Первый
Шрифт:
– Ага, - сказал он.
Как будь-то так и должно быть.
– Что нового?
– Ничего. Если бы вьетнамцы не сообщили сюда по телефону, что ты жив, Люся бы сошла с ума.
– У них плохой транспорт. Я два дня ехал на каких-то животных.
– Я тебе сочувствую. У командира был?
– Был. Он новый самолет получит только через две недели.
– Ему повезло, да и ты счастливчик.
– Это точно. Только бить "скайбот" со стороны морды всеравно нельзя.
– Дурачок ты, Гришка.
Максимыч
– Люся ждет. Иди к ней.
Он подтолкнул меня к двери.
Запыленный офицер появился в нашем домике неожиданно.
– Здравствуйте, товарищи офицеры. Капитан Синицин?
– обратился он ко мне.
– Да, товарищ майор.
– Крамаренко Степан Степанович. Начальник особого отдела дивизии.
– Чем могу служить, товарищ майор?
– А это - старший лейтенант Колпаков?
– теперь обратил он внимание на Максимыча.
– Так точно, товарищ майор.
– Погуляйте, пожалуйста, товарищ старший лейтенант.
Максимыч вышел.
– А я ведь к вам, Григорий Павлович.
– ???
– Не расскажите мне про Мака Блиндона?
– Мой начальник расскажет вам о нем больше, чем я знаю. Может обратиться к нему?
– Не надо. Вы с Маком переговаривались по рации?
– Да. Мак все время сидит на нашей волне.
– Он вас вызвал на поединок?
– Да.
– О поединке знали все на аэродроме? Я имею в виду команду обслуживания и летчиков.
– Естественно. Я не скрывал этого. Знал об этом и мой командир.
– В команде обслуживания есть вьетнамка, лейтенант, ее все зовут, кажется, Люся. Она специалист - механик и тоже знала о поединке?
– Знала. Но причем здесь Мак Блиндон и Люся?
– Кто-то, неизвестный, сообщил вьетнамцам, а те нам, что ваш самолет был умышленно испорчен. Мы обследовали самолет, там в горах. Действительно, в правой пушке испорчен приемник снаряда.
– Чушь. Я сбил самолет Мака. И потом, он так поливал меня свинцом, что мог и повредить пушку.
– Нет. Не мог. Пушка выведена из строя обыкновенной стальной шпилькой, а самолет вы сбили левой пушкой и то я думаю, что и эта пушка была также законтрена на шпильку, но то ли от вибрации, то ли от попадания случайной пули, шпилька свалилась и выстрел состоялся. Поэтому Мак остался жив.
– Он мог бы остаться жив, если б я зафитилил в него и два снаряда. И потом, если портить самолет, необязательно портить пушку. Можно взлететь и сразу же разбиться, если кому-то захочется проковыряться в других местах самолета.
– Я не буду с вами спорить, капитан. Пушку мы сейчас сняли и отправили на экспертизу. Кстати, какие отношения у вас с Люсей.
– Нормальные.
– Ну, хорошо, капитан. О нашем разговоре никому ни слова. До свидания.
– Уверен, что говорили о Люсе?
– сразу заговорил Максимыч.
– О чем еще можно говорить особисту.
– Что теперь будешь делать?
– Ничего.
– И то правильно.
Летаем почти каждый день. У нас снова потери. Летчики говорят, опять проклятый Мак появился в воздухе.
– Как себя чувствуешь, Гриша? Говорят тебя не было потому, что вытаскивали из твоей задницы свинцовые иголки.
– Чего-то тебя, Мак, все тянет на мою задницу. Уж не гомик ли ты?
В наушниках кто-то хмыкнул.
– Ах ты, недоносок.
Вдали показались четыре точки "Сейбров". Мы с Максимычем резко идем в набор высоты. "Сейбры" отстают, потом проскальзывают в сторону моря. Теперь мы бросаемся им вслед, как ястребы на добычу. Передний американец делает петлю, стараясь встретиться с нами мордой своего самолета. Последний не успевает сделать петлю, его просто разнесло на части от попадания снаряда МИГа.
Опять начинается свинцовый бедлам и мы снова уходим вверх.
– Мак, у тебя горючего еще хватит?
– На тебя хватит.
– Прекрасно.
Они летят треугольником. Не целясь, я сверху выпускаю в эту кучу два РСа(реактивных снаряда). Треугольник мгновенно распадается. Я нападаю на передового. Американец понимает, что развернуться ему сложно и фигуры высшего пилотажа замелькали в воздухе. Сижу на нем, как приклеенный. Он опускается до воды, искусно ведя самолет в надежде, что я совершу ошибку в которую попадает большинство летчиков. Клюнуть носом для выстрела нельзя из-за большой скорости и оказаться за ним нельзя- из-за тяги его двигателя. Все равно, нажимаю на гашетку и два снаряда проносятся над его фонарем. Американец среагировал и самолет попал в объятья воды. Нет, он не плюхнулся, не взорвался, а как хороший лыжник несется по волнам.
Резко подымаюсь наверх. Где же Максимыч? А вот и он. Его самолет, вращаясь в медленном штопоре, и оставляя за собой спираль дыма шел в воду.
– Нет! Нет!
Все кончено. Самолет Максимыча взрывается от удара об воду. Черная точка подонка, сделавшего свое дело, исчезает в небе.
"Сейбор", загнанный в воду, попал под волну и его двигатели зарылись в воде.
Я пошел на него в атаку. Когда вышел на высоту, море было пустынно.
В этот день я напился. Проклятая рисовая водка не пьянила, а давала по ногам. Такое ощущение, что ноги отвалились под столом.
– Может хватит?
Люся вопросительно смотрит на меня.
– Черт его знает. Жаль Максимыча.
– Может он еще жив?
– Навряд ли. На поверхности воды никого не было. Самое противное, не заметил номера этого фраера, который сумел его сбить.
– Пойдем, я тебе помогу дойти до кровати.
Идти я не мог, она меня дотащила до койки, но сил втащить на койку у Люси не было. Она стащила матрац на пол, перекатила меня на него и накрыла одеялом.
– Спи, Гриша.