Первый
Шрифт:
– Люся, ты как?
– Ничего. Врач сказал, что пуля задела легкое. А как у тебя дела?
– Меня отправляют на родину. Там будут разбирать мое дело.
– Я во всем виновата, Гриша. Еще тогда, в первый раз, когда ваш особист меня допрашивал насчет самолета, я догадывалась, что это мог сделать Олег, из-за меня. Как он тебе завидовал и как он боялся неба.
– Ладно Люся, все прошло. Ты поправляйся, я вернусь.
– Навряд ли. Чувствует мое сердце, что ты не вернешься. Прощай, Гриша.
–
Я поцеловал ее в губы.
* ЧАСТЬ ВТОРАЯ *
Во Владивостоке меня судил суд и... присудил пять лет тюрьмы. Прокурор представил дело так, что это любовный роман и на почве ревности я прибил полковника. Особенно, он сыграл на показаниях Люси, где она честно рассказала все. Мне не дали много потому, что я оказался отличным летчиком и правительство Вьетнама просило смягчить мне наказание.
В тюрьме я просидел месяц и меня навестил незнакомый мне генерал авиации. Он долго расспрашивал, как я летал, интересовался деталями боев, особенно, когда я удирал от ракет и под конец разговора предложил участие в эксперименте.
– Мне скосят тогда количество лет в тюрьме?- спросил я его.
– Думаю, что да. После эксперимента вас сразу же выпустят из тюрьмы.
– А летать после этого позволят?
– Вот это я не могу сказать.
– А что за эксперимент? Это связано с риском для жизни?
– Связано. Вы можете погибнуть. Суть эксперимента я сейчас вам сказать не могу.
– Ладно, товарищ генерал. Я согласен. Не гнить же мне в тюрьме пять лет. Вдруг все будет хорошо. Ведь я счастливчик.
При этом я три раза сплюнул через левое плечо. Генерал усмехнулся.
– Ну, и договорились.
Через неделю меня посадили в тюремный вагон и погнали через всю матушку Россию на Запад.
Вроде меня из под стражи освободили, вроде и нет. Охраны нет, запирают на ночь в комнате на ключ, если из здания в здание перейти дают сопровождающего, а так целый день свободен. Пока сдаю анализы и отдыхаю.
Однажды утром, когда я валялся в кровати, в комнату вошла молодая симпатичная женщина в белом халате, с шапочкой на голове и черной папкой под мышкой.
– Здравствуйте, Григорий Павлович. Меня звать Алла Владимировна. Я буду заниматься с вами медицинскими исследованиями. Вернее подготавливать вас к выполнению программы.
– Очень приятно, Алла Владимировна. Но в чем суть программы, вы мне можете сказать?
– Нет. Прежде чем приступить к программе, вы должны пройти целую серию медицинских исследований. Если вы провалитесь, то увы, вам придется нас забыть и речи о какой-то программе быть не может.
Она раскрыла папку на столе, подвинула стул, села и, вытащив ручку, приготовилась писать.
– Вы одевайтесь, не обращайте на меня внимание. Я пока перепишу ваши данные в формуляр, а потом, когда вы будете готовы, задам несколько вопросов.
Я оделся, побрился и сел напротив Аллы Владимировны.
– Я готов.
– Хорошо.
Она подняла голову. У нее очень красивые глаза, такие шальные с искоркой. Мне такие женщины очень нравились.
– Ведь вы, летчик, правда?
Я кивнул головой.
– Вы испытывали перегрузки в воздухе?
– Да.
– А сколько "Ж"?
– Откуда же я знаю.
– Какой у вас самолет был?
– МИГ-19.
– Когда вы испытывали перегрузки?
– Когда удирал от ракет.
– Как удирали?
Ее глаза с удивлением и интересом остановились на мне.
– Просто, они управляемые и неслись за мной, чтобы сбить меня.
– Что МИГ летит быстрее ракет?
– Нет, но на МИГе нужно сделать крутой вираж, то есть наименьший радиус поворота. Ракеты противника имеют больший радиус поворота и мы выигрывали за счет этого во времени.
– Ну и как? Спастись удавалось?
– Удавалось, но не всем. Меня даже сбили раз.
– Как же, такой опытный летчик и вдруг?
– Высоты не было. Даже развернуться не мог, а когда пошел набирать высоту, она меня и поймала.
– А за что вас посадили?
– За ревность.
– Что???
– Суд установил, что был любовный треугольник и я из ревности убил своего соперника.
– А вы считаете, что не так?
– Нет. Тот мерзавец хотел меня подставить американцам, за что и поплатился.
– Пока на сегодня нам хватит. Вот программа исследований, которую я для вас разработала. С сегодняшнего дня - жесткий режим по этой программе.
– Хорошо, Алла Владимировна.
Что они только со мной не вытворяли. Гоняли на искусственных беговых дорожках, мотали в центрифуге, держали в барокамере, а крови столько выпили, что если бы не обильная еда, давно бы богу душу отдал.
Алла Владимировна обладала сатанинским характером. Мне казалось, она спала под дверью моей комнаты. Уходила ровно в одиннадцать часов вечера и ровно в шесть тридцать утра стояла, как ни в чем не бывало, у моей койки. Даже заспанной черточки лица, или, не дай бог, нарушения макияжа на ее лице, я не замечал.
– Вчера вы были молодец, Григорий Павлович. Все ваши анализы очень мне нравятся, судя по всему вы прошли первый раунд испытаний. Сегодня будет комиссия, она должна дать заключение, что с вами будет дальше.
– А что будет дальше с вами? Разве вы не будите дальше курировать меня?
– Не знаю. Но честно говоря, я бы хотела продолжать работать с вами.
– У вас есть дети?
– Есть и даже двое. Есть и муж.
– Почему же вы посвящали все время мне, а не дому?
– Это моя работа. Мне приказали быстро подготовить вас, что я и сделала. После сегодняшней комиссии, наверно, все будет легче.