Первостепь
Шрифт:
Совсем ушёл в свои думы Львиный Хвост. Смятение на лице, глаза бегают в темноте, но ничего не замечают. Теперь уже Режущий Бивень поглядывает на своего друга. Видит, что тому не до сна. Переживает Львиный Хвост. Но о чём? Непонятно Режущему Бивню, о чём можно переживать в этом мире. Вот он сам когда-то переживал, о Чёрной Иве переживал, а теперь ведь он знает: всё было так, как и должно было быть. Он просто искал свой истинный путь, Чёрная Ива помогала искать, а он колебался. Но вот он нашёл, а Чёрная Ива… Чёрная Ива ушла отдыхать. А он должен докончить задуманное. Задуманное ещё где-то там, где сейчас Чёрная Ива. Режущий Бивень вздохнул, забыл про Львиного Хвоста, а тому совсем страшно.
Львиному Хвосту всего страшно. Страшно от исчезновения женщин: жены, Чёрной Ивы, других. Страшно от того, что они видели в лесу. Ведь дротик всё же прилетел сам и убил, как бы там ни смеялся шаман. Пускай сам сходит в лес. А Львиный Хвост дрожит от одного только воспоминания. Дрожит даже сейчас. Вот Режущий Бивень серьёзно ранен и выглядит странным, а Львиный Хвост здоров и не ранен, но… но он готов снова ползти за Режущим Бивнем, готов слушать, а вот рассказать о своих делах другу он не готов. О чём ему рассказывать – о своём страхе?.. о том, как не послушал духа тудина, что нужно немедля остановить женщин?.. о чём? Вздыхает Львиный Хвост. Громко вздыхает, привлекая внимание остальных, но не замечает того. Так он рассеялся. Надо бы спать ему, отдыхать, но не может сомкнуть глаза. Сразу видит летящие дротики, в его сердце летящие, в его душу. Плохо Львиному Хвосту. Вовсе не Режущему Бивню плохо, а Львиному Хвосту. Вот за кем надо идти.
Львиный Хвост теперь думает о Степном Орле. Вспоминает того. Какой он был настоящий. Орлиный нос, мужественный подбородок, глаза – у Степного Орла глаза никогда не боялись. Светились его глаза. Добротой светились. Львиный Хвост когда-то так хотел на него походить. Правильный был человек. Правильно жил и правильно говорил. Опять вздохнул Львиный Хвост. Вспомнил, как Степной Орёл говорил. Говорил, что есть путь сердца и есть путь головы. Эти пути ведут в разные стороны, - говорил. Не совпадают. Львиный Хвост тоже не совпадает. Вот его друг, Режущий Бивень, этот идёт путём сердца, а он – не совпадает. С самим собой не совпадает. Так ему кажется.
Бегущий Кабан вернулся из дозора, подсел к костерку. Медвежий Коготь пропал. Крепкий Дуб обеспокоился, крикнул филином, но ответ не пришёл. Что-то случилось.
Режущий Бивень опять укрывает костёр, все берутся за копья, Львиный Хвост тоже со всеми, но тут внезапно дважды ухает филин, только совсем с другой стороны.
Крепкий Дуб застыл в напряжении. Он не знает, кто это ответил ему. Злой дух ночи или действительно филин. Медвежий Коготь должен быть в другой стороне, это не Медвежий Коготь. Львиный Хвост испуганно глядит на Режущего Бивня. Тот еле виден во тьме. Но как будто спокоен.
Филин ухает снова, охотники вздрагивают, как по команде. Три раза. Если это Медвежий Коготь, то он идёт сюда. И если кто-то другой, тогда тоже идёт.
Крепкий Дуб выходит навстречу, Львиный Хвост заходит с другой стороны. Их копья наготове, но против злого духа копья не помогут.
Однако это Медвежий Коготь. Он, кажется, даже доволен переполохом, выглядит радостным. Но Крепкий Дуб зол:
– Что делал Медвежий Коготь в той стороне? Его не ждали оттуда.
Медвежий Коготь загадочно молчит, потирает рукой волосатую грудь. Потом говорит:
– Не нужно больше травить вождя гиен. Её убил лев. Шакалы ещё не тронули стерву. Медвежий Коготь прошёл по следам тащившего гиену льва, это Рыжегривый.
Режущий Бивень ещё не рассказал о своих приключениях. Он это сделает в лагере, когда все соберутся. И сейчас он говорит коротко, только самую суть:
– Вожак гиен спасла Режущего Бивня от Рыжегривого. Режущий Бивень остался её должником.
Медвежий Коготь немного хмурится. Остальные молчат. Никто не спрашивает подробностей, все понимают: не время. Крепкий Дуб и Львиный Хвост уходят в дозор, а Медвежий Коготь и Бегущий Кабан устраиваются на небольшой отдых. Очень скоро им всем идти дальше, только к вечеру они будут в стойбище, если что-нибудь не помешает.
Режущий Бивень обратно не спит. Во тьме фыркает львица, наверняка почуяла людей, львицы вышли на охоту, но охотник не хочет думать о львицах, он вспоминает гиену. Её тень сейчас где-то бродит, и Режущему Бивню как будто чудится шелест странного ветерка, будто вздохи, тень гиены увидела львиц, извечных врагов, и, наверное, не понимает, что они для неё уже не опасны.
Режущий Бивень трогает за плечо Медвежьего Когтя. Тот всегда начеку, настоящий охотник, мгновенно открывает глаза, бесшумно приподнимается. Режущий Бивень просит его:
– Медвежий Коготь может показать, где лежит вожак гиен? Режущий Бивень должен закопать её тело.
Медвежий Коготь в сомнении, он устал и предлагает закопать утром, но Режущий Бивень слышал львиц и хочет их опередить.
Медвежий Коготь опять возражает, только очень голодные львицы позарятся на труп гиены, однако Режущий Бивень стоит на своём, и Медвежий Коготь, наконец, соглашается:
– Хорошо. Медвежий Коготь пойдёт и закопает, как хочет Режущий Бивень. Пускай он отдыхает.
Медвежий Коготь уходит. Если львицы уже поедают гиену, он не сможет их разогнать в одиночку и быстро вернётся. Режущий Бивень с волнением ждёт его возвращения, но Медвежий Коготь не возвращается, и тогда он успокаивается. Медвежий Коготь сделает всё как надо.
Забрезжил бледный рассвет, небо над степью стало сереть и туманиться блеклыми тенями. Духи ночи прячутся по своим норам. Режущий Бивень представил себе, как летят комья земли от ударов наконечником копья, и как человек разгребает руками взрытую землю, и в земле открывается яма, большое дупло. Много раз видел он эти ямы, но для гиены – впервые. И тень гиены, должно быть, видит такую яму впервые и поражается. Как поражался когда-то сам Режущий Бивень.
На него нахлынули воспоминания. Давным-давно, в раннем детстве, туманным вечером, таким же туманным, как это блеклое утро, хоронили усопшего. Режущий Бивень не помнит уже его имени, возможно, он не знал его вовсе. У него у самого тогда было детское имя, совсем другое. Дети стояли поодаль, им нельзя было приближаться. Им всем было страшно. Но никто не подавал виду.
Он плохо видел издалека, что происходит, однако старший мальчик, Расколотое Полено, подробно всё объяснял. И тогда он переспросил: но зачем ломают копьё и кладут в могилу? Разве сможет душа забрать его в другой мир?
Расколотое Полено даже смеялся. «Копьё тоже умерло и, конечно, сгниёт, – говорил он, задыхаясь от смеха. – Но дух копья отправится с охотником». Он пояснял желторотым птенцам, что заботятся не об этом. Ведь душа ушедшего ещё не понимает, что умерла. Она бродит среди людей, всех окликает, пытается заговорить. И она, конечно, прекрасно помнит своё копьё. Поэтому, если кто-то захочет это копьё оставить себе, то душа непременно заметит и сильно обидится. И может схватить обидчика и причинить тому вред. Потому и еду уложат рядом. Чтобы душа не озлобилась. Ведь она ещё не понимает, что тело мёртвое. Пускай она видит почести телу и не волнуется.