Первое приключение
Шрифт:
Дженис ахнула и побледнела. Ухура даже испугалась, что она может
упасть в обморок. Дженис бросилась перед ней на колени.
– Как вы узнали? О, пожалуйста, пожалуйста, не говорите, только никому не говорите…
– Дженис!…
– Пожалуйста, я все сделаю! Только не говорите!
– Дженис, встань! – Ухура, сбитая с толку, слегка испуганная,
практически силой подняла Дженис на ноги. – Прекрати это сейчас же, прекрати!
Дженис рванулась из рук Ухуры.
– Как вы это узнали? – закричала она.
Ухура наконец поняла, о чем говорила Дженис. «Как напуганная шестнадцатилетняя девочка» – сказала она. Совершенно ни о чем не подозревая, Ухура раскрыла секрет Дженис.
– Это неважно, – сказала Ухура.
– Если вы скажете, я убью себя! Я вас убью! Я…
Ухура не смогла сдержать улыбку. Она крепко обняла испуганного
ребенка.
– Никто никого не убьет. Не будь глупышкой.
Через некоторое время, Дженис перестала всхлипывать. Она прижалась к
Ухуре, словно ища защиты.
– Как же ты попала в Звездный Флот в шестнадцать? У них на этот счет
строгие правила. – Звездный Флот посылал в космос и более молодых кадетов, будущих офицеров, – под серьезным присмотром на стажерских кораблях, но правила не позволяли людям младше семнадцати служить в качестве члена команды. Определенные предосторожности и тщательные проверки делали невозможным для детей любой расы побег за приключениями с планеты на звездолет.
Но, каковы бы ни были мотивы Дженис, она явно погналась не за
приключениями.
– Когда я была маленькой, моя семья переезжала, – прошептала Дженис. –
Ворп- двигатели взорвались, и нам пришлось лететь через нормальное пространство. Мы ускорились почти до световой скорости, так что прошло только несколько недель субъективного времени. Но объективного прошло три года.
– И никто так и не исправил записи?
Дженис покачала головой.
– И все равно не понимаю, как тебе это удалось. – На взгляд Ухуры, Дже
нис даже близко не выглядела как двадцатилетняя. Она выглядела точно на свои шестнадцать лет. Но никто об этом не подумал, и никто не спросил.
– Я лгала, – сказала Дженис. – Я боюсь это делать, потому что, когда это
выясняется, люди… им это не нравится. Но мне пришлось. Люди верят достаточно большой лжи. Они воображают, что ты бы никогда не осмелилась это сказать, если б это не было правдой.
Ухура засмеялась, затем посерьезнела.
– И что же нам с тобой делать?
Глаза Дженис расширились.
– Вы скажете!
Испугавшись, что Дженис снова начнет падать на колени, Ухура попыта
лась успокоить ее. Но ей не хотелось давать обещание не посылать ее домой.
– Не пугайся так. Нам нужно поговорить. Неужели вернуться домой – это так плохо? Ты же ребенок, Дженис. Ты должна ходить в школу, быть с твоей семьей…
– Нет! Я никогда не вернусь! Вы не сможете меня заставить!
– Ты не думаешь, что они беспокоятся о тебе? Неужели им не захочется
узнать, что с тобой все в порядке, независимо от того, что случилось, что ты сделала?
– Я ничего не сделала! – сказала Дженис. – Но сделаю, – сделаю так, что вам придется посадить меня в тюрьму, но я не вернусь на Соэур!
– Я не собираюсь никого сажать в тюрьму, Дженис, и я никогда не слышала о Соэуре.
– Мы там оказались после того, как корабль лишился ворп-привода. У нас
не хватало денег, чтобы его починить. Мы должны были его продать и остаться там. Но вы не можете там просто оставаться, если у вас нет денег. Вам надо быть под чьей-нибудь протекцией. – Довольно спокойно Дженис рассказала ей остальное.
Когда она закончила, Ухура почувствовала, что и ей на глаза навернулись слезы.
– Дженис… – Он глубоко вздохнула. – То, что ты описала, это же просто
рабство! Как они позволяют, чтобы это продолжалось! Что, никто не пытался это прекратить?
Голос Дженис стал горьким.
– Откуда мне знать? Может, Федерации проще думать, что все в порядке. Может, всем нравится все как есть, так что все держится в секрете.
Ухура обрадовалась горечи и злости Дженис, – это доказывало, что она еще не сломлена.
– Как же ты оттуда выбралась?
– Я забралась с моими братьями на борт грузового шаттла. Мы и знать
не знали, что это невозможно… Когда шаттл вернулся на свой корабль, мы все скрывались. Это было несложно. Потом мы спрятались в отсеке с грузом гуманитарной помощи, а, когда мы приземлились, мы пробрались в Файенский лагерь беженцев…
– Вы пробрались в Файенс?… – Об управлении лагерем и злоупотреблениях в нем рассказывали ужасные истории, – да и вообще это место находилось в центре планетной системы, которая и сама по себе была сущим несчастьем, и многие там погибали.
Дженис пожала плечами. Ухура почувствовала некоторый страх, видя, как хладнокровно Дженис относится к своему прошлому, если не к своему настоящему.
– Там было лучше, чем где мы были прежде. – сказала Дженис. – Затем
нас перевезли оттуда на кораблях Звездного Флота, и тогда-то я и обнаружила, что по метрике я на три года старше, чем я есть. У меня нет никаких документов, кроме свидетельства о рождении.
– А твои братья?
– У них даже не было свидетельств. Эти, из управления Файенсом потре
пали нас по головке и сказали «Ах вы бедные детки», и зарегистрировали Бена и Сирри. Поскольку по возрасту я подходила, я получила опекунство над ними. Я им нашла хорошую школу, а сама пошла в Звездный Флот, чтобы платить за нее.
Ухура, в изумлении о того, что кто-то мог пройти через все, через что прошла Дженис, и пережить это, попыталась придумать какие-нибудь слова в поддержку.
Через несколько минут молчания твердость молодой старшины испарилась: она ожидала от старшей по званию и положению решения своей судьбы.