Первостепь

Падаманс Геннадий

– Очень сильная будет беда, - прожужжал дух. – Многие люди погибнут, только самые-самые стойкие смогут остаться. Шаман должен заранее тех обнаружить. Шаман должен помочь им остаться, чтобы не перехотели. Ибо если они перехотят, вовсе иссякнет людской род. Шаман должен о том позаботиться, что б не иссяк. Пускай позаботится!

Шаман усмехается. Мало, видно, было у него загадок. Малые были загадки. Теперь вот загадка великая. И что ему делать? Как ему быть? Не с кем ему посоветоваться, неоткуда ждать помощи. Самому нужно действовать. В одиночку.

Он собрал свою сумку. Сложил туда кусочки мяса для угощения духов, веточки багульника, пучки сухой травы. Потом достал из очага ещё тлеющий уголёк, тщательно завернул его в лоскут от шкуры и тоже присовокупил к содержимому сумки. Шаман выбрался из чума и направился в степь.

Он специально избрал кружной путь, чтобы ни с кем не столкнуться на тропе, чтобы никто не отвлёк. Важные у него задачи. Он хочет их обдумать по пути, хочет добиться ясности.

Прежде

всего, ему нужно выяснить, какая именно будет беда. Многое может ведь случиться, всякое разное. Потому ничего ему нельзя пропускать, ни одного знака, ни одной приметы. Возможно, увидит какое особое знамение или что-нибудь ещё, что подскажет, что натолкнёт на правильные мысли. Шаман старается следить за всем и вроде как всё замечает, всё встречное: деревья, травы,.. лося. Лось не обычен в степи, лось живёт на другом берегу, на закатном. Но сейчас у лося быстро растут рога, ему нужна соль, лось, наверняка, ищет солонцы. Или его просто изгнали другие, более сильные. Или… Шаман теперь думает, что может означать лось. Конечно, прежде всего стойкость. Шаман встретил саму стойкость. Самый стойкий зверь – лось. Не лев, не кабан, даже не медведь. Лось. Дольше всех цепляется за жизнь. Можно попасть копьём в сердце, а он всё равно попытается убежать и придётся преследовать. Так вот и людям попадут копьём в сердце, но кто-то всё равно выживет. Кто же? Кто не упадёт на колени перед бедой, кто, как лось, останется на ногах? Если шаману как-нибудь разгадать, кто же останется, тогда, может быть, он найдёт и подсказку, какая именно будет беда. Те, кто останутся, те могут знать. Но кто же останется? – вопрошает шаман сам себя. Лось ничего особенного не подсказал. Лось любит воду, любит искать свою пищу в воде, даже ныряет за тиной… Может быть, будет потоп, людям придётся нырять, как лосям? Кто из людей лучше всего умеет нырять? Кто-нибудь из рода Сазана. Много там рыбаков, как же средь них распознать стойкого? Не знает шаман. Пока что не знает. Дальше идёт. Ищет знаки какие-нибудь, приметы. Поглядел в небо. Там кружит стервятник, высоко-высоко. Этот всегда на посту. Чужая боль ему в радость. Но этот молчит. Почему духи сами не скажут, кто из людей должен остаться? – рассуждает шаман. Значит, духи сами не ведают, кто останется. Духи сами могут не всё. Многое и от человека зависит, как тот себя поведёт, сколько у того силы, сколько крепости, сколько стойкости в его духе. Кто же самые стойкие из людей? Самые стойкие из охотников Крепкий Дуб и Медвежий Коготь. С этим, наверное, все согласятся, кого ни спроси. Так неужто эти двое останутся, неужто часть загадки шаман уже решил? Он сомневается. Не бывает так просто, чтоб сразу всё ясно. Когда сразу всё ясно, тогда, наверняка, получится как раз наоборот. Нет, надо прежде ему поговорить и с Крепким Дубом, и с Медвежьим Когтем. О снах надо бы расспросить, вдруг им будущее снилось. Но прежде охотникам нужно вернуться. Медвежий Коготь разыскивает лесняков, а Крепкий Дуб – Режущего Бивня. Шаману не нравится, что Крепкий Дуб тоже связан с россказнями о колдовском дротике. Этот должен был разгадать хитрость лесных людей. Но не разгадал. Не смог. Не справился. И, может быть, шаман в нём ошибся.

Еохор снова смотрит в небо. Нет там подсказок. Только стервятник парит. А шаман вдруг вспомнил про женщин. Вот он думает, кто останется из охотников, но ведь должны остаться и жёны для тех, хотя бы одна. Иначе кто родит им детей? Иначе как продолжится род? Медвежий Коготь ведь сам не родит, а жена у Медвежьего Когтя пропала. Так кто же из женщин останется? Ещё посложнее загадка. Как распознать стойких женщин? Еохор знает только одну. Большую Бобриху. Но та слишком стара, чтоб понести. Шаман улыбается, опять глядит в небо, и улыбка быстро сбегает с его лица. Слишком пристально за ним смотрит стервятник. Не пора ли шаману спросить у себя: а он сам, старик Еохор, вот он сам разве останется? Как там насчёт него? Еохор в сомнении покачивает головой. Стар он уже. Наверное, пожил своё. Но тогда, если кто-то останется, как же будут они без шамана, как справятся? Впрочем, это не важно. Сейчас не до этого шаману, как они там после справятся. Сначала надо, чтоб это после вообще случилось. Надо, чтоб кто-то остался сначала, тогда можно думать о после. Но кто же останется? Кто?

Впереди на взгорке растёт одинокая сосна. «Вот крепкое дерево. Стойкое», - замечает шаман. Длинный корень уходит в песок, глубоко-глубоко, и цепко держится. Так и люди должны удержаться, как сосновый корень держит дерево.

Шаман опять улыбается. Он вспомнил теперь об охотнике Сосновом Корне. Всё же тот его выручил. Хороший охотник. А то, что люди шепчутся про него, разве шаману есть до этого дело? Сосновый Корень просто другой, не такой, как остальные, обычные… Но если обычные как раз все и погибнут, тогда, наверное, должен остаться другой, не такой. Сосновый Корень!

Шаман представил себе молодое простодушное лицо Соснового Корня, его выразительные глаза, наполненные грустью. Очень любил тот свою жену. Где возьмёт новую? Кто станет новой женой для Соснового Корня, кто останется вместе с ним? Не знает шаман. Но теперь он уверен, что первым делом ему нужно поговорить с Сосновым Корнем.

Расспросить о лесняках. Как тому удалось с ними пообщаться и вернуться невредимым. Это ведь какой-то знак. Лесняки отметили Соснового Корня. Если даже лесняки его не тронули, какая вообще беда способна тронуть? Никакая.

Еохор доволен. Кажется, распознал первого, кто останется. Один уже есть у него. Теперь будет легче. Теперь от этого надо отталкиваться, это станет основой. С кем дружит Сосновый Корень? Шаман знает, с кем. Молодой охотник Львиный Хвост. Молодой охотник Режущий Бивень. Неужто у него уже трое? Так быстро? Не может быть!

Еохор остановился. Так сильно он задумался, что даже не может идти, не до того. Ему нужен способ, чтобы проверить стойкость, нужно придумать задание, а потом дать это задание человеку, которого подозревает. Если выполнит, значит, останется, а не выполнит – тогда шаман займётся другими. Но какое задание? Нужен ведь повод, нельзя просто так сказать: Львиный Хвост, поди, сделай это. Но Львиный Хвост,.. шаман сильно в нём сомневается. Не поспешил ли он со Львиным Хвостом… Именно этот распускал слухи о колдовском дротике. Значит, больше всех перепугался. А трус разве может быть стойким? Не может. И шаман тоже не может решить задачу, никак он не может просто так, без подсказки, додуматься. Какую задачу решить размышлениями в голове? Всегда нужна помощь, подсказка. Голова как копьё, которое летит лишь после того, как толкнет его рука. Голову тоже что-то должно подтолкнуть. А вот этого «что-то» как раз и нет. А без этого что можно знать? Даже будет ли завтра дождь, он не знает. Надо на небо смотреть, искать приметы. А что скажет вечером Большая Бобриха, он тоже не знает. Многое может сказать, всякое разное, а он… вот когда духи ему говорят, тогда сразу ясно – так будет. А когда он только думает сам, и нет подтверждения, знака – нет тогда проку от таких дум. Ничего он не знает. Совсем ничего.

Шаман двинулся дальше. Наверное, будет всё же подсказка. Не может не быть. Сейчас он накормит всех духов, задобрит, а потом опять спросит. И те ответят. Что-нибудь скажут. На кого-нибудь намекнут. Будет знак. Должен быть. Иначе как шаман догадается? Может, приснятся ему те, кто стойкие. Или как-то ещё проявят себя. Но что-то случится. Нужно ждать.

Вот шаман и пришёл. Взобрался на взгорок и выкатил в ужасе глаза, волосы на голове встали дыбом. Что тут творится, что за ужасное! Шаманский шест поломан, резные жилища духов все опрокинуты, камни предков разбросаны. Шаман не верит своим глазам, не верит, что такое возможно. Словно тут бушевал ураган. Словно смерч прокатился. Но это случилось. Кто-то добрался сюда, безумный. И осквернил место Силы шамана. Кто-то бесстрашный и безрассудный. И теперь понятно, почему духи молчат, почему так неохотно приходят. Почему вообще иногда не приходят, когда зовёт. Рассердились они на шамана. Почему не заботится, почему не защитил.

Еохор поднимает опрокинутые тела духов и заодно ищет следы. Следов нет. Слишком давно это было. Ещё до дождей. А он так долго не знал. И теперь не узнает, кто же посмел. Лесняки отпадают. Люди вообще отпадают, нет среди них таких безрассудных. Значит, какой-нибудь зверь. Большой зверь. Но кто?

Видимо, мамонт. Не на кого больше подумать шаману. Мамонт ему отомстил. Но за что? Ещё одна загадка. Как же их все разгадать? Еохор схватился за голову, даже присел. Жилища духов он поправил, но его собственный столп в центре площадки поломан. Его уже не поправишь. Его нужно менять. Срочно менять. Как будто нет у шамана других забот, как будто без этого всё хорошо. Но ведь это так и бывает. Все беды разом приходят. Сначала маленькие, как разведчицы, а следом и большая заявится. Та самая. Раз – и заявится. А шаман должен ждать. Готовым должен быть. А он не готов. Пока – не готов.

Еохор подошёл к шесту, смотрит на обрубок, на комель – как будто столп срезан нечеловеческой силой, каким-то острым бивнем срезан, режущий бивень тут приложился… Режущий бивень.

Шаман хлопает себя по лбу. Режущий Бивень – он же этого всегда подозревал. Скорее бы тот вернулся. Ежели вернётся, ежели цел, вот кто самый первый. Режущий Бивень!

****

Весть разносится с быстротой молнии. Вернулся поисковый отряд. Они принесли тела юношей. Но не всех.

Режущий Бивень тоже спешит в палатку старейшин. Хватит ему болеть. Два дня он отлеживался. Болотная Выдра меняла повязки на его ране, поила травами, кормила барсучьей печенью, а обе ночи шаман Еохор камлал над ним, изгонял злых духов. И задавал странные вопросы. Совершенно непонятные.

В просторной палатке старейшин нет стен, только крыша из мамонтовых шкур, которая держится на специальных подпорках из дерева и костей гигантов.

Перед Режущим Бивнем все расступаются, даже лучшие охотники, он может занять своё место в самом первом ряду, напротив старейшин.

Он пришёл одним из последних. Несомненно, все очень взволнованы, лица серьёзные – но всё происходит как на обычном собрании. Как и должно быть. Сначала старейшины возносят молитву сторонам света, собравшиеся шёпотом повторяют за ними. Затем Гудящий Рог исполняет на звенящем камне Солнечный гимн. Каменной колотушкой он проворно стучит по разным местам большого плоского валуна, и каждый удар рождает особый звук, все звуки вместе образуют мелодию гимна. Теперь Солнце услышит людское сборище, одарит вниманием и, наверняка, будет с ними рядом и в горе, и в радости.