Первые дерзания
Шрифт:
А может быть он еще не кончил рассчитывать?" - мучительно соображал Семен, свинчивая болтами массивную пачку никелевых пластин.
Наконец, он не вытерпел и попросил у старшего научного сотрудника разрешения поговорить по телефону.
Жена Чугунцева ответила, что Леонид Карпович только что вышел из дому и пошел в ОКБ.
– Он, бедненький, совсем не спал!
– продолжала супруга, искренне обрадованная возможностью поболтать.
– Вы знаете! Мне так стыдно, что я вчера испугалась! Когда вы еще придете? Да, кстати! Утром я нашла на полу возле часов совсем-совсем маленький шурупчик или гвоздик - я уж не помню, как он точно называется. А когда я взглянула на часы без циферблата, то они показались мне такими странными, такими странными...
Семен нетерпеливо топтался у телефона. Он не знал, как прервать разговор. А между тем это было совершенно необходимо. Если немедленно выскочить из лаборатории, то, быть может, еще удастся перехватить математика по дороге. Потом искать его по всему ОКБ будет труднее.
– Простите меня, но мне очень срочно нужно идти работать, - сказал Семен.
– Конечно, конечно! Я не буду вас долго задерживать! У меня тоже есть срочное дело - небольшое поручение Леонида Карповича. Он скоро должен уехать на целый день и боится, что ему не удастся повидать одного человека. На всякий случай он просил кое-что передать этому человеку по телефону. А скажите, после исправления часы всегда будут бить так громко, как вчера? Раньше, по-моему, звон у них был более мягким...
– Это я отверткой задел пружину, потому так резко и получилось... ответил Семен, сжимая от досады телефонную трубку с такой силой, что даже хрустнули пальцы.
– Вот что я хочу еще у вас спросить... "
Надо положить трубку, да и все...
– пронеслась в голове Семена отчаянная мысль.
– Ведь бывает же так, что станция сама разъединяет... Пусть думает, что так и произошло... Надо обязательно поймать Леонида Карповича..."
Он собрался выполнить свое намерение, но в это время услышал нечто совсем неожиданное:
– Леонид Карпович поручил разыскать по телефону некоего Бурыкина. Не правда ли, смешная фамилия?
– Это я! Это я и есть!
– заорал Семен в трубку.
– Вы-ы-ы?
– Я!
– Тогда извините... Ваша фамилия, собственно говоря, совсем не смешная... Это мне так показалось... Почему же мне Леня не сказал сразу, что звонить нужно именно вам! Он бывает иногда такой рассеянный, такой рассеянный... Вы говорите сейчас из лаборатории номер три?
– Да, да! Честное слово, я и есть Бурыкин! Очень прошу скорее сказать, что просил передать Леонид Карпович...
– заволновался Семен.
– Сейчас... Одну минуту... Извините, пожалуйста, я должна разыскать бумажку...
До чего же мучительны были эти минуты ожидания, казалось, вот-вот кто-то должен произнести роковое слово, от которого, быть может, зависит судьба изобретения.
Семен прижал к голове трубку с такой силой, что начало ныть ухо. А чей-то далекий голос, слышимый по индукции среди шорохов и потрескивания, назойливо повторял одно и то же: "Позовите товарища Чепикова, это говорит Контрабасов. А? Что? Чепикова, говорю! Контрабасов спрашивает! Не слышите? Чепикова! Чепикова! Это - Контрабасов!.."
Наконец, в трубке что-то лязгнуло и раздался знакомый голос:
– Вы слушаете? Сейчас вам прочту записку Леонида Карповича.
– Слушаю, слушаю...
– сдавленным от волнения голосом ответил Семен.
– Ла-бо-ра-то-рия но-мер три, Эс Бу-ры-кину...
– начала читать жена Чугунцева, растягивая каждое слово по складам.
– Расчеты не о-кон-чил из-за от-сут-ствия не-ко-то-рых экс-пе-ри-мен-таль-ных данных об...
– подождите, тут дальше неразборчиво... Совсем не могу разобрать! Что же это за слово? Ага... При-су-ча-ры... Есть такой технический термин "присучары"?
– Кажется, нет, - тихо ответил Семен.
– А здесь, по-моему, так и написано: присучары. Может быть, это слово к высшей математике относится?
– Возможно...
– со вздохом согласился Семен: он вспомнил, что Леонид Карпович любит замысловатые и редко употребляемые слова.
Мальчик отошел от телефона с двойным чувством. "Прежде всего, не так уж плохо, что математик не закончил вычислений, - думал он.
– Могло быть и хуже. Например, вычисления были бы готовы, а ответ оказался отрицательным. Отсутствующие экспериментальные данные можно будет получить...
– думал Семен.
– Но что это за непонятное слово? Может быть, Леониду Карповичу нужно найти экспериментальные данные явления, которое так странно называется?"
Семен подошел к старшему научному сотруднику и робко спросил:
– Не объясните ли мне, Елизар Иннокентьевич, что означает в физике или математике слово присучары?
– Первый раз слышу! Какая-то ерунда... Где это ты вычитал?
– уставившись на Семена недоумевающим взглядом, проговорил Мурашов.
– Так... послышалось... А можно мне уйти из лаборатории на полчаса... по личному делу?
Взяв с Семена слово, что к концу рабочего дня он закончит сборку вибратора, Мурашов отпустил его из лаборатории: это был первый случай, когда исполнительному механику потребовалось отлучиться на короткий срок по личному делу. Тем более, что скоро должен начаться обеденный перерыв.
Семен вихрем промчался по длинному коридору, сбежал, перепрыгивая через три ступеньки, с лестницы и очутился в парке.
Его усилия оказались не напрасными. Через минуту он увидел Чугунцева, идущего своей кланяющейся походкой по широкой аллее. Надо было торопиться. Математик направляется к выходу с территории ОКБ.
Всего на несколько секунд опоздал Семен. Дверцы автомашины захлопнулись за Чугунцевым именно в тот момент, когда Семен выбегал из дверей проходной будки. Может быть удастся добежать до машины, прежде чем она тронется? Кажется, мотор еще не заведен...
Но и тут не повезло. Семен бросился бежать, но почти одновременно тронулась и машина.
– Леонид Карпович!
– закричал Семен, не сбавляя бега.
Словно в ответ, из выхлопной трубы вырвался сизый клуб дыма и обдал Семена, бежавшего уже совсем недалеко от машины, бензиновой гарью.
Это почему-то разозлило Семена. "
Догоню..." - решил он, ускоряя бег.
Чугунцев не любил быстрой езды и всегда, когда находился в машине один, требовал от шофера маленькой скорости. Только этим и можно было объяснить, что разгоряченный изобретатель мог некоторое время гнаться за машиной, лишь постепенно отставая от нее. Наконец, шофер заметил в зеркале, что его машину кто-то упорно преследует, и решил остановиться.