Шрифт:
Евгений Кукаркин
Первый
Я не верил своим глазам. На "Скайботах" были опознавательные знаки ВВС Южного Вьетнама.
– Максимыч, - заорал я своему напарник, у - смотри, никак косые на "боты" пересели. Не пощупать ли нам их крылышки?
– Давай, давай. Щупай, щупай.
В микрофоны вместо Максимыча, залопотал голос с акцентом.
– Ах ты, сволочь.
– Сама сволочь.
Быстро бросив взгляд на приборы, замечаю, что горючего минут на 6. Была не была. Вперед. Делаю чуть заметный поворот и сейчас же ливень
– Гриша, пора.
Это уже голос Максимыча. На горизонте появились 4 точки. На выручку вьетнамцам шли американцы. Мы удирали в свою сторону.
– Гриша, - раздался незнакомый голос на английском, - Ты меня понимаешь?
– Я тебя слушаю.
– Меня зовут Мак. Мак Блиндон. Ты не против, чтоб я всадил в твою задницу порцию свинца.
– С большим удовольствием Мак. Если сможешь, проблем нет. Только у меня сейчас затруднения с горючим, так что милости просим завтра.
– Хорошо.
Связь прервалась. "Скайботы" отстали. Мы еле-еле дотянули до аэродрома.
Я спрыгнул на землю и с удовольствием подставил под прохладный ветер свой промокший от пота летный костюм. На газике подлетел доктор.
– Гриша, как дела? Я привез твои 100 грамм.
Он достал термос и налив в колпачок противной китайской рисовой водки, передал его мне. Я проглотил водку за один глоток.
– Хоть бы дал что-нибудь закусить, старый хрен.
– На.
Доктор протянул мне свежий огурец.
У доктора была своя метода изучения психики каждого летчика. Если после полета, после принятия 100 граммов, летчик продолжал решать технические и служебные вопросы, он считал его негодным к дальнейшим полетам. По его мнению, летчик должен сразу ослабнуть и пойти выспаться.
Хорошо командир полка не придерживался мнения доктора и посылал летчиков в бой, если того требовала обстановка.
Ко мне подлетела красивая вьетнамка в форме лейтенанта вьетнамской армии.
– Товарищ капитан.
– заговорила она без акцента на русском языке, Ваша машина требует ремонта. Посмотрите на плоскость.
Дырки от пуль изуродовали ровную поверхность крыла.
– Лейтенант, мне нужен исправный самолет завтра. А то у меня свидание назначено в воздухе и не дай бог, может сорваться.
– Все смеетесь надо мной, товарищ капитан. Все равно не успею, перебиты все гидравлические трубки.
– Максимыч, - закричал я.
– Где ты?
– Я здесь, - медведем подошел громадный Максимыч.
– Подтверди этой красивой миледи, что у меня завтра назначено свидание.
Он махнул рукой.
– Не слушай его, Люся.
Наш язык никак не мог и не очень хотел выговаривать правильно вьетнамские имена. Мы их называли как хотели и они соглашались с нами, понимая наши трудности. Так и эту девушку, легче было назвать Люсей.
– Какой-то Мак обещал ему завтра набить рожу. Вот он и харахорится, продолжил свою длинную мысль Максимыч.
Люся обиженно повернулась ко мне затылком и залопотала на своем языке аэродромным вьетнамцам.
– Да ты не обижайся на этого чурбана, - Максимыч ласково взял девушку за плечи.
– Приходи сегодня к нам, а то этот... на стенку с тоски полезет.
Девушка благодарно кивнула головой и отошла от самолета.
Полковник равнодушно принял мой устный рапорт. Потянул носом, почувствовав запах водки, и подняв голову с бесцветными глазами, спросил.
– Что еще?
– Какой-то Мак пригласил завтра на поединок.
– Подполковник ВВС США Мак Блиндон, между прочим, появился в нашем районе неделю назад и уже попортил кровь вьетнамцам, сбив их два самолета. Имеет опыт боев в Японии и Корее. За ним числится 21 побежденный противник.
– Очко.
– Что, очко?
– обалдело уставился на меня полковник.
– Я хотел сказать, в картах после 21 - обычно перебор.
– Иди ты к...
– Есть. Пошли, Максимыч.
Я грохнулся в койку прямо в летном костюме и почувствовал, что меня клонит в сон.
– Все-таки прав доктор. После водки спать хочется. В тот раз только задремал, инспектирующий генерал приехал. Перед этим тоже - делегация партийных работников Китая появилась.
– Сейчас накаркаешь. Лучше помолчи.
Максимыч удобно устроился, полулежа в койке. Мы затихли и я покатился в бесконечное пространство облаков и мелькающей земли.
– Подъем. Капитан Синицын, старший лейтенант Колпаков на выход, рявкнуло радио над головой.
Я подпрыгнул и уставился на Максимыча.
– Максимыч, сколько время?
– Да всего двадцать минут спали. Пошли. Накаркал все же.
– Дежурной смены нет что-ли?
– Видно что-то серьезное.
Полковник ждал нас, стоя у окна.
– Очень сожалею, товарищи офицеры, но нужно срочно подняться в воздух. Над Тонкинским заливом идет свалка. Там один наш уважаемый, трижды герой Советского Союза, опять вляпался в потасовку. Американцы подняли четыре эскадрильи, что бы отделать его по первое число.
– А как там мой самолет, товарищ полковник?
– Возьмите мой. Отправляйтесь быстрей, товарищи офицеры.
– Есть.
Люся ждала меня у крыла самолета начальника.
– Гриша, будь осторожней. Говорят, там появились ассы.
– Хорошо, моя радость.
Я поцеловал ее в щечку и стал взбираться в кабину МИГа.
В воздухе действительно творилось черт знает что. Мимо нас с черно-белым шлейфом дыма пролетел уже безразличный ко всему МИГ. Американцы нас не заметили, так как связавшись боем с группой наших самолетов, не обратили внимание на выскочившие со стороны моря два истребителя.