Пес и его поводырь
Шрифт:
— Пантелеймонову.
— А, про это, пожалуйста. Видели, где была?
— Да. Вчера показали.
— А историю?
— Нет.
— Ну, слушай. В монастыре растет маслина, которой лет поболе ста. На том месте, где должны были казнить великомученика Пантелеймона, росла старая маслина. Вот привязали его к ней, чтобы голову рубить. Но он еще не закончил молитву. Один из воинов все же ударил святого по горлу. Меч сделался мягким, как воск, и не причинил Пантелеймону вреда. Тогда воины упали на колени и стали просить прощения:
— Ничего не бойтесь, — сказал Пантелеймон, — и делайте, что приказано. Я закончу молитву, и вы выполните приказ царя.
— Мы не сможем, — отвечали воины, — у нас рука не поднимается. Бог нас накажет.
— Если не исполните приказа, не получите милости от Христа!
И так он это сказал, что никто не ослушался. Он закончил молитву и позвал их:
— Начинайте.
Голова покатилась по траве. И совершилось чудо: из раны вместо крови потекла белая жидкость — как молоко. А когда она впиталась в землю под маслиной, на сухом дереве появились плоды. И те, кто брал и ел эти маслины, исцелялся от любых болезней. Царь тогда велел срубить и сжечь маслину вместе с телом Пантелеймона. Огонь не тронул тела, которое нашли под пеплом догоревшего костра. А потом на старом корне выросла новая маслина. Маслины растут по две тысячи лет. Молодая поросль питается от того же корня. В результате получается сплетение корней и сросшихся стволов.
От маслины святого Пантелеймона русский монах лет сто тому назад принес косточку на Афон и посадил у нас. Косточка проросла. В тысяча девятьсот шестьдесят восьмом году был пожар.
— Слышали.
— Ну, да. Тогда сгорела добрая половина корпусов.
— Говорят, поджог.
— Это нам не ведомо. Сгорел и корпус, возле которого растет маслина. Вон его развалины. Там, за маслиной, вдоль стен, монахи поленницей укладывали заготовленные дрова. Загорелись поленницы дров, окружающие маслину с двух сторон. Вся была объята пламенем… Но ни один листик не сгорел, хотя температура была адская. Дрова превратились в пепел, сгорел корпус, а маслина стояла. Монахи и даже паломники, с молитвой съедавшие ее плоды, исцелялись ото всего. Но потом она засохла. И так неожиданно.
— Почему?
— Знак, видимо. Конец времен.
— А где дерево?
— На крестики пустили. Пять евро. В лавке продают. Большую силу имеют.
— Всем?
— Конечно всем. Там еще свежий росток пошел. Надежду обозначил. Не все так плохо. На завтра какие планы?
— На гору собрались, — ответил Пес.
— Я не был. Тогда отдыхайте. Потом расскажите.
— А как туда тропы ведут? Откуда?
— Отовсюду.
— А я думал, первым делом всех на гору отправляют.
— Нет. Не всех…
— А это… Конец времен, — настаивал Саша.
— Неведомо…
… Саша очнулся от короткого сна, что бывает иногда ближе к ночи. Пса в келейке не было. Он прогулялся в санузел, постоял под душем, постирался, переоделся. Ожидая найти друга на пристани, оказался, в конце концов, рядом с телефонной будкой. Мужчина средних лет с ребенком школьного почти возраста докладывали домой о благополучии.
— Бог в помощь! — поприветствовал их Саша.
— Привет! — отозвались они.
— А дорого ли звонить по карте в Россию?
— Сущие копейки, — ответствовал мужчина, — Александр.
— Откуда знаете?
— Что откуда?
— Как звать меня.
— Это я имя свое сказал. Александр большой и Александр маленький.
— И я Александр. Каргопольский.
— А мы с Запорожья.
— Украина — это временно оккупированная территория.
— Кем?
— Временным оккупационным режимом. При содействии хохлов.
— Однако… — задумался Саша большой. — А мы вот деньги собрали с соседей и поехали. Теперь за всех молимся. Записочек одних на сто евро.
— Да, ну… — не поверил Саша, — а почем записочка?
— Не помню. Сейчас прикину…
— Да ладно. В Запорожье почем позвонить?
— Дешевле, чем из Киева. Тут в Европе с телефоном полный аншлюс. Недорого.
— А в Питер?
— Да нет большой разницы.
— Я заплачу. Можно мне домой позвонить?
— Куда?
— В Каргополь?
— А где такой?
— Ну, ты даешь… Вологду знаешь?
— Ну да…
— Так рядом.
— Да звони. Денег не надо. А код знаешь?
— Нет.
— Ну, русский код? Как из Вологды звонить?
— Знаю… Нацарапан на аппарате.
— Ну тогда отсюда вот такой. Звони. Не очень долго. Мы тут рядом погуляем…
Длинные гудки совсем недолго звучали в трубке. На том конце явно ждали и надеялись.
— Ты где?
— Угадай с трех раз.
— Сань, ты в Волосово?
— Подале.
— В Вологду, что ли, унесло?
— Подале.
— Как подале? Саня, ты где?
— А бабло зарабатываю…
— Как?
— Бабки. Доллары.
— И много заработал?
— Достаточно. И еще заработаю.
— Ты пьяный сейчас?
— Здесь не пьют. Здесь монастырь.
— Чего?
— Монастырь. На море.
— На каком?
— Эгейском.
— Саня. Брось дурить, едь домой.
— Пока не могу.
— Сань. Арина понесла. Беременная.
— Ну… Уезжал, была в порядке.
— Почем знаешь?
— Ну… с виду.
— Тест делали. Влетела.
— И что?
— Не хочет.
— Чего не хочет? Ребенка?
— Избавляться не хочет. А дней-то совсем немного.
— Но опасно же?
— Это мне с вами опасно со всеми.