Песий бунт
Шрифт:
Если бы не было эти мужичков, то высшие силы давно бы прикрыли ОПС за ненадобностью. Все дело в том, что она никакого толка не приносила – кроме, пожалуй, морального удовлетворения. Пострадавшие от собак люди собирались по средам и пятницам, с омерзением пили чай, и рассказывали всякие смешные истории из своего алкогольного прошлого. Становилось легче дышать…
При этом собаки, как и раньше, были неуправляемы. Они исчезали во дворах прежде, чем вооруженные человек успевал прицелиться. Они брали мзду с магазинов, мясокомбинатов – но при этом, как стало скоро ясно, любой обнищавший пенсионер мог подойти к куче истекающих запахом мясных продуктов и выбрать себе пару килограмм чего повкуснее. При этом старики и старухи, у которых были богатые дети, к такой халяве не допускались. Точно так же не удавались попытки реквизировать награбленное – смелые, но безоружные люди были быстро отправлены к хирургам для штопки.
За минуты перед приездом вооруженных людей шустрые дворняги, набив полные пасти снеди, исчезали, как дым в небесах. В общем – все шло по старому. Никто уже не удивлялся и, в принципе, никого такое странное иго уже не возмущало. Только некоторые одинокие престарелые женщины грустили вечерами, вспоминая своих Бобиков, Чап и Жучек, но утешали себя мыслью что на воле им, должно быть, лучше. Впрочем – когда человечество уже приняло то, что было навязано собаками, некоторые из представителей гладкошерстных пород вернулись к хозяевам в тепло. Но вернулись уже не те животные, что ушли – теперь за их спинами был опыт вольной жизни и умение читать мысли хозяев. Получалось, что домой пришли не игрушки для человеческих комплексов и пропадающего втуне родительского инстинкта, а равноправные члены семьи. Большинство семей, как ни странно, к такому повороту не было готово – и ненужные собаки были опять выброшены за борт.
Власть, которую собаки с сытных и теплых мест не теснили, предпочитала не замечать четвероного конвоя у входов в магазины. В конце концов, это дело лично каждого – давать собакам еду или не давать!!
Вот на таком фоне всеобщего благодушия и зародилась, чтобы встряхнуть город во второй раз, партия ОПС.
Они должны были найти друг друга – Умник и партия Бориса. Партия просто пропала бы без человека, обладающего таким талантом, как Умник, Умник бы откровенно бы спился, не найдя выхода своим силам. На помощь властей он уже не рассчитывал, хорошо помня встречу, которую ему устроили в мэрии.
Он бы действительно спился – живя в собачьем плену месяц, он, как ни странно, не подвергся тому воздействию, что собрало вместе членов ОПС. То есть – он мог хлестать водку литрами, орать, бузить, скандалить, выглядеть скотом, терять рассудок и память, потенцию и чувство юмора, будущее и прошлое…. То есть – он, счастливец, обладал тем, чего так не хватало страдающей толпе.
Он собак стал уважать – но при этом не перестал ненавидеть. Хотя такой ненависти, как раньше, когда он просто наслаждался, видя агонию сбитой автомобилем дворняги, уже не было. Скорее он боялся потерять эту ненависть и выяснить, что вся прошедшая жизнь была посвящена пустоте и растрачена на пустоту. И в историю он не сможет зайти даже с черного входа….
Когда Умник отмыл месячную грязь, когда он выпил столько, сколько принял отвыкший от спиртного организм, то вдруг почувствовал жажду деятельности. Это чувство было для него внове – он хорошо помнил лишь стремление к магазину поутру и мертвую апатию похмелья. Но что бы вот так, хотеть куда то идти и что то делать? Да, это было незнакомо. Но, решив не тратить такую редкость по мелочам, Умник быстро оделся и выскочил не улицу, еще не зная, куда кривая его выведет.
Он не задумывался ни над чем – ни когда покупал газету, ни когда с тупым интересом читал объявления, ни когда предчувствие кольнуло его иглой под ложечку.
Даже когда входил в дверь с табличкой «Общество пострадавших от собак», еще не знал, что будет говорить и кому.
Как и положено уважающему себя обществу, у входа Умника встретили два амбала в камуфляже – пятнистая одежда делала их фигуры еще более громоздкими. Они посмотрели на Умника оценивающим взглядом, потом спросили.
– Извините, уважаемый, вы тоже пострадали от собак?
– Я? – поразился Умник такой постановке вопроса – да нет, в общем, они меня просто два месяца в плену держали вместе с двумя другими чудиками…
– Если вы не пострадали от собак, так что же вы здесь делаете?
Умник тяжело посмотрел на удивительных вежливых амбалов и ответил.
– Я – спаситель. Я готов предоставить свои знания для того, чтобы избавить человечество от этой напасти.
Охрана переглянулась. Приказ был ясен – никаких безумцев в помещениях ОПС быть не должно… ну, разве что белогорячечные. Но от пота белогорячечных должно пахнуть грязными носками. От этого пахнет дешевым одеколоном и мятной жевательной резинкой. Да и говорит он без экзальтации, без огня в глазах, спокойно так, вроде предлагает ношеную вещь. Надо, вот и продает, сохраняя при этом остатки достоинства. Совсем не похож странный посетитель на безумца.
Амбалы переглянулись, потом один из них сказал.
– Если вы будете так любезны и подождете меня здесь, то сейчас я схожу за начальством и вы вместе с ним обсудите интересующие вас вопросы..
Приоткрыв рот, Умник посмотрел ну загородившую дверной проем спину и впервые в жизни пожалел о своей неспособности красиво и правильно говорить. Все таки иногда это бывает так полезно. Вот сейчас, например, придет большое начальство, и на каком языке он будет с ними общаться? На матерном или русским со словарем?
Меж тем второй охранник достал толстый потрепанный фолиант и углубился в чтение, уже не обращая никакого внимания на странного посетителя. Умник, поднатужившись, прочитал название и ахнул. «Проблемы написания юса большого и малого в фонетике старославянского языка.»
А амбал с рожей уголовника читал, иногда хмыкал и чесал репу, иногда, нахмурившись, проводил ногтем по строчкам – видно, не просто давалась ему проблема написания юса.
Умник не сразу смог оторваться от своего гипнотизирующего занятия – наблюдения за читающим человеком – даже когда его за плечо тронула мягкая рука охранника. И голос, ставший вдруг мелодичным, произнес.
– Это вы, мой дорогой, собрались избавлять человечество от распоясавшихся тварей?
Умник резко развернулся и уткнулся глазами во взбитую прическу необъятной дамы. Из под окаменевших в туши ресниц на него смотрели цепкие глаза пожившего человека.
– Да, действительно – сделала вывод Анжелика – действительно, на дурака он не похож. На этот раз вы, уважаемые филологи, не ошиблись. Ну, дорогой мой, пойдем ко мне. Обычно с новичками беседуем наш лидер, но поскольку он сегодня слегка не в форме, то вместо него с вами пообщаюсь я. А вы, филологи, если еще раз придете ко мне за советом или пропустите дурака…