Первый

Кукаркин Евгений

– Ага, - сказал он.

Как будь-то так и должно быть.

– Что нового?

– Ничего. Если бы вьетнамцы не сообщили сюда по телефону, что ты жив, Люся бы сошла с ума.

– У них плохой транспорт. Я два дня ехал на каких-то животных.

– Я тебе сочувствую. У командира был?

– Был. Он новый самолет получит только через две недели.

– Ему повезло, да и ты счастливчик.

– Это точно. Только бить "скайбот" со стороны морды всеравно нельзя.

– Дурачок ты, Гришка.

Максимыч

обнял меня рукой.

– Люся ждет. Иди к ней.

Он подтолкнул меня к двери.

Запыленный офицер появился в нашем домике неожиданно.

– Здравствуйте, товарищи офицеры. Капитан Синицин?
– обратился он ко мне.

– Да, товарищ майор.

– Крамаренко Степан Степанович. Начальник особого отдела дивизии.

– Чем могу служить, товарищ майор?

– А это - старший лейтенант Колпаков?
– теперь обратил он внимание на Максимыча.

– Так точно, товарищ майор.

– Погуляйте, пожалуйста, товарищ старший лейтенант.

Максимыч вышел.

– А я ведь к вам, Григорий Павлович.

– ???

– Не расскажите мне про Мака Блиндона?

– Мой начальник расскажет вам о нем больше, чем я знаю. Может обратиться к нему?

– Не надо. Вы с Маком переговаривались по рации?

– Да. Мак все время сидит на нашей волне.

– Он вас вызвал на поединок?

– Да.

– О поединке знали все на аэродроме? Я имею в виду команду обслуживания и летчиков.

– Естественно. Я не скрывал этого. Знал об этом и мой командир.

– В команде обслуживания есть вьетнамка, лейтенант, ее все зовут, кажется, Люся. Она специалист - механик и тоже знала о поединке?

– Знала. Но причем здесь Мак Блиндон и Люся?

– Кто-то, неизвестный, сообщил вьетнамцам, а те нам, что ваш самолет был умышленно испорчен. Мы обследовали самолет, там в горах. Действительно, в правой пушке испорчен приемник снаряда.

– Чушь. Я сбил самолет Мака. И потом, он так поливал меня свинцом, что мог и повредить пушку.

– Нет. Не мог. Пушка выведена из строя обыкновенной стальной шпилькой, а самолет вы сбили левой пушкой и то я думаю, что и эта пушка была также законтрена на шпильку, но то ли от вибрации, то ли от попадания случайной пули, шпилька свалилась и выстрел состоялся. Поэтому Мак остался жив.

– Он мог бы остаться жив, если б я зафитилил в него и два снаряда. И потом, если портить самолет, необязательно портить пушку. Можно взлететь и сразу же разбиться, если кому-то захочется проковыряться в других местах самолета.

– Я не буду с вами спорить, капитан. Пушку мы сейчас сняли и отправили на экспертизу. Кстати, какие отношения у вас с Люсей.

– Нормальные.

– Ну, хорошо, капитан. О нашем разговоре никому ни слова. До свидания.

– Уверен, что говорили о Люсе?
– сразу заговорил Максимыч.

– О чем еще можно говорить особисту.

–

Что теперь будешь делать?

– Ничего.

– И то правильно.

Летаем почти каждый день. У нас снова потери. Летчики говорят, опять проклятый Мак появился в воздухе.

– Как себя чувствуешь, Гриша? Говорят тебя не было потому, что вытаскивали из твоей задницы свинцовые иголки.

– Чего-то тебя, Мак, все тянет на мою задницу. Уж не гомик ли ты?

В наушниках кто-то хмыкнул.

– Ах ты, недоносок.

Вдали показались четыре точки "Сейбров". Мы с Максимычем резко идем в набор высоты. "Сейбры" отстают, потом проскальзывают в сторону моря. Теперь мы бросаемся им вслед, как ястребы на добычу. Передний американец делает петлю, стараясь встретиться с нами мордой своего самолета. Последний не успевает сделать петлю, его просто разнесло на части от попадания снаряда МИГа.

Опять начинается свинцовый бедлам и мы снова уходим вверх.

– Мак, у тебя горючего еще хватит?

– На тебя хватит.

– Прекрасно.

Они летят треугольником. Не целясь, я сверху выпускаю в эту кучу два РСа(реактивных снаряда). Треугольник мгновенно распадается. Я нападаю на передового. Американец понимает, что развернуться ему сложно и фигуры высшего пилотажа замелькали в воздухе. Сижу на нем, как приклеенный. Он опускается до воды, искусно ведя самолет в надежде, что я совершу ошибку в которую попадает большинство летчиков. Клюнуть носом для выстрела нельзя из-за большой скорости и оказаться за ним нельзя- из-за тяги его двигателя. Все равно, нажимаю на гашетку и два снаряда проносятся над его фонарем. Американец среагировал и самолет попал в объятья воды. Нет, он не плюхнулся, не взорвался, а как хороший лыжник несется по волнам.

Резко подымаюсь наверх. Где же Максимыч? А вот и он. Его самолет, вращаясь в медленном штопоре, и оставляя за собой спираль дыма шел в воду.

– Нет! Нет!

Все кончено. Самолет Максимыча взрывается от удара об воду. Черная точка подонка, сделавшего свое дело, исчезает в небе.

"Сейбор", загнанный в воду, попал под волну и его двигатели зарылись в воде.

Я пошел на него в атаку. Когда вышел на высоту, море было пустынно.

В этот день я напился. Проклятая рисовая водка не пьянила, а давала по ногам. Такое ощущение, что ноги отвалились под столом.

– Может хватит?

Люся вопросительно смотрит на меня.

– Черт его знает. Жаль Максимыча.

– Может он еще жив?

– Навряд ли. На поверхности воды никого не было. Самое противное, не заметил номера этого фраера, который сумел его сбить.

– Пойдем, я тебе помогу дойти до кровати.

Идти я не мог, она меня дотащила до койки, но сил втащить на койку у Люси не было. Она стащила матрац на пол, перекатила меня на него и накрыла одеялом.

– Спи, Гриша.