся, не зная, как выбраться из путаницы мыслей.
– Куда ты ведешь меня, Эйя?
– спросил с тревогой, глядя в ее лицо.
– Как много ты хочешь узнать!
– она улыбнулась, но Кен заметил, что глаза ее вдруг потемнели.
– Не все сразу, любимый. У нас еще будет время. А сейчас займемся другим…
«Что она сказала?!
– в панике подумал Кен, а руки девушки уже обвились вокруг шеи, горячее дыхание коснулось его щеки.
– Это сон, бред… Сейчас я проснусь…»
Он ущипнул себя, но видение не исчезло. Его действительно пытались обольстить. И кто - этот ребенок!
– Мы одни во Вселенной, ты и я… Зачем думать о чем-то еще?
– мягкие губы Эйи прижались к его губам, и не было ни сил, ни желания ее оттолкнуть. Вот только откуда в руке девушки появился черный цветок?…
«Черный?!
– Кен мгновенно пришел в себя. – Я не хочу Забвения!»
Он отшатнулся. Движение вышло резким, и Эйя, потеряв равновесие, упала на прибрежный песок. Белый обруч соскользнул с головы и покатился к воде.
Прошла минута. Девушка лежала неподвижно, - видимо, была без сознания. Кен опомнился, бросился к ней. Что за наваждение? В откинутой руке зажата лесная фиалка. Черной лилии нигде нет…
Эйя очнулась. Изумление и испуг были в ее глазах, словно она впервые увидела Кена. Вскочила, метнулась в сторону… Штурман едва успел ее удержать. Догнал, схватил в охапку - и она пойманной птицей забилась в его руках…
– Пусти!
– отчаянный крик.
Кен растерялся: вместо коварной сирены - перепуганная девчонка. Либо опять притворяется, либо… Он поискал взглядом обруч: «Неужели Эйей кто-то управлял?»
– Не бойся, маленькая. Я тебя не съем, - пошутил неловко, прижимая ее к груди.
Она жалобно всхлипнула, но вырваться уже не пыталась.
«Что же дальше?
– мрачно подумал Кен и сам себе ответил: - Поищем правду, а там видно будет».
В иле у самого берега лежал обруч. Белый металл отсвечивал серебром.