Первый Архонт
Шрифт:
Риттер, очнувшийся от своих размышлений, обернулся, чтобы сообщить своим спутницам о ловушке.
Позади него никого не оказалось.
Думгни Железокованный очнулся в своих покоях под звуки бушующей за стенами ночной бури. Он знал, что именно ночной, хотя в комнате не было ни одного окна, потому что только по ночам каменные блоки крепости так сильно скрипели на морозе от ударов льдинок по их поверхности. Челюсть неимоверно болела, и дворф не мог даже припомнить, чтобы кто-то когда-либо так сильно его бил. Воспроизведя в памяти происходившее перед отключкой, он тут же начал судорожно ощупывать свою бороду. Она была на месте, но вот челюсть оказалась выбита. Усевшись на своей кровати, Четвертый Архонт с громким хрустом вправил свою нижнюю часть лица и, проворчав пару десятков ругательств, отправился в трапезную.
Во главе стола сидела Ваэль и с ледяным спокойствием ела ароматную козлятину из личных запасов самого Думгни.
— Да-да, бери, не стесняйся! — тут же вырвалось из его уст, и челюсть неожиданно заболела так сильно, будто все еще была не на месте.
Лассаэр заметил, как глаза Ваэль блеснули фиолетовым.
— Почему Вы считаете, что Риттер может быть Первым Архонтом? — спокойно дожевав, спросил он. Спокойствие ему сейчас давалось невероятно тяжело, но с аргументами Ваэль спорить было ему не с руки.
— Силы Первого блокируют мои. Не знаю как и почему. Но сейчас я не способна увидеть ничего связанного с ним, Агнолией и Мелиссой.
Думгни бросил яростный взгляд на эльфа. И хотя его явно заинтересовал ведущийся разговор, он был слишком горд для того, чтобы пытаться в него встрять. Вместо этого дворф занял место по правую руку от Ваэль, прямо напротив Лассаэра, и долго и упорно сверлил того взглядом, пока и ему не принесли еду. И даже после, злобно жуя и громко чавкая, дворф продолжал агрессивно поглядывать на нежеланного гостя.
— Простите, но для меня это все выглядит как домыслы и догадки.
— Согласна, звучит именно так. Но я не могу утверждать того, чего не понимаю сама. Поэтому и сказала сначала, что это только теория. Которая, однако, требует нашего внимания. Ведь если да…
— Ведь если да, ведь если нет. Факты, женщина! Только факты! — наконец потерял самоконтроль Думгни.
Ваэль медленно повернулась к нему.
— Я не знаю, какого хрена вы сюда приперлись, но я точно знаю, что этот ваш Первый Архонт и яйца выеденного не стоит. Три тысячи лет был страшилкой для детишек и еще столько же будет. С чего вы вообще сейчас об этом треплетесь!
Ваэль решила вновь начать игнорировать дворфа.
— Только подумай, Лассаэр, что может случиться, если он действительно окажется Первым.
Эльф с самого начала диалога уже обдумал все возможные варианты. Он хотел разочароваться в нем, хотел разочароваться в себе, пытался представить, что вообще происходило в течении последних трех тысяч лет. Он судорожно желал сейчас просто выбраться из крепости и пойти туда, где сейчас должен был находиться Риттер, чтобы выяснить все самостоятельно. Да даже если и нет, то просто поразмыслить об этом, казалось бы, невозможном предположении. Его охватили одновременно смятение и радость от мысли, что он мог оказаться так близок к своей цели. Но эта буря, бушевавшая внутри него, точно так же бушевала и в Архонте Времени.
Ваэль даже представить себе не могла, что Великий Первый, который может быть как спасением, так и погибелью, окажется молодым юношей, который хоть и достаточно смелый, чтобы стоять напротив Лассаэра и отстаивать свою точку зрения, все еще обычный человек. Человек, который боится за свою жизнь. Она видела, как студент едва сдерживал дрожь с того самого момента, как оказался в кабинете ректора.
— Боюсь, что я недостаточно осведомлен о том, кем является этот Первый Архонт, — заключил Лассаэр.
— Боюсь, что никто не осведомлен об этом достаточно.
— Да о чем вы, мать его, говорите? Какой нахрен Первый Архонт? Только не говорите мне, — Думгни встал из-за стола, — что вы приперлись аж сюда вот, чтобы языками потрепаться!
Ваэль наконец посмотрела прямо в глаза Архонту.
— Скажи, Владыка Огня, какова обстановка в Снежном Бастионе?
Дворф растерялся. С самого прибытия Ваэль он был уверен, что она вместе с эльфом — подкрепление из-за известий об одном из самых больших войск, движущихся на осаду крепости. Однако сейчас эта уверенность пошатнулась.
— То-то я думаю, что вы совсем обнаглели такое подкрепление присылать. Хреново дела. Эти длинноногие, — он указал на людей, находящихся в зале, — уже все штанишки промочили из-за донесений разведки.
Лассаэр и Ваэль настороженно переглянулись.
— Если крепость падет… Это будет катастрофа.
— Ммм, а если пиво пить, то оно закончится, — проворчал Думгни, — и что с того? Купим новое! А крепость и отстоять можно, между прочим.
— Вы знаете, кто возглавляет демонов? — Лассаэр впервые обратился к дворфу.
— Ты, длинноухий, еще и имена у них спрашивать предлагаешь? — возмущению Железокованного не было предела.
— А ты их хорошо различаешь, Лассаэр? — лисья вкрадчивость Ваэль мгновенно показала эльфу, что он раскрыт.
— Лассаэр Флам? Бог войны? Эльф?! — Думгни смачно сплюнул на пол.
Лассаэру ничего не оставалось, кроме как рассказать об особенностях различных демонических легионов, выдав их за случайные наблюдения за тысячи лет сражений. И хотя раздосадованный дворф только и упрекал вселенную за то, что прославился как лучший боец не кто-то из его рода, Ваэль все же вновь заметила некоторые несостыковки в его рассказе.
По итогу вечера ни Ваэль, ни Лассаэр, ни тем более Думгни так и не смогли прийти к каким-то однозначным выводам. Архонт Времени и Бог войны отчаянно метались между необходимостью защищать крепость и рвением к Мелиссе и Риттеру, чтобы выяснить правду о Первом Архонте. Думгни Железокованный, все еще державший обиду за эльфа в своей крепости и выбитую челюсть, но, первоочередно, конечно, за эльфа, никак не мог взять в толк, вокруг чего весь ажиотаж, и где его подкрепление.