Первый
Шрифт:
После моего рапорта, он покачал головой.
– Идите отдыхать, Григорий Павлович. Дам вам неделю отдыха.
Когда я вышел от полковника, ко мне по территории городка бежали знакомые друзья и товарищи.
– Товарищ капитан, живы?
Взъерошенный Сережа протягивал две руки. Я подтянул его и мы обнялись.
– Это я рад, что ты остался жив.
Подскочил Володя, другие офицеры. Меня шлепали и щупали, что-то говорили, но я оглядывался по сторонам, ища взглядом Люсю. Ее не было.
– Григорий
– Что случилось?
– Она... Она ушла к полковнику.
– Что???
Я даже подскочил и схватил его за ворот. Сережа невозмутимо разжал мою руку.
– Она очень переживала за вас, но потом, когда убедилась, что вас нет, ушла к полковнику.
– Сучка паршивая. Но этот гусь хорош. Как на его самолет сяду, так обязательно что-нибудь случается.
– Степан Степанович тоже заметил это.
– Кто это? А... Особист наш. Ладно, Сережа, утро вечера мудренее. Давай спать.
У меня другой техник по обслуживанию самолетов. Люсю полковник взял на свой МИГ.
Худенький офицер, плохо говорящий по - русски, все время копается в двигателе и на всех языках поносит женщин, которых допустили к технике.
– Фильтра... плех. Сопля клеена... деталь. Сварка нада... Женщин тряпка нада... Металь не нада.
Подходит Сережа.
– Товарищ капитан, приказано дежурить по самолетам.
– Что происходит?
– Вьетнамцы донесли, что американцы хотят взять аэродром в клещи: со стороны Лаоса выйти сюда и со стороны залива.
– Мерзавцы, а что соседи?
– В зону семь не входить. Иначе ракетчики снимут.
Мы сидим по самолетам и мучительно ждем сигнала на вылет. Прошло четыре часа.
В наушниках послышался голос полковника.
– Синицын и Мостовой - на вылет. Проверьте обстановку над морем и заливом.
Наши самолеты идут над морем и мы рассматриваем корабли. До Дананга небо чистое. Начинаем возвращаться и замечаем американский сторожевик.
– Буря, слышишь меня, - зову я по рации базу.
– Южней Дананга крадется сторожевик.
– Всыпьте ему, если можете, - кто-то скомандовал с базы.
Легко сказать. Его не потопишь нашими пукалками, а противовоздушная защита у него неплохая.
– Сережа, жмись к воде, - командую я.
Сверху к нему подходить даже опасно, тут же управляемую ракету не пустит.
Мы идем у воды, американцы нас засекают и вода начала кипеть от осколков и пуль.
– Сережа, выстрел - и в сторону.
Мы издали стреляем из пушек и разворотом уходим к берегу. Похоже, что сторожевик все же задели, он задымил и повернул в море.
При подходе к базе и эфир оживает, там идет бой. Быстро набираем высоту. Боже, сколько американцы собрали самолетов, эскадрилий восемь. МИГи крутятся как бешеные. Кто-то скребет дымом небо.
– Сережа, давай.
Врезаемся в эту свалку сверху. Я пускаю РСы и стреляю из пушки. Огненным шаром вспухает "Ф", другой задымил и пополз к Лаосу. Американцы сначала отпрянули, потом восстановили порядки.
– Никак Гриша появился?
– послышался в микрофонах голос на английском.
– Теперь мы тебе уж всыпем.
– Не испачкай штаны приятель, когда будешь удирать.
– Держись, задница.
Шесть самолетов "Ф" откалывается от строя и идет за мной. Я несусь к зоне семь и молю бога, чтобы первая ракета не была моей.
Свои ракеты оказывается, своих не сбивают. Станции слежения дают запрос движущимся целям, свой самолет или нет. Я проскочил.
Когда возвращаюсь к аэродрому, бой закончился, американцы ушли.
Сережа ранен. Пуля попала в челюсть и разбила ее. Несмотря на потерю крови, он все же сумел посадить самолет.
Он лежит на носилках и что-то хочет сказать мне, но увы, мычание раздается из его гортани.
– Ничего, все будет в порядке, - говорю я ему банальные фразы.
К нам подходит Люся, она опускается на корточки перед Сережей и рукой поправляет волосы. Потом поднимается, глядит мне в глаза и говорит:
– Олег не поднялся в воздух. Он сказал, что ему надо руководить на земле. У нас погибло семь человек и трое раненых.
– У них погибло больше. Полковник ни при чем.
– Много ты знаешь. Если б ты не увел шестерку в зону семь, потерь было бы в два раза больше.
– А у меня новый техник, - пытаюсь перевести разговор я.
– Все ругает тебя.
– Знаю. Лучше б ты вернулся тогда. Я бы осталась техником у тебя.
Сережа опять замычал. Я посмотрел на него, погладил по плечу.
– Он что-то сказать хочет. На, - Люся протянула Сереже ручку и записную книжку.
Она придерживает книжку и Сережкина рука, как неживая, возводит каракули:
"Командир, прости, я бросил тебя".
Люся прочла вслух и заплакала. Она уходила от нас к своему зачехленному самолету, приняв фразу, как относящуюся и к себе.
Начался сезон дождей. Мы изнываем от безделья и бесконечные проверяющие придумывают для нас никчемные занятия. Прислали новые МИГи и новых летчиков - добровольцев. Наконец-то привезли самонаводящиеся ракеты и мы принялись изучать их применение.
Как только небо чуть-чуть очистилось, я отправился в одиночку на охоту и нарвался на Б-52.
Не подходя близко у бомбардировщику, нажимаю на кнопку "пуск" самонаводящихся ракет. Из-под левого крыла ракета уходит в цель, из-под правого раздается хлопок и машину начинает отводить в сторону. Я ничего не могу сделать, летаю по кругу и не знаю, сработает эта дура под крылом или нет. Когда МИГ смог идти прямо, пошел на свой аэродром. О случившемся по рации предупредил командира аэродрома.