Первый дон
Шрифт:
— Ты сможешь простить меня? — спросил он.
— А разве может быть иначе?
Его глаза наполнились слезами, ее — нет.
— Ты по-прежнему меня любишь больше всех на земле?
Она глубоко вдохнула, ответила после короткой паузы:
— Я люблю тебя, брат мой. Потому что ты не игрок в этой игре, а та же пешка, и я жалею нас обоих.
Чезаре встал, в недоумении посмотрел на нее, но поблагодарил.
— Теперь, когда я повидался с тобой, мне будет легче сражаться за новые земли для Рима.
— Будь осторожен, — напутствовала его Лукреция. — По правде говоря, еще одной потери я не вынесу.
Прежде чем он ушел, она позволила ему обнять себя и, несмотря ни на что, почувствовала, что ей с ним покойно.
— Я иду расширять Папскую область. И когда мы встретимся вновь, думаю, я добьюсь всего, что обещал.
Лукреция улыбнулась.
— Иди с миром, придет день, когда мы все вернемся в Рим.
В последние месяцы, проведенные в Непи, Лукреция пристрастилась к чтению. Читала жизнеописания святых, героев и героинь, произведения великих философов. Наполняла себя знаниями. И, наконец, поняла, что должна принять одно-единственное решение: жить ли ей дальше или уйти из этого мира?
Если жить, то сможет ли она обрести покой? Она уже пришла к однозначному выводу, что, сколько бы раз отец ни выдавал ее замуж, она никого не полюбит, как любила Альфонсо.
Но Лукреция понимала: чтобы обрести покой, она должна простить тех, кто причинил ей вред. Иначе злоба будет копиться в ее сердце, отравляя жизнь ненавистью.
Через три месяца после прибытия в Непи она открыла двери дворца для своих подданных, чтобы выслушивать их жалобы, создавать систему управления, которая служила бы не только богатым, но и бедным. Она решила посвятить себя и свою жизнь беспомощным, настрадавшимся, как и она сама. Тем, чья судьба находилась в руках правителей, более могущественных, чем они.
Она убедила себя, что ее жизнь не будет лишена смысла, если она возьмет власть, дарованную ей отцом, и использует имя Борджа для добрых дел, как Чезаре использовал его для войны. Как святые, посвящавшие свою жизнь служению Христу, отныне она посвящала свою служению другим, отдавая им жар сердца и пыл души, с тем чтобы Господь, когда она покинет этот мир, встретил бы ее улыбкой.
Именно тогда отец и настоял на возвращении Лукреции в Рим.
Глава 23
В Риме Чезаре вновь готовил армию к походу, но на этот раз большинство солдат составляли итальянцы и испанцы. Итальянские пехотинцы отличались строгой дисциплиной, носили металлические шлемы и алые камзолы с вышитым гербом Чезаре. Руководили армией талантливые испанские капитаны, а также опытные кондотьеры, включая Джана Бальони и Паоло Орсини. Начальником штаба Чезаре назначил Вито Вителли, который привез с собой двадцать одно великолепное орудие. Под свое начало Чезаре собрал две тысячи двести конников и четыре тысячи триста пехотинцев. Дино Нальди, бывший капитан Катерины, привел свой отряд, чтобы участвовать в военной кампании Чезаре.
Первым городом, к которому выдвинулись войска, стал Пезаро, где по-прежнему правил бывший муж Лукреции, Джованни Сфорца. Александр отлучил его от церкви, когда выяснилось, что он, чтобы остановить папскую армию, обратился за помощью к туркам.
В Пезаро, как и Имоле и Форли, жители не горели желанием жертвовать жизнью или собственностью ради своего грубого и своенравного правителя. Группа влиятельных горожан арестовала брата Джованни, Галли, услышав о приближении армии Чезаре, и сам Джованни, в страхе перед бывшим свояком, помчался в Венецию, чтобы предложить республике свои территории.
Чезаре вошел в Пезаро в дождь, с отрядом в сто пятьдесят человек, одетых в красно-желтую форму, и его приветствовали толпы людей и грохот орудий. Горожане с почтением преподнесли ему ключи от города. Отныне правителем Пезаро был он.
Поскольку обошлось без сражения, Чезаре разместил свой штаб во дворце Сфорца, а сам расположился в покоях, где жила его сестра. Две ночи спал в ее кровати, грезя о ней.
Из арсенала Пезаро Чезаре и Вителли конфисковали семьдесят орудий, а когда армия достигла Римини, Чезаре получил еще двадцать стволов. Главным препятствием, с которым пришлось столкнуться войскам на длинной дороге, протянувшейся вдоль берега, стали дожди. Но еще до того, как передовые отряды вышли к воротам Римини, горожане, услышав о приближении папской армии, выгнали ненавидимых всеми правителей, братьев Пана и Карло Малатеста. Еще один город сдался без боя.
Чезаре бурно радовался своим победам, но впереди лежала куда более трудная цель. Теперь армия шла на Фаэнцу, где правил любимый подданными Асторре Манфреди.
Город окружала мощная крепостная стена, а населяли его храбрые и верные Асторре люди. Кроме того, Фаэнца располагала лучшей в Италии пехотой. В том, что город не сдастся без яростного сопротивления, сомнений не было.
Сражение началось для Чезаре неудачно. Орудия Вителли без устали бомбардировали стены, но смогли пробить лишь маленькую брешь. Когда солдаты Чезаре попытались ворваться в город, их серьезно потрепала пехота Асторре Манфреди. Атакующие понесли тяжелые потери и откатились от стен города.
В лагере Чезаре начались ссоры между наемными итальянскими кондотьерами и испанскими капитанами, которые винили в поражении друг друга.
Погода становилась все хуже, дождь сменился снегом, наступила зима. Солдаты начали роптать. Джана Бальони, одного из кондотьеров Чезаре, так разозлили упреки испанцев, что он увел своих людей в Перуджу.
Чезаре понял, что в такой ситуации зимой ему Фаэнцу не взять и штурм надо отложить до весны. Оставил у города небольшой отряд, а основные силы разбросал по деревням и городкам, расположенным вдоль дороги на Римини, сказав командирам, что боевые действия начнутся весной.
Сам Чезаре поехал в Чезену. В этом городе, ранее находившемся под управлением семьи Малатесты, члены которой удрали при его приближении, стоял огромный замок. Жители города считались одними из лучших воинов Италии, но при этом славились веселым нравом. Чезаре занял дворец Малатесты и получал удовольствие, приглашая горожан в великолепные залы, где жили и любили прежние правители, чтобы показать, куда шли заработанные горожанами деньги.
В отличие от прежних правителей Чезаре постоянно общался с простым людом. Днями принимал участие в различных турнирах и даже посмеивался над теми аристократами, которые оставались в стороне. Ему нравились фестивали, танцы, ярмарки, а горожанам Чезены льстила его компания.